Сверстники юности. Рэй Дуглас Брэдбери

Старый писатель Жюль Верн был первым из тех, кто ввёл меня в мир фантастики и приключений, познакомил с героями, борющимися с силами зла и всегда их побеждающими, завоёвывающими подземные, подводные, заоблачные и надзвёздные края…

В годы моей юности уже существовали подводные лодки, уже взлетали в небо первые неуклюжие аэропланы и дирижабли. Пири и Амундсен уже достигли земных полюсов, уже не осталось неоткрытых островов. Но тем не менее книги старого писателя были живы —

Позже моим сверстником стал Александр Дюма и его герои: граф Монте-Кристо, помогающий поруганным, угнетённым, несправедливо обиженным, мстящий без пощады лицемерам и предателям… Благородные мушкетёры, чья пленительная храбрость, готовность отдать жизнь за родину, за товарищей, буквально ослепляли меня…

Сколько героев теснилось вокруг меня в те далёкие дни! Кожаный Чулок — он же Зверобой, Соколиный Глаз, Следопыт — учил меня наблюдать природу, различать птиц по полёту, деревья — по дрожанию листа, зверя — по следу и походке. Шерлок Холмс помогал узнавать людей по блеску глаз, по едва заметным жестам, по беглой улыбке. Я плавал по морям и бродил по горной Шотландии вместе с героями Стивенсона, разгадывал шифры вместе с Эдгаром По… Станюкович раскрыл мне героизм и трудную романтику профессии моряка…

Последним сверстником моей юности и молодости — и он остался им до сегодняшнего дня — был Герберт Уэллс. Если герои Жюля Верна — враги войны и национального и расового угнетения, если вера их в науку была тем волшебным талисманом, который открывал дверь в будущее, то сам мир завтрашнего дня был для французского писателя лишь смутным видением. Английский же писатель рисовал грядущее в многообразии света и теней — как на картине художника-реалиста, написанной смелыми и резкими мазками. Будущее под его пером то было ужасным, как в памфлете «Машина времени», где писатель показывал, во что может превратиться современное ему общество, разделённое на антагонистические классы, то оно, как в романе «Когда спящий проснётся», было наполнено гулом грядущих классовых битв, а иной раз оно было пленительным, как в книге «Люди-боги», — первом романе о коммунистическом обществе, который мне пришлось прочитать.

Все эти писатели помогли мне по-своему прочесть Книгу Жизни, которую я читаю до сих пор. Конечно, не только они были моими воспитателями. Но в литературе, той профессии, которую я избрал, они определили мой путь.

Моя книга «Три жизни Жюля Верна» — первая попытка расплатиться за всё то, что я получил от сверстников моей юности. Сейчас я закончил книгу «Искатели приключений», где собраны литературные портреты Дюма, Стивенсона, Конан-Дойла, Уэллса. На очереди — вторая часть «Искателей приключений»: Купер, Станюкович, По, Лондон, Конрад, Грин. Надеюсь в будущем году я, наконец, закончу книгу о Герберте Джордже Уэллсе — первую в нашей стране книгу об этом фантасте.

Меня всегда особенно интересовала подлинно новая советская фантастика. Мне приходилось встречаться с Александром Романовичем Беляевым, работать с Сергеем Михайловичем Беляевым, редактировать первую книгу Григория Борисовича Адамова, беседовать о творческих замыслах, к несчастью неосуществившихся, с Фёдором Львовичем Кандыбой, столь рано умершим.

И. А. Ефремов, А. П. Казанцев, В. И. Немцов, Ю. А. Долгушин, В. Г. Врагин, Н. В. Лукин — я вспоминаю первые рукописи этих писателей, их первые книги, творческие встречи, споры, большой разговор о фантастике. Эти писатели начали в советской научной фантастике то направление, которое французская критика ныне противопоставляет американской фантастике: «Есть два пути в этом жанре литературы — советский и американский». Наш, советский путь — путь литературы высоких идей — оказался весьма плодотворным.

Сейчас настало время собрать следующий посев. Мы стоим на пороге того дня, когда новые люди, пришедшие в литературу, поднимут научную фантастику ещё на одну ступень.

Это будет подлинно реалистическая фантастика, вырастающая из нашей необыкновенной действительности. Самые удивительные открытия, о которых мы прочтём в этих ещё не написанных книгах, самые чудесные изобретения, не будут ни порождением только одной смелой фантазии, ни вдохновенным пророчеством. Они будут взяты из окружающей действительности, они, будут лишь дальнейшим смелым вдохновенным развитием тех идей, что уже существуют если не в готовых проектах и чертежах, то в замыслах. Они будут реалистическими именно потому, что выражают мечту нашего времени.

Научная фантастика только тогда и сильна, когда, выражая идеи своего века, видит их уже воплощёнными в действительности. Но писатель не может указать пути конструктору к конечной цели, которую он сам увидел в воображении уже ожившей. Торопясь в будущее, писатель поневоле перескакивает через какие-то этапы работы инженера, как приём вводит фантастические и даже совсем «ненаучные» подробности, чтобы сконцентрировать в смелом художественном образе мечту своего времени.

Но чтобы воздействовать не только на логическое, аналитическое восприятие читателя, но и на его чувства, все идеи писателя должны прийти в движение, ожить, одухотворённые человеком. Главной задачей наших молодых писателей должно быть создание реалистического героя, с одной стороны, нашего современника, с другой — прообраза человека завтрашнего дня.

Среди писательской молодёжи читателям уже знакомы имена Александра Полещука, братьев Аркадия и Бориса Стругацких, Владимира Савченко. Но эти писатели — лишь первые гонцы того великого войска разведчиков будущего, которое я вижу в своём воображении.

По всем американским нормам он настоящий счастливчик. Ему только что исполнилось сорок лет, но у него за плечами девятнадцатилетний писательский стаж и восемь опубликованных книг. Он признанный сценарист — по его сценарию поставлен прославленный фильм «Моби Дик» с Грегори Пеком в главной роли. Его пьеса «Луч» идёт на сцене американских театров. Он дважды был удостоен премии имени О. Генри — честь, которая даже однократно достаётся редким писателям. Общество научно-фантастических писателей Соединённых Штатов уже четвёртый раз избирает его своим президентом. Он живёт в чудесном светлом доме в Лос-Анжелосе. У него большая семья — молодая жена и пять маленьких дочерей. Что же ещё нужно человеку для счастья?

Но почему так мрачны его произведения? Об этом говорят даже названия книг Брэдбери: «Мрачный карнавал», «Вино из одуванчиков», «Лекарство от меланхолии». Болезненные кошмары, несколько напоминающие трагические видения Эдгара По, тревожат его воображение. Его неотступно преследуют апокалиптические картины атомной войны, гибели цивилизации, одичания человечества, конца света..

Писатель рисует эти кошмары, наблюдая окружающую его буржуазную действительность.

В романе «451 градус по Фаренгейту», переведённому на русский язык в 1958 году, Брэдбери нарисовал жестокую и мрачную картину недалёкого будущего. Это не то будущее, в которое он верит, но то, чьего пришествия он страшится — он показывает гиперболическое развитие черт, присущих «образу жизни» крупнейшей страны капитализма уже сегодня. «Люди, ещё не поздно одуматься», — словно говорит писатель. Но он не даёт ответа на простой вопрос: а что должны люди делать, чтобы не допустить этого?