Свет дня
Шрифт:
Мы оставили крышу над «Залами ожидания „белых“ евнухов» справа, прошли мимо султанских кухонь до стены у «Врат спасения» — там было всего одно место, которое вызвало у меня некоторые трудности, но я на четвереньках его все-таки преодолел — и оказались на стене, выходящей прямо во внутренний «Дворик янычаров».
Совсем недалеко от этой стены проходил длинный ряд высоких деревьев, и свисающую ветку ближайшего из них Миллер не задумываясь использовал как якорь под блок-таль. Сначала он спустил на землю Фишера, потом меня, но сам спускаться в «люльке» не стал — не оставлять же такую столь очевидную улику прямо на дереве! И дело, конечно,
Теперь во главе нашей процессии был уже Фишер, ведший нас к внешней стене, расположенной чуть ли не строго параллельно автодороге, которую туристы обычно использовали только в дневное время. Это оказалось совсем недалеко, так что минуты через две мы уже отчетливо видели свет окошек сторожки, где сидели охранники громадных входных Баб-эль-Мандебских ворот. До сих пор мы медленно шли, скрываясь в тени густых деревьев, но здесь они, к сожалению, кончались. Метрах в сорока пяти отсюда высилась церковь Святой Ирины, чуть дальше вперед дорога раздваивалась: правая «рука» шла прямо сюда к воротам, а левая, сужаясь и извиваясь, бежала вниз по холму по направлению к морю…
Там мы остановились, внимательно оглядывая ворота. Они находились уже совсем рядом — всего метрах в тридцати пяти, не далее, — и вдоль них лениво расхаживал мрачного вида часовой с карабином, перекинутым через плечо.
Фишер, вплотную приблизив свое лицо к моему уху, прошептал:
— Сколько сейчас времени?
— Без пяти десять.
— Придется чуть подождать.
— Подождать чего, сэр?
— Нам придется спуститься вниз по холму вон там, слева. Когда где-то минут через пять часового сменят, нам будет легче пройти незамеченными. И безопаснее.
— А куда мы направляемся?
— К железной дороге… Там, где она проходит через эту стену.
Прибережная часть этой дороги — примерно четверть мили — шла вдоль внутренней стороны стены, но, насколько мне было известно, как на входном, так и на выходном концах располагались усиленные посты охраны. О чем я не преминул им заметить. И Миллеру, и Фишеру.
Последний только усмехнулся:
— Посты охраны? Да, имеются. Но не ворота! Вот их-то там нет, это уж точно.
Миллер предостерегающе поднял руку…
Дверь сторожки со скрипом открылась, в освещенном дверном проеме показались силуэты двоих сильно жестикулирующих мужчин, затем один из них вошел внутрь, а другой, закурив, направился к воротам. Процедура смены часовых закончилась. Фишер чуть коснулся моей руки:
— Пошли.
Он вышел из тени деревьев и быстрым шагом пересек травяную лужайку в направлении дороги, которая, постепенно сужаясь до размеров лесной тропинки, шла вниз по холму. Секунд через тридцать верхняя часть склона уже полностью скрывала нас от часового. Фишер, не останавливаясь, пару раз обернулся, чтобы убедиться, что мы не отстали, и пошел медленнее, заметно спокойнее.
Впереди нас уже отчетливо виднелась темная полоска моря, а за ней далекие огоньки Селимии и Хайядарпассара на азиатской стороне пролива; множество других, чуть более ярких огней и огоньков неторопливо перемещались по воде в разные стороны — очевидно, ночной паром и мелкие рыболовецкие суда… И хотя в дневное время туристы с фото- и кинокамерами тратят сотни и сотни метров пленки, чтобы увековечить этот, скорее всего, на самом деле просто великолепный вид, лично мне совсем не хотелось увидеть его еще раз — ни в свете дня, ни ночью…
Минуты через две-три мы дошли до другой узенькой дорожки, которая вела вправо, по направлению к наружной стене. Фишер пересек дорожку и пошел прямо через участок пустыря, где то тут, то там виделись кучи булыжников, оставшихся, очевидно, от давнишних археологических раскопок. Уже в самом низу мы увидели железнодорожную насыпь.
По обеим сторонам ветки шли высокие деревянные заборы. Нам с Миллером пришлось немного подождать, пока Фишер не нашел в изгороди поврежденное место, которое он заприметил во время недавней разведки перед предстоящей «операцией». Оно оказалось всего метрах в тридцати справа. Мы без особых трудов протиснулись в отверстие, отодвинув в сторону пару сломанных досок, и пошли вдоль дренажной канавы. Минут через пять перед нами снова показалась высокая каменная стена дворца. Мы прошли еще метров пятьдесят, и… там железнодорожная насыпь кончалась. Теперь нам предстояло забраться наверх и пройти через тот самый мост…
Фишер вдруг резко остановился и снова спросил:
— Сколько сейчас времени?
— Десять пятнадцать, — раньше меня ответил Миллер. — Ну и где наш до смерти желанный пост охраны?
— На другой стороне моста. Метрах в ста двадцати отсюда. — Фишер повернулся ко мне: — А теперь слушай внимательно. Скоро здесь должен пройти поезд. Когда он въедет на мост, нам надо будет тут же взобраться на самый верх насыпи. Как только мимо нас проедет последний вагон, мы двинемся за ним. По шпалам. Не торопясь, спокойным шагом. Метров через двадцать до нас донесутся звуки сильного взрыва. Тут нам надо уже бежать. Но опять-таки не изо всех сил. Кстати, тебе когда-нибудь приходилось иметь дело со слезоточивым газом? Например, дышать им?..
— Да, приходилось.
— Ну, тогда приготовьтесь, — полагаю, вам придется подышать им еще разок. Но не беспокойтесь, это будет наш газ, а не их! Будет также и много дыма. Тоже нашего. К тому времени поезд уже проедет на территорию, а охранники не будут толком знать, что, собственно, с ним происходит. Скорее всего, подумают, что его подорвали. Впрочем, нам это будет совсем не важно. Пусть думают что хотят. В образовавшейся суматохе им будет не до нас. Ну а уж если кому из них и вздумается проявить ненужный энтузиазм и любознательность, то нарвется на пулю или даже пластиковую гранату, которые его или их тут же успокоят. Вечным сном. Мы же тем временем преспокойно пройдем через пост и вовремя окажемся там, где, как я и говорил, нас уже будет ждать наш «фольксваген».
— Да, ну а как же мы? Как мы-то в этой суматохе увидим, куда идти? — поинтересовался я. — Да еще дыша слезоточивым газом…
Как ни странно, Миллер не только не возмутился, но даже кивнул:
— Вы правы, мой друг. Точно такой же вопрос в свое время задавал и я тоже. В принципе нам надо бы иметь при себе респираторы, однако аргумент Карла, к сожалению, оказался более логичным: нам предстояло на себе прятать так много всего, что респираторы просто не вписывались в принятую схему, и от них, как ни жаль, пришлось отказаться.