Свет и тени Турции
Шрифт:
Б. Эджевит был совершенно прав, считая проблему деревни наиболее острой, требующей немедленного решения и вместе с тем тесно связанной с социально-экокомическим положением страны в целом. Действительна отсталость и бедность турецкой деревни тормозят развитие всего общества. И это тем более досадно, что природные возможности Турции огромны. В Турции есть районы, где в год снимают по два-три урожая фруктов и овощей, например на побережье Эгейского и Средиземного морей. Но большинство крестьян в состоянии снимать лишь один урожай в год.
Важное значение имеет строительство водохранилищ; и ирригационных систем. Потребность в них в настоящее время удовлетворяется лишь на 10%. Не решена проблема питьевой воды. Колодцев не хватает.
В Турции построено немало дорог стратегического значения, в то время как местных дорог, необходимых для нужд хозяйства, почти нет. Зачастую осел — единственное транспортное
Плохо обстоят в Турции дела и с электроэнергией. Из 40 тысяч деревень электричеством обеспечено не более 2 тысяч.
Нужны огромные средства и радикальные реформы, чтобы турецкое сельское хозяйство могло в полной мере использовать свои возможности. Соха должна исчезнуть с полей, волы — уступить место молотилкам, веялкам, тракторам и комбайнам, а жизнь деревенских тружеников — стать культурной и зажиточной.
7. У подножия Чанкая
От аэродрома до центра города. Поездка в автомобиле по асфальтированному шоссе от аэродрома Эсенбога до Анкары дает массу впечатлений. И ехать надо именно в этом направлении, а не в обратном — тогда слуховые и зрительные ощущения нарастают. Особенно оживленна эта трасса летом, когда созревают плоды земли. А уж о базарных днях и говорить нечего!
Стрелой выехав с аэродрома, машина очень скоро начинает притормаживать. Только и слышишь, как визжат шины да скрипят тормоза на крутых поворотах.
Больше всего на дороге грузовиков. Некоторые нагружены сверх всякой меры. Громоздятся связанные веревками коробки, свертки, пакеты, тюки и узлы. Тракторы с длинными прицепами, мотающимися из стороны в сторону, представляют реальную угрозу для жизни. В этой толчее и давке плетутся ослы, впряженные в двухколесные повозки (арбы), и лошади с телегами. Легковым автомобилям остается только с ловкостью змеи лавировать между всеми этими движущимися препятствиями. Какую невероятную находчивость и быстроту реакции демонстрируют здесь водители! Даже стада коров и овец для них не преграда. Сигналят, тормозят, дают полный газ. Для многих это своего рода развлечение. Некоторые выдумщики приспособили клаксоны, издающие определенную мелодию или бой курантов. Все-таки разнообразие! Бывают перебранки, но они довольно быстро утихают. Покричат друг на друга и успокоятся. Порой идут в ход кулаки. Пара боксерских ударов — и полный порядок. Караван грузовиков движется дальше. А по обочинам невозмутимо шагают ослы и ослики. Погонщики справляются с ними без палок и хлыстов — достаточно пробубнить пару односложных слов над ухом животного. Откуда у этих созданий столько терпения, выносливости, спокойствия и силы? Какие тяжелые грузы они переносят! По бокам свешиваются огромные, больше, чем они сами, корзины, груженные фруктами и овощами. В горку, под горку — ровным шагом, а спуски и подъемы на турецких дорогах нешуточные. Медленно, рыча двигателями, ползут в гору тяжелые машины. А ослам все нипочем — перетаскивают с места на место вьюки и корзины, возят, словно верховые кони, на своих спинах хозяев. Длинные ноги седоков порой касаются земли, и кажется тогда, будто не осел везет своего кормильца, а длинноногий верзила тащит его, зажав ногами. Просто удивительно, насколько ослы выносливее лошадей!
По обеим сторонам дороги — возделанные поля. Но они не так обширны, как пастбища, по которым бродят сонные овцы, бегают подвижные козы, плетутся заморенные, тощие коровы и печальные, ленивые волы. Всем этим рогатым воинством командует молчаливый пастух в домотканой одежде. Ему помогает белоснежная анатолийская овчарка. Тут же готовый к услугам Осел. На спине у него вместо седла самодельная попонка или грубое одеяло. В долине, узкой полосой протянувшейся вдоль небольшой речки Чубук, зеленеют пышные ивы. А какие прекрасные овощи здесь произрастают! Лучше всех в этих краях живется шаловливым козам. Своими острыми зубами эти неприхотливые животные способны сгрызть все, что попадается на дороге. Они не брезгают даже сухими, горькими сорными травами или кусочками древесины. А вот листва деревьев, разбросанных тут и там среди полей, им недоступна. На этих крошечных островках прохлады, сбившись тесными кучками, отдыхают овцы.
Вдоль дороги довольно часто встречаются бьющие прямо из скал светлыми ручьями источники. Вода тут большая ценность. У источников ручьи выложены камнями, кое-где вырыты небольшие водоемы — водосборники. Из них можно напиться и напоить животных.
При въезде в столицу нас встречает щит с надписью: «Хош гельдиниз!» («Добро пожаловать!»). Рядом еще один щит — нюфус — сообщает о количестве жителей в городе.
Навстречу нам несется гомон толпы, и мы окунаемся в муравьиную суету улиц. Однако никто никуда не спешит. Движутся медленно, лениво, но ни один человек ни минуты не стоит на месте. Вот продавец все время что-то выкрикивает, зазывает покупателей, переминается с ноги на ногу возле маленькой лавочки-тележки. Его руки в постоянном движении, он то и дело размахивает ими, жестикулирует, что-то поднимает, опускает, кладет на место, рекламируя яркий, многоцветный товар. Издали торговец похож на дирижера, только вместо музыкантов вокруг него толпа потенциальных покупателей. Он же и солист, скорее даже ансамбль. Глотка-то своя, что ее жалеть!
Это Айдынлыкевле — предместье столицы, похожее На перенаселенную деревню. Здесь есть своя мечеть. Она построена из глины и ничем не отличается от окружающих ее жилых домов — такая же серая и убогая. Минарет же сложен из оцинкованного железа и напоминает поставленные одна на другую бочки из-под бензина.
Люди одеты бедно, по-деревенски, во что-то серое домотканое. Женщины предместья носят широкие шаровары, стянутые у лодыжек, девушки чаще ходят в юбках. На головах — платки, завязанные узлом под подбородком. Старые женщины робко закрывают лица: не так легко сломать традиционный обычай, да еще поддерживаемый церковью. Фески в результате решительной войны, которую им объявил Ататюрк, исчезли. Их заменили европейские фуражки. И как прочно сидят они на головах турок! Многие женщины носят черную одежду. Юбка до земли, блузка с длинными рукавами, спускающаяся с плеч шаль — все черное.
Улус — район торговли. По мере того как вы въезжаете в город, улицы становятся все более красочным. И витрины магазинов, особенно ювелирных, все более кричащими, сколько там золота! Неужели турки так богаты? Кто в состоянии купить эти блестящие украшения?
Улус — торговый центр Анкары. Это самый оживленный и густонаселенный район. Здесь не просто продают и покупают, а священнодействуют. Торговля превратилась в искусство. Лавочки и магазины оформлены ярко, разнообразно. Непременно нужно торговаться иначе неинтересно. Если покупатель не колеблясь заплатит за товар по самой большой цене, это не принесет продавцу-артисту никакого удовлетворения. Разве это торговля? Нет, покупатель должен так торговаться, чтобы по ходу дела несколько раз выходить из магазина, а потом снова входить, понемногу сбавляя цену. А продавец при этом радостно улыбается и клянется Аллахом, что продает себе в убыток и только из уважения к клиенту. Должно пройти какое-то время, прежде чем стороны уступят друг другу, покупатель выпьет чашечку кофе или чаю, и сияющий продавец, изящно упаковав товар, любезно проводит покупателя до двери. Так торгуют в Улусе. В новых районах, не имеющих столь старых традиций, вас тоже обслужат любезно и с улыбкой, но здесь — увы — самые обыкновенные торговцы, а отнюдь не артисты.
Кемаль-победитель. На улице Чанкыры Джаддеси высится величественный бронзовый памятник Ататюрку. На белом мраморном пьедестале — победоносный вождь верхом на коне. Кемаль-паша смотрит вдаль. У подножия монумента — фигуры воинов в разных позах. Другой памятник Ататюрку находится в центре нового города, на площади Победы, где Ататюрк изображен стоящим, в военной форме, опершись левой рукой на саблю. Он смотрит в сторону холма Чанкая, на котором когда-то жил. И сейчас там находится резиденция президента республики.
Говорят, Мустафа Кемаль как-то в конце своей жизни в минуту откровения сказал:
— Между прочим, я совершил две крупные ошибки. Во-первых, женился — потерял массу драгоценного времени и пережил много огорчений, а во-вторых, сделал провинциальный городок Анкару столицей государства. Анкара, — продолжал президент, — расположена на скалистой местности. Она не имеет сельскохозяйственной базы. А кроме того, здесь не хватает и всегда не будет хватать воды.
На это Исмет Инёню возразил: