Свет истины
Шрифт:
— ДО-ДЕ-ДА-ДУМ!…
Глава 2
Странная смерть
В тот день Леве Кучерову было хорошо по трём причинам.
Во-первых, удалось благополучно ускользнуть от «сумчатых» — он так называл жену и тёщу, которые подрабатывали «челноками», перепродавая шоколад с фабрики по оптовым рынкам. Женщины покупали коробки прямо со склада за наличку, перекладывали его в свои сумки, дав взятку, легко проходили проходную. Пока мамаша стерегла сумки, дочь как более молодая и привлекательная, ловила машину… Сам Кучеров такой бизнес презирал.
Да не бывать этому никогда!» Женщины помалкивали. Вначале, ещё в первые дни, когда Кучеров только переехал к жене, тёща попробовала попрекнуть его куском хлеба, бывший прапорщик тут же поставил её на место: выдал нашего русского трехэтажного, да ещё кулак под нос сунул. А кулачок-то у Кучерова о-го-го какой! Размером с пивную кружку, не меньше! Тёща, естественно, гордо заткнулась. Победа осталась за прапорщиком, и теперь он мог вести себя как ему заблагорассудится.
Во-вторых, с утра сосед похмелил Кучерова мензуркой спирта. Сосед работал шофёром на «скорой помощи» и дружил почти со всеми врачами, безотказно подвозя их после дежурства домой. За это врачи щедро делились спиртом. Кучеров это знал и когда, выйдя из подъезда, увидел знакомую машину с красным крестом, как бы невзначай завернул к ней. Ещё издали вежливо поприветствовал шофёра:
— Здорово, Ильич!
— Ты, что ли, Лева? Ну здоров, коли не шутишь.
— Какие с утра могут быть шутки… — Ха! Ещё какие… Сам ведь знаешь, у нас народ насчёт хохмы всегда на первом месте стоял, — начал словоохотливый шофёр. — Вот мы, например, только что жмура из петли вытащили. Здоровенный такой, килограммов на сто двадцать.
Хотел, дурак, жену попугать за то, что она, как ему показалось, изменяет.
Поставил табурет под люстрой, привязал бельевую верёвку, затянул «бабочку» под горлом — словом, все чин-чинарем. Жена, мол, войдёт, испугается… Кучеров поморщился. Все в соседе было хорошо, кроме одного — любил Ильич потрепаться, хлебом его не корми. А если заводился, то это надолго: часами мог рассказывать свои байки.
— Ильич! — сумел вклиниться в его неторопливую речь Кучеров. — Извини, брат, спешу… — И ступай себе, — обиделся сосед.
— Погоди! Чего ты сразу в обидку кинулся? Ей-богу, как маленький… Я бы с тобой покалякал — слов нет. Но надо бежать! — Для убедительности Кучеров провёл ладонью по горлу. — Скажи, брат, честно — не похмелишь? А то клапана горят… — И он повторил свой жест.
— Вот вы всегда так, — проворчал сосед. — Как выслушать человека, так спешу, мол, некогда… А если пятьдесят грамм спирта, то давай, Ильич, вынь да положь!
Лева Кучеров развёл руками и виновато улыбнулся. Махнув на него рукой, сосед достал откуда-то из-под сиденья бутылку и на глаз накапал в мензурку граммов тридцать медицинского. Кучеров резко выдохнул и выпил. Спирт обжёг небо, а через пару мгновений неожиданно стало теплее и как-то уютнее… Ну а третья причина хорошего настроения была и вовсе простой — оставив в покое щедрого Ильича, Кучеров вышел на Каменноостровский, и вдруг ветер бросил к его ногам скомканную бумажку. Что-то знакомое почудилось бывшему прапорщику.
Предчувствуя удачу, он поднял бумажку и развернул её. Так и есть! Целых пятьдесят рублей послал бог.
Кучеров опасливо огляделся — может, пошутил кто?
Да нет, не похоже. Самый настоящий полтинник у него в руках, и никаких шутников поблизости не видно. Что же, неплохой, выходит, денёк намечается, подумал он. От «сумчатых» сбежал — раз! Похмелился — два! А вот теперь ещё этот божий подарочек. Теперь можно с чистой совестью оторваться.
Неожиданно Кучеров всерьёз задумался. Ведь проблема-то непростая: как истратить полтинник, чтобы потом не было мучительно больно. Несколько минут напряжённой умственной работы не принесли ощутимого результата. Пить или не пить — вопрос не стоял. Конечно, пить! Но вот что, как и, главное, с кем… Тогда он решил поступить более мудро — взять бутылку «Балтики-9», обкашлять этот вопрос, не слишком торопясь, а там, глядишь, какая-нибудь умная мысль голову и посетит.
Бывший прапорщик заспешил к коммерческому ларьку, не ведая, что именно в этот самый момент на Каменноостровский проспект с включённой мигалкой выехала казённая «Волга»…
По Каменноостровскому проспекту, не обращая внимания на дорожные знаки и разметку, лихо неслась кавалькада похоронно-чёрных машин с правительственными номерами. Два шестисотых «мерседеса», джип с охраной, видавшая виды «Волга» гаишников и мотоциклетный эскорт. Видимо, гаишникам было немного стыдно, что они едут на такой непрезентабельной колымаге рядом с такими красавцами, и свой стыд они выражали довольно своеобразно — сидевший рядом с водителем на переднем сидении молодой русоволосый лейтенант изо всех сил орал на проезжающие мимо машины в «матюгальник»:
— Принять вправо! Всем машинам принять вправо!
Машины, естественно, послушно подчинялись. Кому же охота связываться с ментами, да ещё с теми, которые охраняют правительственные «мерсы». Не послушаешься — столкнут в кювет, даже глазом моргнуть не успеешь. А что? Вон на той неделе на проспекте Стачек пенсионер дорогу переходил, так сшибли его и промчались мимо, не заметили… Но лейтенанту одного послушания было мало.
— Резче! Резче! — надрывался он. — Тебя, красный «жигуль», это не касается?!
Красные «Жигули», за рулём которых сидела симпатичная девушка лет двадцати пяти, были разукрашены красными треугольниками, на которых были и «дамская туфелька», и «кипящий чайник», и «восклицательный знак»… Не нужно было особо приглядываться к сосредоточенному девичьему лицу — и так любому было ясно, что за рулём машины находится новичок.
— Вправо, женщина! — гаркнул лейтенант так, что красный «жигуленок» от страха и неожиданности едва не врезался в бордюр.
Девушка с трудом вырулила, резко нажала на тормоза. Машина замерла как вкопанная, едва не «поцеловав» бетонный куб. на глазах молодой водительницы показались слезы бессилия перед такой наглой несправедливостью. А тут ещё в довершении всего лейтенант выразительно погрозил ей кулаком. Ничего себе! Она ещё и виновата…
В толпе зевак стоял и Лева Кучеров. Он не спеша потягивал пиво. По-своему он был прав: что ещё лучше согреет душу и прояснит голову? «Нет, ребята, а молодец все-таки был Лев Толстой, когда всерьёз предлагал запретить в России водку и советовал всему населению поголовно перейти на употребление пива», — расслабившись, думал бывший прапорщик. Что ни говори, пиво — это вещь… Размышляя подобным образом, Кучеров скользнул взглядом по толпе и вдруг увидел знакомый профиль. Ба, да ведь это Пашка Зуйков.