Свет первой любви
Шрифт:
– И я ни в чем не виню вас, – продолжала Майра; ноздри ее раздувались, глаза сверкали. – Или вы думаете, я не знаю, как глупо было с моей стороны уйти из Данбертона? Не знаю, что вы рисковали жизнью, отправляясь искать меня? Полагаете, я не понимаю, что вы спасли мне жизнь? Да, спасли! Вряд ли я пережила бы эту ночь без вас. Думаете, я не знаю, в каком я перед вами долгу?
– Вы ничего мне не должны.
– Может быть, по-вашему, я теперь должна выплачивать этот долг каждый день, до конца своей жизни? Должна пытаться угодить вам и примирить вас с браком, в который вам придется вступить
Ее щеки вспыхнули, и Кеннет понял, что она угадала его мысли. Какое-то время они пристально смотрели друг на друга. Потом он шагнул к ней и, стащив с себя шарф, прикрыл ее шею. После чего повернулся к двери и переступил порог. Снег доходил ему до колена. Граф обернулся, чтобы взять Майру за руку. Она попыталась воспротивиться, но, в конце концов, поняла, что без его помощи ей не обойтись. Однако приняла эту помощь, сжав зубы, без благодарности.
Впереди вприпрыжку бежал веселый Нельсон.
Глава 9
Всю неделю после Рождества Кеннет старался постоянно находить себе занятия. Пока не сошел снег, он ежедневно проводил по несколько часов на свежем воздухе – катался на санях, лепил фигуры из снега, играл с кем-нибудь в снежки. Молодые кузены графа называли его «веселым славным парнем», племянник, племянница и другие дети постоянно требовали, чтобы он еще немного поиграл с ними. И даже некоторые взрослые присоединялись к нему, уверяя, что граф – необычайно любезный хозяин. По утверждению матери Джулианы Уишерт, эта барышня обожала развлечения на свежем воздухе.
Когда снег настолько стаял, что дороги снова сделались безопасными, Кеннет отправился сопровождать целый полк теток и кузин, отдававших визиты тем, с кем они познакомились на балу, и счел себя обязанным дожидаться окончания каждого визита. К сожалению, не представляется возможным, объяснил граф своим теткам, посетить мисс Хейз, поскольку дорога на Пенвит-Мэнор все еще опасна. Возможно, на следующей неделе… Но, конечно же, к тому времени дорогие тетушки уже уедут. Джулиана Уишерт и ее матушка отправились вместе с Кеннетом и графиней в Тамаут – зайти в торговые лавки, а потом посмотреть на гавань с каменной стены. Леди Хокингсфорд намекнула, а графиня предложила Кеннету сопроводить мисс Уишерт вниз, на берег, прогуляться. К счастью, оказалось, что эта юная леди боится высоты, она чуть было не расплакалась при одной мысли о том, что ей придется спускаться по крутой каменной лестнице, даже если его сиятельство будет держать ее за руку и не даст ей упасть, как уверяла ее матушка.
В доме же графу приходилось затевать карточные игры, бильярд, игру в бирюльки для детей, а также более подвижные игры – вроде пряток. Нужно было устраивать и концерты, и шарады, а однажды вечером – даже импровизированные танцы. И, конечно же, следовало развлекать беседой старших родственников и устраивать так, чтобы юные парочки могли уединиться, по крайней мере, не замечать их, когда они пытались отыскать укромные уголки, в особенности под омелой. И еще приходилось писать письма и заниматься кое-какими хозяйственными делами. И вдобавок ко всему – объясняться с матерью.
– Ты проводил мисс Хейз домой? – спросила она, нахмурившись, когда он вернулся в Данбертон утром после бала и представил свои объяснения всем присутствовавшим в столовой. После трапезы графиня отвела сына в сторону, чтобы побеседовать наедине. – Один, Кеннет? Среди ночи? Разумеется, я рада, что в конце концов ей не пришлось ночевать здесь, но неужели было так уж необходимо провожать ее самому? Кто-нибудь из конюхов вполне справился бы с этим.
– Она моя гостья, матушка! – отрывисто проговорил Кеннет. – И она пожелала вернуться к леди Хейз. Я дал слово сэру Эдвину Бейли, что доставлю ее домой в целости и сохранности. Что я и сделал.
«В целости и сохранности? Она была девственна, когда покидала Данбертон».
– Ты ушел, никому ничего не сказав, – продолжала мать, по-прежнему хмурясь. – Это дурной тон, Кеннет. И теперь уже невозможно скрыть правду. Хотя тебе следовало бы скрыть ее, а не объявлять о своем поступке во всеуслышание. Неужели действительно нельзя было не оставаться на ночь в Пенвите? Тебе еще повезет, если эта особа со своей матушкой не раструбят об этом по всей округе.
Кеннет не выдержал, вспылил.
– Эта особа и ее матушка – мисс Хейз и леди Хейз, мама! – сказал он. – И они наши соседи. Мы обменялись визитами. А мисс Хейз была приглашена сюда на бал. Я благополучно доставил ее домой. Не думаю, что все это заслуживает вашего порицания.
Графиня не стала возражать. Она внимательно посмотрела на сына и спросила:
– Кеннет, ты ведь не увлечен этой особой?
Увлечен? Он вспомнил, как Майра дремала в его объятиях и как он почувствовал влечение к ней, несмотря на холод и неудобную, узкую койку. Именно влечение сбило его с толку. Можно было придумать множество иных способов, чтобы согреться. Но в голову ему пришло только одно. О да, он увлекся ею, это так! Он испытывал к ней физическое влечение. И овладел ею – овладел дважды.
– Она наша соседка, мама, – повторил Кеннет. – И она обручена. – Хотя, мысленно добавил он, скоро ее помолвке придет конец.
Мать продолжала смотреть на него так, словно читала его мысли.
– Ты тоже должен обручиться, – сказала она. – Тебе тридцать лет, и у тебя нет ни брата, ни сына, которые унаследовали бы все, чем ты владеешь. Твое положение обязывает жениться. Это твой долг перед твоим отцом и передо мной. Лучшей супруги, чем Джулиана Уишерт, тебе не найти.
– Она дитя, мама, – возразил Кеннет.
– Ей семнадцать лет. У нее такой характер, что сильный мужчина может без труда управлять ею. Ты сумеешь воспитать ее должным образом. Ее семья безупречна. Равно как и ее манеры, и образование. Она очень хорошенькая. Чего же тебе еще?
Наверное, женщину постарше… Чтобы она была не только женой, но и другом. Или это слишком много – требовать такого от жены? Но ему нужна страстная женщина. Непокорная и неуправляемая. Такая, которая перечила бы ему во всем, в каждой мелочи, до тех пор, пока они не одержат совместную победу и не потерпят совместное поражение. Но ведь он не пытался выразить свои желания в словах, хотя бы мысленно обрисовать тот идеал, о котором мечтает. Значит, ему не нужна женщина, которую он смог бы подчинить себе.