Свет в ночи
Шрифт:
– Вы не лгали.
– Я не сделала того, что должна была. Ах, Боже мой. – Ошеломленная миссис Пенни пошла прочь.
Только когда поздно вечером я смогла поговорить с Жизель наедине в ее комнате, я поняла, что произошло на самом деле.
– Тебе здесь не нравится, правда? – спросила она после того, как я рассказала ей о встрече с миссис Айронвуд. – Может быть, теперь ты скажешь папе, что мы должны отсюда уехать и вернуться в нашу прежнюю школу. – Ее улыбка стала дьявольски слащавой. – Я все еще хочу уехать, хотя Железная Леди любит меня больше, чем тебя. Да что там, мы почти подружки, – добавила сестра со смехом.
И тут я поняла все: зачем Жизель понадобилось изображать из себя прилежную ученицу, почему она так хорошо себя вела. Сестра постаралась понравиться миссис Айронвуд, а потом выложила ей все обо мне и мисс Стивенс.
– Это ведь ты донесла, так, Жизель? Из-за тебя у меня и у мисс Стивенс неприятности.
– Зачем мне это делать? – спросила она, отводя взгляд.
– Только для того, чтобы меня наказали, я почувствовала себя несчастной и ты смогла бы надавить на меня, чтобы я попросила папу забрать нас отсюда. И потому, что ты постоянно завидуешь мне, – сказала я.
– Я? Завидую тебе? – Жизель расхохоталась. – Ну это вряд ли. Даже если я в этом кресле, я все равно на голову выше тебя. Тебе придется преодолевать годы жизни на болоте, бороться с самой собой и твоей семьей акадийцев, – пренебрежительно проговорила Жизель. – Так ты позвонишь папе или нет?
– Нет, – ответила я. – Я не хочу разбить ему сердце и подарить Дафне еще одну победу над нами.
– Ах, вечно ты со своим дурацким соревнованием с Дафной. Почему ты не хочешь вернуться в нашу школу, где нет Железной Леди и этих идиотских правил, где есть мальчики и так весело? – захныкала моя сестра.
Не имея больше сил сдерживаться, я взорвалась:
– Судя по тому, что я вижу, ты и здесь веселишься каждый день – за мой счет или за счет кого-нибудь другого.
Саманта вошла в комнату и замялась на пороге, увидев мое лицо и услышав громкий голос.
– Прошу прощения. Вы хотите остаться вдвоем?
– Нет уж, – ответила я. Мое лицо пылало. – И если бы я была на твоем месте или на месте твоих подружек, я бы теперь внимательно следила за тем, что говорю и что делаю.
– Что такое? Почему? – спросила Саманта. Я с яростью посмотрела на сестру.
– Обо всем докладывается миссис Айронвуд, – бросила я, развернулась и широким шагом вышла из комнаты.
Но Жизель почти одержала желаемую победу, когда вечером позвонил Бо. Он так радовался своей предстоящей поездке в «Гринвуд», тому что увидит меня в субботу. Из-за всех неприятностей я об этом почти забыла. Мое сердце разрывалось на части, слезы заливали лицо, когда я говорила с Бо.
– Ты не сможешь приехать в этот уик-энд. Я не смогу увидеться с тобой. Меня наказали, и я не могу выходить из общежития.
– Что случилось?
Захлебываясь слезами, тяжело вздыхая, я рассказала ему обо всем.
– О нет, – огорчился он. – В следующий уик-энд у нас игра на выезде. Я не смогу приехать еще по крайней мере две недели.
– Мне жаль, Бо. У тебя есть полное право забыть меня и найти себе другую девушку, – заметила я.
– Я не стану этого делать, Руби, – пообещал он. – Каждый день в кармане моей рубашки, рядом с сердцем, лежит твоя фотография. Я вынимаю ее и смотрю на тебя, даже в школе. Иногда, – признался Бо, – я даже говорю с тобой.
– Ах, Бо, я скучаю по тебе.
– Может быть, если я приеду, ты сможешь улизнуть и…
– Нет, именно этого ей и хочется, Бо. Кроме того, Жизель с удовольствием наябедничает только для того, чтобы меня исключили.
– Я на стороне Жизель.
– Я знаю, но это разобьет сердце моему отцу и создаст множество новых проблем дома. И как бы там ни было, Дафна найдет способ досадить мне и Жизель. И это будет ужасно, хотя Жизель этого и заслуживает, – добавила я в сердцах.
Бо рассмеялся.
– Ладно, – сказал он. – Я тебе еще позвоню. А сейчас я собираюсь попросить всесильное Время немного поторопиться.
Я повесила трубку и стояла, рыдая, у телефона. Меня заметила миссис Пенни и торопливо подошла ко мне.
– А теперь что случилось, Руби? – спросила она.
– Все, что только возможно, миссис Пенни. – Я мизинцем вытерла слезы и вздохнула. – В основном это из-за моего приятеля. Он собирался навестить меня в этот уик-энд, а мне пришлось сказать ему, что мы не сможем увидеться.
– Ах! – воскликнула она. – Ты говорила с ним по телефону?
– Да, а что?
Миссис Пенни огляделась и покачала головой.
– Ты не можешь делать этого, Руби. Тебе запрещены все разговоры по телефону в течение недели. Миссис Айронвуд ясно дала это понять.
– Что? Я даже не могу звонить по телефону?
– Никаких посторонних разговоров. Сожалею. Мне только не хватает, чтобы произошло что-нибудь еще, что вызовет гнев миссис Айронвуд против меня, и она меня уволит, – печально сказала экономка. – Я повешу сообщение об этом на доску, так чтобы другие девочки не звали тебя к телефону. Мне жаль. Если тебе позвонят, я поговорю и объясню все. Я буду передавать тебе все сообщения.
Я покачала головой, потом потупилась. Может быть, Жизель права. Может быть, нам лучше убраться из «Гринвуда» и еще раз попытать счастья с Дафной. Мое сердце словно разрывалось на две части: одна половинка печалилась об отце и о том, что произойдет, а вторая оплакивала Бо и то, что случилось.
Я вернулась к себе в комнату, чтобы приглушить всхлипывания подушкой и сделать то, что, по его словам, намеревался сделать Бо: обратить свои молитвы к всесильному Времени и попросить его поторопить минуты, часы и дни.