Светка-конфетка и Хулиган

Ли Катерина

— Замерзла?

— Нет, — застегивает замок на кофте и берет меня за руку. Идем по тротуару вдоль дороги, Куля скачет по траве, то метит столбики, то обнюхивает кусты. Смешной.

Светка-конфетка, наконец, расслабляется и начинает улыбаться. Той самой, милой и нежной улыбкой, которую я так люблю.

Когда приходим домой, на улице уже темно. Через пару дней у нас самолет на столицу, и я боюсь… Боюсь, как пацан! Потому что ответственность колоссальная! Не подвести отца и брата, не ударить в грязь лицом перед Светкиным отцом. И не дать самой конфетке впасть в депрессию.

Занять ее чем-то…

Если не захочет в школу устраиваться, я буду даже рад. Ну что это за жизнь… Постоянные бумажки, дневники, тетрадки… Звонки родителей, переписки в чатах, ответственность за чужих детей…

В общем, не жизнь это для молодой девчонки.

Не дам конфетке заскучать…

Найдем занятие для души!

22

Месяц, как мы перебрались в столицу, а я никак не могу привыкнуть. Темнеет тут раньше, рассветает позже, постоянно серое небо днем, и звезд совсем не видно из-за смога и иллюминации ночью.

Движение на дорогах… постоянные пробки, автомобильные гудки, визг тормозов! Скоростной режим! Я впервые увидела знак с ограничением скорости «100»… А объездная… Это же вообще отдельная история! Шесть полос движения в одну сторону, и шесть в другую…

Люди постоянно куда-то спешат, бегут по эскалаторам в метро, бегут по тротуарам и пешеходным переходам… Даже в торговом центре куда-то бегут…

Чувствую себя совершенно чужой. И если бы не братья Никольские, скатилась бы в полное уныние. А так, сижу вечерами и смотрю, как они работают, слушаю их пикировки. И сегодня тоже не вечер-исключение.

— Позвони бухгалтеру, пусть проверит. Иначе отец нас вздернет, причем, обоих, — говорит Влад.

— Ага, а так нас вздернет Вероника Ильинична…

— Так хоть перестрахуемся, не накосячим. Видишь же, не идут цифры…

— Давайте, я посмотрю, — вырываются у меня прежде, чем успеваю обдумать.

Две пары одинаковых глаз оборачиваются ко мне.

— А ты в бухгалтерии разбираешься? — Спрашивает Влад.

— Оканчивала курсы в старшей школе. Не знаю всяких нововведений, конечно, столько лет прошло, может, что изменилось. Но основы помню.

— Отлично, конфетка. Давай, вливайся в работу, — воодушевленно говорит Славик. Влад же, как всегда, хмурится.

Так, неожиданно и очень удачно, я стала помогать, как доброволец. А в итоге, меня окончательно завербовали в фирму Никольских. И стало проще. Каждый день перестал быть похожим на предыдущий, я словно воспряла духом, вдохновилась…

Долгая подготовка к открытию филиала, оформление документов, получение разрешений… Арендодатель артачился, набивал цену. В итоге, Никольский-старший решил все кардинально — выкупил этаж в бизнес-центре. Правда, далековато от центрального района, но зато рядом парк, озеро и перспективы.

Торжественное открытие фирмы было назначено на конец августа. У папы выдался отпуск, впервые за последние несколько лет, к слову. Он прилетел к нам в гости вместе со старшим Никольским и его спутницей. Александр Станиславович словно сбросил лет десять. Куда делась его непоколебимая строгость — вопрос. Нет, он, конечно, все так же суров в плане бизнеса. Но вот с семьей… Стал мягче,

лояльнее, не испепелял взглядом и не казался тем самым высокомерным снобом, каким я его встретила впервые. Да он даже улыбался, это заметила не только я, но и его сыновья. Особенно удивился таким изменениям Влад. Он скептически переглянулся со Славой, пожал плечами и никак не прокомментировал. А Александр Станиславович к концу вечера, когда все гости автепати разошлись, отозвал папу в сторону и долго что-то говорил. Папа внимательно его слушал, вскидывал удивленно брови, хмурился, что-то говорил в ответ… Мне жуть, как интересно было, но я не осмелилась к ним подойти. Ладно уж, выспрошу потом у папы, что от него хотел биг босс.

После этого странного разговора, Александр Станиславович со своей спутницей покинули вечеринку, чуть позже уехал в гостиницу папа. Влад откланялся почти сразу после него. В холле, уставленном фуршетными столиками, остались лишь мы со Славой.

Сидим на диванчике, я устало опускаю голову на его плечо. Славик целует мою макушку, переплетает наши пальцы.

— Вот это денек… да, конфетка?

— Да уж… Волнительно это все.

— Устала?

— Немного.

— А на еще одно волнительное мероприятие тебе сил хватит?

— На какое? — Спрашиваю я, смотрю в довольную мордаху Славика.

Он встает, поправляет одежду, опускается передо мной на колено, обхватывая мои голени ладонями.

— Кто мы с тобой друг другу, Светка-конфетка? — Выпадаю в осадок. Это что еще за начало разговора?

— Ну… Мы парень и девушка.

— Нет, ты ошибаешься. Мы заплыли за буйки, конфетка. Дальше — бескрайнее море, позади — опыт и ошибки прошлого. Хорошее, и не очень… Но я хочу с тобой только вперед… Я уже давно утонул в своей любви к тебе… — сжимает пальцы на моих коленях. А я пытаюсь не разреветься. Господи… Как же это трогательно! — Выходи за меня, Светка-конфетка. Очень хочу, чтобы женой моей стала. Бэбика хочу… нет, двух, или трех. И тебя хочу, чтобы не просто парень и девушка… Чтобы муж и жена!

Нет, не могу… Слезинки скатываются по щекам. Всхлипываю и целую Славу.

— Это что значит? Да?

Я киваю, и уже Славик сам меня целует. Так, как может только он. Неистово, несдержанно и так горячо, что внутри начинают взрываться фейерверки.

— Я так тебя люблю, — шепчу между поцелуями.

— А я тебя, — отлипает от меня и достает из кармана квадратную кожаную коробочку бежевого цвета. Открывает. — Ну, давай пальчик, конфетка. Буду тебя окольцовывать, — улыбается довольно мой хулиган, и глазами блестит, словно тоже вот-вот…

Поднимаю руку с оттопыренным безымянным пальцем.

— Не ту руку…

— Ту, — смеюсь, понимая, что он зеркалит.

— А, блин, точно, — смеется беззаботно Славик. Надевает белоснежный ободок со сверкающим камушком. Красиво!..

— Ну все, ты моя теперь…

— Я и была твоей. Как только заглянула в глаза твои хитрые, и пропала…

— А я думал, что выбешивал тебя.

— Так и было. Поначалу. Наверно.

— Ну, ты актриса, Светка-конфетка…

— А ты хулиган, — целую улыбающиеся губы.