Светлая Капелька в тёмной душе
Шрифт:
— Удивительные вы создания, Кирилл, — удивляюсь я. — Вы можете поставить весь человеческий мир на колени и править здесь безраздельно… а хотите чувствовать себя смертными…
— Да, у нас бывают личности с завышенным эго… Но мы уже научились на ошибках, и основная масса носителей тьмы пришла к выводу, что этот мир нам нравится и губить его нам не хочется. А ведь, именно гибель и ждёт мир, если равновесие будет нарушено… пойдет откат такой силы, что чудом будет, если кто успеет уйти в другие миры… а там… опять начинать всё с начала…
— Так появился Контроль?
— Так появился Контроль, — тихо соглашается с моими выводами Чернов. — Не все приняли идею сосуществования с человечками…
— А с носителями Света вы тоже не сразу научились сосуществовать?
— Оооо, — вздохнул Кирилл, — это вообще отдельная, история. Местами очень печальная. Я не хочу, что б ты в нее вникала — тебе будет больно, капелька.
— А почему из твоего Круга никого нет рядом с тобой, кроме Антона? Ведь везде тебя окружают только люди…
— Не только, ты просто их не чувствуешь. Ведь демонов среди ближнего окружения почти нет. Демоны не привыкли подчиняться. Но, как люди любят выражаться, нечисти в моём Кругу много.
— А почему Прайдон не создал Свой Круг?
— Он слабый демон, — равнодушно протянул мне в затылок Кирилл. — Как человек, он намного опаснее и сильнее личность, чем его тёмная сторона. Он даже убить может человеком без зазрения совести, одним ударом, таким, что не каждый демон устоит. А вот магические силы у него больше направлены на побочные направления: телепортация, манипулирование сознанием, магия принуждения…
— Но не боевая, — понятливо шепчу я и поворачиваюсь к демону лицом. — И почему ты его взял в Свой Круг? Ты не похож на любителя благотворительности …
— Ты совсем плохого обо мне мнения, — пытается обидеться Кирилл, но сдаётся под моим скептическим взглядом. — Он спас мне жизнь, капелька. Очень давно. Я тогда был совсем другим… демоном… сейчас, после того, как ты открыла мне глаза… я понимаю, действительно, тогда я был не готов принять свой Источник. И да, я был тебя не достоин тогда. Я не смог бы тебя обезопасить даже от своего демона. На путь осознания я встал благодаря Антону и его семье, где мне пришлось немало провести времени, зализывая свои раны.
— И тем не менее, весь такой из себя святой Прайдон, убивал…
— Убивал, — вздыхает мой демон, — и будет еще убивать. Но поверь, капелька, его преступления не идут ни в какие сравнения с моими…
— Я в курсе, — вздрагиваю я от осознания всего того, что видели мои искры, ныряя глубоко в бездонной мгле его души.
Моего источника заискивающе коснулась маленькая мягкая лапка щенка, сотканного из первозданной тьмы… виновато повисшие ушки и большие слезящиеся глаза смотрели с надеждой и мольбой о прощение… пришлось приласкать несчастный обрывок тьмы, потрепав по загривку лучиком света.
— Это было давно, Кирилл, ты изменился. — Я не спрашивала, я утверждала. Убеждала нас обоих и мы верили.
— Да, — грусть в голосе. — Иначе бы не заслужил тебя у Мироздания.
— А Ортайл, он тоже вхож в чей-то Круг? — Вдруг вспоминаю я своего неуравновешенного друга.
— А ты как думаешь? — Лукаво отвечает мне вопросом Чернов.
— Думаю, он слишком амбициозен и силён…
— Точно, любовь моя. Он создаст Свой Круг… Когда-то… Возможно совсем скоро. Ведь на путь осознания он уже встал. Благодаря тебе капелька,
— Значит и ему скоро повезёт встретить Источник? — Обрадовалась я.
— Возможно, она даже уже родилась…
— То есть…
— У него еще есть лет пятнадцать — двадцать, чтобы справится со своими проблемами по части самоконтроля и подружиться со своим даром…
— Жестоко, — мне правда жаль друга. Думала, ему вот-вот повезет.
— Ничего, — усмехается Кирилл, — поверь, что никакого воздержания, кроме духовного ему не грозит.
— Кобели вы все. — Неодобрительно вздыхаю я.
Кирилл не нашел, что мне ответить, поэтому решил просто поцеловать. И в этом поцелуе не было страсти или похоти. Ни вожделения, ни признаний в любви. Нет. Это было раскаяние. Он просил прощение за всё содеянное собой и своим демоном в те далёкие века, когда он был почти безумен… И с каждым касанием его губ, он каялся за каждый свой проступок перед Вселенной, и вымаливал прощение… И я прощала, скользя в его рот своим языком, и я карала, прикусывая его за губу, и я любила, не смотря на осознание, какое чудовище стоит передо мной…
— Спасибо, — выдохнул мне в губы Чернов, стоило прерваться этой трепетной исповеди.
— Пойдём в дом, — отвечаю я, — невежливо перед хозяевами…
— Пойдём, — соглашается демон и увлекает меня за собой, крепко держа за руку.
Остаток времени мы провели за непринужденными разговорами. Амеллия, уложившая своих демонят спать, присоединилась к нам, весело щебеча и заражая всех своим безудержным счастьем, бьющим через край. Она всё рассказывала и рассказывала… и всё про малышей. А потом вдруг огорошила меня вопросом.
— Ну, а ты Лилия, когда осчастливишь своего сурового демона?
— В смысле? — Не успела я переключить мысли с ее рассказа на вопрос.
— Ну, в смысле маленьких вездесущих пяточек…
— Да, мне как-то рановато еще, — с сомнением протянула я, настороженно поглядывая на Кирилла, что хмуро выслушивал от Антона какую-то информацию и недовольно поджимал губы.
— Глупости какие, дорогая! — Развеселилась Амеллия. — Это заложено в нашей природе, к этому стремятся наши тела и души, и наши мужья…