Светлая Тень

Недоруб Сергей

– Короче, дело вот в чем, – сказал он. – Инквизиторы прилетели в Москву, чтобы забрать из нашего штаба предмет особой важности. Уникальный образец новейшего зелья под названием «камчатка».

– Впервые слышу, – признался я.

– Немудрено. О нем на планете знают человек шесть. И двое из них сейчас в этом коридоре.

– Остальные трое – наши страдальцы, думаю. Тогда кто шестой?

– Надежно засекреченный создатель эликсира, – ответил Саша. – Глубоко законспирированный колдун.

– Понятно, – сказал я, ничего не понимая. – И что этот эликсир собой представляет?

– Это магический энергетик.

– И все? Вроде не сильно сурово звучит.

– Много ты знаешь магических энергетиков?

Я хорошо подумал и ответил:

– Ни одного.

– Вот потому впредь думай, прежде чем что-то ляпнуть, – отчитал меня Саша. – Согласно описанию, эликсир на время снимает ограничения на применение любой магии в рамках своего уровня. Колдуй сколько хочешь без устали.

– Представляю, какой потом отходняк.

– Не представляешь. Потому что его нет.

– Что значит нет?

– То и значит. «Камчатка» – это не какая-нибудь «дурь», которая просто перераспределяет твои внутренние резервы магии за счет ее последующего упадка. «Камчатка» не черпает Силу из твоих собственных запасов. Напротив, с ней ты можешь черпать из Сумрака бесконечно. Как будто маги всего мира усердно вливают в тебя Силу, только сколько брать и куда тратить – решаешь ты один.

Вот тут я просто не поверил услышанному.

– То есть эта штука дает прямой доступ к магии, минуя все барьеры? – спросил я.

– Так точно.

– Это же невозможно.

– Хотел бы я, чтобы для мира Иных это и дальше оставалось невозможным, – сказал Саша. – Потому что именно на ограничениях, наложенных Сумраком, весь наш мир и стоит. А теперь есть технология, позволяющая его обойти. Обмануть Сумрак.

– Кто это создал? – спросил я. – Откуда эта штука в нашем штабе?

– У меня доступа к таким ответам нет. И полагаю, у тебя его тоже никогда не будет.

Я ожесточенно потер щеку, словно меня мучила зубная боль. Эликсир, снимающий все сумеречные барьеры. Без последствий. Да сам факт существования таких технологий порушит весь наш шаткий фундамент, даже безо всяких реально доступных эликсиров!

– И что теперь делать? – спросил я.

– Найти «камчатку», – просто ответил Саша.

– Как?

– Это надо у тебя узнавать как. От имени Дневного Дозора я поручаю тебе это дело.

– Почему мне?

Саша поманил меня пальцем. Когда я придвинулся, он сказал:

– Потому что ты в курсе существования этого эликсира.

– Значит, моя группа знать этого не должна?

– Ни знать, ни участвовать в твоем расследовании. Работать будешь сам, без группы.

– Совсем один?

– Зато с расширенными правами на вмешательства. Многого не обещаю, уровня до пятого, не выше.

– Ты издеваешься?

– К сожалению, нет. И потом, в твоем подозрении, что Инквизиторы попытаются впаять тебе соучастие в краже эликсира, есть здравое зерно.

– Это еще почему?!

Мой куратор посмотрел на меня с сожалением, словно я был его большой ошибкой.

– Ты совсем не соображаешь? – вымолвил он. – Да потому что этот твой Клумси был с тобой в Севастополе и присутствовал при смерти фон Шелленберга. Он по факту твой соучастник в том деле. А теперь ты находился с ним в одной комнате, когда он спер флакон с «камчаткой». Уже достаточно, чтобы пришить тебе новое обвинение, причем по весьма тяжелой статье.

– Погоди! – Я поднял ладонь, стараясь скрыть ее дрожание. – Не ручаюсь, что с оборотнями был именно Клумси. В отчете я сказал, что…

– Верно, но оборотень в обличье кота известен только один.

Твою же сумеречную мать!

– Найди этого усатого, – сказал Саша. – Вытряси из него все, что сможешь. Верни флакон. И обязательно найди стрелочников. Интересы оборотней на таком процессе Москва учитывать не будет.

– Где же я стану его искать? – обреченно спросил я. – Саша, не знаю, что ты думаешь, но я не имею никакого отношения к нападению. Ни про какой эликсир я не слышал. С Клумси связей не поддерживаю с тех пор, как из Севастополя выбрался. Черт побери, я даже не знаю, где он шастал и чем дышал.

– Понимаю, – сказал Саша. – Теперь пойми и ты меня. Если ты попадешь под новый инквизиторский замес, я буду очень расстроен. Если попадешь как невиновный – то буду еще и сильно раздосадован. Но с тобой тонуть не стану. Дневной Дозор просто будет вынужден сдать тебя. Мы и так серьезно вписались за твою шкуру. И не списывай все на мою Темную сущность. Самосохранение – оно у нас от людей.

Прошло полминуты, прежде чем я понял, что разговор закончен.

– Ну, тогда я приступаю, – произнес я, не имея ровным счетом никаких идей.

– Приступай, – сказал Саша. – Корсара и остальных я отправляю на взрыв в Шереметьево. Если они справятся без тебя – это, несомненно, поднимет твой боевой дух.

И он просто ушел вниз по ступенькам, осторожно обходя следы крови Томаса.

Я впился пальцами в волосы, страстно желая остаться одному. Строители, не видя меня через защитный барьер, перешли на матерное обсуждение работы с обильными вкраплениями политоты.

Есть что-то издевательское в «сфере невнимания». Когда она на тебе, ты вовсе не испытываешь блаженного уединения и не упиваешься властью, что можешь якобы подсмотреть все людские пороки. Они потому и пороки, что в них нет ничего приятного, пока их не начнут демонстрировать нарочно, подвергнув сначала огламуриванию. Зато есть ощущение, что все вокруг тебя не замечают, и это выглядит как издевательство и унижение. Люди начинают делать то, что и должны, когда считают, что рядом нет посторонних, – ведут себя естественно, вплоть до обсуждения вещей, которые ты знать не хочешь, и нескрываемых действий физиологического характера. Эти хотя бы просто болтали, пусть и мешали думать. Велеть строителям заткнуться я никак не мог и решил просто осмотреть место происшествия. Наш спецотдел уже прочесал все до последней плитки, но мне надо было с чего-то начать.