Светлый Том
Шрифт:
…тогда. Слава очнулась, ей в лицо заглядывала Олеся, на столе с мониторами сидел Игнат Викторович, взглядом оценивая состояние Славы.
– Физических повреждений нет. – Олеся прикладывала ладони к груди, животу, плечам Славы.
– С телами все в порядке, пробоев нет, – Игнат Викторович, проводил руками по своим чакрам, от Анахаты вниз, потом от Анахаты вверх, – Высокоуровневая сущность, к Анахате подключилась, – ладони рук Игната Викторовича остановились в области сердца. – Лед, аж пальцы немеют. С чем это ваш клиент играется? Надо его спросить.
– Согласно договору, мы не имеем доступа к его квартире,
Игнат Викторович зашел за спину Славы, положил руки ей на плечи. – Все равно, хотелось бы пообщаться с вашим профессором.
– Не нужно, – в дверях комнаты появился светловолосый мужчина в дорогом костюме. – Мы с вами, Игнат Викторович, встречались. Если не помните, меня зовут Арбузов Семен Геннадьевич, полковник ФСБ. У меня предписание из Москвы на охрану данных объектов. К нам пришел сигнал. Мы видели, как вы подъехали к дому. С Кириллом Борисовичем, все в порядке, он спит. А с Велиславой, мы готовы помочь: специалистами, оздоровительной программой. Финансовая поддержка полностью осуществляется вашим контрактом с Кириллом Борисовичем. Так как ситуация стабильна, я вернусь к своим делам.
… – Игнат Викторович, хотел остановить не входившего в комнату Семена Геннадьевича.
– Вы, Игнат Викторович, можете обращаться ко мне в любое удобное для вас время. Ваш помощник уже знает мой сотовый. Пора нам с вами встретиться, поговорить и не только по сегодняшнему инциденту, – Семен Геннадьевич слегка наклонил голову и «растворился» в сумраке коридора.
Холод, сковавший дыхание и грудь Славы, начал отступать. Славе удалось моргнуть.
***
Слава вдохнула теплый воздух, насыщенный запахом хвои. Появилась, какая-то грань между тогда (появление тени) и сейчас, все так же, почти. Тело слушается ее теперь, она контролирует свое дыхание и направление взгляда, но как-то стало пусто. Тень что-то забрала у Славы очень важное, без чего Слава перестала быть «полной».
На движение справа Слава повернула голову, по дорожке шел рыбак, в темном дождевике, капюшон накинут на голову, в его тени теряется лицо, видно только белую бороду и усы.
– Похоже на боцмана из детской книжки, – подумала Слава, – нет только широкополой шляпы и …
– Можно присесть, – «боцман» уже стоял рядом с лавочкой, опять Слава выпала из реальности. – Да, конечно, присаживайтесь.
– Почему боцман? – рыбак «широко» сел на лавочку раскинув руки по спинке. – Мы уже виделись, Велислава, в деревне у ваших бабушки с дедушкой, помните?
– Нет. – Слава улавливала, что-то знакомое с детством, но …
– Зови меня Наставник, Слава. – Я приду. – Славе показалось, что сейчас старик достанет трубку и начнет набивать ее табаком. Но незнакомец, сидел, все также широко, не поворачивая лицо к Славе, глядя на сосны на другой стороне дорожки.
Слава собиралась встать и уйти, у нее тут не понятно, что творится, а тут еще подсаживается и …
– Как вы узнали мое имя, – у Славы пошли мурашки по коже. Тень? ФСБ?
– Так и не вспомнила? – голос Наставника успокаивал и передавал грустную улыбку, на невидимых губах. – Помнишь, кто забирал, как ты его звала? Клык? Волк? Клык.
От воспоминании о старом друге у Славы пошли слезы: – дедушка звал его просто Волк.
***
Волк уже третий день не прикасался к еде, его сил хватало только полакать немного воды. Остальное время он лежал и смотрел в лес. Там в темноте леса, он видел ее и детей. Они звали его и он был готов встретиться с ними. Волк закрыл глаза и они, те кто ему были так дороги, стали еще отчетливее видны, больше Волк не открывал глаза в этом мире.
Дедушка подвел Славу к волку: – отходит.
– Но, почему дедушка? – Слава села и положила руку на голову волка, – он же еще дышит.
– Трудно ему одному без своих. Может быть он тогда по этому под колеса мне попал? – Дедушка стоял рядом, смотрел на приближающуюся телегу. – А вот и почетный эскорт.
Слава подняла голову, утерла слезы. Почему?! В прошлом году ушла кошка Мурка, в этом году Волк Клык. Мама. Мама тоже там.
Подошел дедушка, снял ошейник с волка. Рядом со Славой прошел незнакомый старик в длинном дождевике из выгоревшего от солнца брезента, капюшон накинут на голову, видны только белые усы и борода.
– Как старый боцман с картинки Славиной книжки, только не хватает широкополой рыбацкой шляпы, – подумала Слава.
– Почему, боцман, – старик положил руку на голову Славы, погладил ее по голове.
Острая боль потери ослабла в груди Славы, она убрала руку с головы волка. «Боцман» поднял волка на руки: – прощайтесь.
Дедушка положил руку на голову волка, наклонился, что-то шепнул ему на ухо, распрямился и начал сматывать цепь, на которой сидел волк.
– Пока Волк Клык, – Слава поцеловала волка в нос, – передавай привет своим, Кошке Мурке … и маме.
Слава проводила старика «боцмана» до его телеги. Запряженная в нее лошадь не предала ушами – не чувствовала запаха волка. Волка положили в сено, сверху накрыли старой фуфайкой. Старик «боцман» взял вожжи и почетный эскорт медленно двинулся в сторону леса.
***
– Разве это возможно? – Слава смотрела на вышедшего из ее детства и сидящего сейчас рядом старика «боцмана».
– Наставник, девочка, Наставник, – рука легла на плечо Славы. – Закрой глаза, сделай глубокий вдох.
Слава закрыла глаза, сделала выдох и начала вдыхать. Что-то светлое зеленое начало заполнять пустоту в ее груди. Чем дольше делала вдох Слава, тем ярче становился свет и насыщенней зеленый цвет. Славе казалось, что вдох длится бесконечно, мир внутри нее перетек в окружающую ее действительность и теперь она маленький центр большой зеленой поляны, окутанной молочным туманом.
– Выдох, – голос Наставника прервал растворение Славиного «Я» в новом мире зеленой поляны, вся накопившаяся боль прежних потерь: мама, кошка Мурка, Волк Клык, бабушка, дедушка и темнота от встречи с тенью, вылилась в поток слез. Слезы Славы в реальном мире трансформировались в дождь в мире зеленой поляны. Капли дождя прорезали молочный туман, разделяя его на кусочки. Зелень отмывалась до яркой и сочной травы, а кусочки тумана, уцелевшие после дождя, становились большими бабочками, разных размеров. Одна из бабочек села Славе на нос. От щекочущего ощущения Слава засмеялась. Ее смех разнесся над зеленой поляной и стал радугой. Узкие лучи яркого солнца пронеслись как стрелы через радугу, окрашивались в сочные цвета, летели дальше, попадая в белых бабочек, окрашивали их в тот цвет, каким были насыщенны сами.