Свежий ветер
Шрифт:
И все же это ее выбор – так правильно. Я позвоню ей, мы встретимся в следующий ее визит на Цитадель и как следует все обсудим. Обговорим все то, на что не хватало времени прежде.
Будучи все еще прикованным к постели, я познакомился с ее другом. В первый раз увидев, как дрелл проскользнул в мою палату с грацией профессионального убийцы, я мгновенно потянулся за оставленным мне Шепард пистолетом. Однако в его поведении не ощущалось угрозы, а затем он объяснил, что сражался вместе с Дженой против коллекционеров. Только тогда я узнал своего гостя. Мне не так часто приходилось видеть представителей его расы, да и различал я их с трудом, но окрас этого дрелла запомнился мне по видеофайлам оперативника Лоусон. Тейн – убийца, которого Шепард брала
«Она настаивала, - пояснил Тейн. – Как я понял, вы работали вместе против Сарена несколько лет назад, но из-за лояльности Альянсу вы отказались присоединиться к ней в ее борьбе против коллекционеров. Вам повезло иметь друга, подобного Шепард, особенно в такое время. Она… уникальна. И, кроме того, очевидно заботится о вашем благополучии».
Мы разговаривали о ней, об их совместной работе, о том, как она разрушила все планы «Цербера» и сумела взрастить в каждом – даже самом равнодушном – оперативнике готовность умереть по ее приказу. Дрелл рассказал, как служба с Шепард изменила его взгляд на жизнь и то, как он проводил свои последние месяцы. Он тоже заботился о ней – в этом у меня не осталось сомнений. Каждый член ее команды заботился о ней – вот почему они следовали за ней куда угодно.
Я любил ее когда-то и до сих пор был привязан к ней, но именно поэтому, убеждал я себя, мне нельзя идти за ней столь же слепо, как раньше. Любовь мешает видеть целостную картину, делает тебя неуклюжим, толкает на глупые поступки. В прошлый раз, когда я был влюблен, я совершил свое первое убийство и навсегда изменил жизнь. Но то, что я чувствовал к Ране, казалось детской увлеченностью по сравнению с тем, что я до сих пор испытывал к Джене. И эта женщина была гораздо опаснее. Одним взглядом она способна вскружить мне голову и заставить позабыть обо всем на свете, оставив лишь мысли о том, как бы здорово было обнять ее и поцеловать. Я не мог позволить себе вновь попасть под ее влияние, не сейчас, когда так высока цена любой ошибки.
Я не знал, какие доказательства мне нужны, чтобы вновь полностью поверить ей, и как она сумела бы развеять мои сомнения. Мне казалось, что она уже сделала это и не единожды. Я просто нуждался в знаке, в чем-то, позволившем бы мне довериться ей так, как прежде, потому что на этот раз пути назад не будет.
Вдруг уловив краем уха ее имя, я поднял взгляд к телевизионному экрану на дальней стене. Новостной репортер рассказывал о невероятных достижениях Шепард на Тучанке. Я бы даже не стал слушать, потому что большинство новостей сейчас основывались на слухах, однако ведущая (из подписи я узнал, что ее звали Диана Аллерс) сумела раздобыть видеозапись межрасового саммита, состоявшегося на борту «Нормандии», очевидно, находясь в центре описываемых событий. Странно было видеть Джену в форме Альянса, с гладко зачесанными волосами и выражением столь же спокойным, какой бывает природа перед грозой. В следующий момент Шепард уже опиралась на стол, что-то яростно доказывая саларианской далатрассе под внимательными взглядами Рекса и турианского примарха. На первый взгляд она не делала ничего из ряда вон выходящего, будто даже не особо-то и напрягаясь, однако понимание того, что один коммандер Альянса имеет в споре больший вес, нежели лидеры трех рас, поражал.
Аллерс на мгновение умолкла, а на экране появилась сцена… чего? Неужели это молотильщик, нападающий на Жнеца? Опустившись на кровать, я сделал звук погромче и принялся внимательно смотреть, пока репортер рассказывала о том сумасшедшем плане, который был претворен в жизнь в результате неожиданно возникших трудностей. Картинка снова вернулась к ее округлому радостному лицу, и женщина широко улыбнулась.
– Рядом со мной находится сама коммандер Шепард, только что добившаяся потрясающей
Камера развернулась, и я увидел Джену, сменившую стандартную рубашку формы на темный топ, который открывал вид на обработанные медигелем раны на ее руках. Под глазами Шепард залегли тени еще более темные, чем я видел в прошлый раз, и она, очевидно, едва держалась на ногах от усталости, хотя и старалась сохранять невозмутимый вид профессионала. Я заметил кусочек пластыря на ее переносице и заживающую царапину на щеке – судя по всему, что-то попало ей в лицо, потому что Джена была слишком упрямой, чтобы носить чертов шлем. Низким, хрипловатым голосом она отвечала на вопросы Аллерс, периодически вставляя «засекречено» всякий раз, когда решала, что не желает углубляться в эту тему.
– Не обошлось без жертв, и кроганы знают об этом, - продолжила она. – Мы потеряли много хороших людей, чтобы исправить ошибку тысячелетней давности. Среди них оказались сын примарха – Таркин Виктус, а также мой личный друг и соратник Мордин Солус – саларианский ученый, добровольно пожертвовавший своей жизнью на благо делу.
В глазах Джены отражалась боль, но голос оставался абсолютно бесстрастным. Это несправедливо, решил я. Она и так лишилась слишком многих друзей. Я должен был находиться там. Может быть, я смог бы что-то предпринять.
– Как вы прокомментируете обвинения в том, что как солдат не имеете права решать судьбы целых рас? – терпеливо спросила Аллерс, и Джена раздраженно скривила губы. – Особенно, когда речь идет о кроганах.
– Я отвечу, что никто не имеет права решать судьбу расы, кроме представителей этой расы, - натянуто ответила Шепард. – Вы можете обсуждать действия галактических политиков, сколько пожелаете, но независимо от того, был ли генофаг правильным выбором в свое время, кроганы не так уж отличаются от других народов. Единственная причина, по которой они стали опасными, заключается в том, что галактическое сообщество вмешалось в их жизнь, и, честно говоря, их позиция куда понятнее, нежели позиция так называемых цивилизованных правительств. Так же, как и остальные, они заслужили шанса. Здесь, на «Нормандии», мы сражаемся со Жнецами, чтобы каждый получил возможность построить свою жизнь заново, и если мы говорим про объединение сил, то не должны забывать и о кроганах.
Шепард оставалась все такой же резкой и прямолинейной, и я скучал по ее манере всегда говорить в лицо то, что другой бы не осмелился, даже зная об истинности утверждения. Я также скучал по «Нормандии», обстановку которой видел на заднем плане: чужой корабль со знакомым мне духом. Но больше всего я скучал по ней. Меня сводила с ума мысль, что она день за днем сражается так далеко от меня, и я не могу прикрыть ей спину. Если бы я был рядом, то, возможно, к ее шрамам не добавилась бы та царапина. Может быть, мне удалось бы убедить ее побольше спать.
– Но если это решение приведет к непредвиденным последствиям? – продолжала настаивать Аллерс. – Что, если за ним последует новая война?
Шепард посмотрела прямо в камеру и произнесла:
– Тогда нам останется только поблагодарить кроганов и всех остальных на этом корабле за то, что у нас еще есть галактика, чтобы воевать за нее. Это, твою мать, просто смешно – все переживают за следующую войну, в то время как мы еще и близко не подошли к тому, чтобы выиграть эту. А если мы проиграем, то не сможем даже сдаться в плен, потому что Жнецы не остановятся, пока не уничтожат каждую крупицу разумной жизни. Вот она, наша реальность. Вот почему мы сражаемся – либо мы победим, либо исчезнем. Нам нужно, чтобы каждый, посмотревший этот репортаж, внес посильный вклад в это дело. Если вы можете воевать, запишитесь в добровольцы прямо сейчас; если вы инженер, пилот, ученый, даже если вы не обладаете никакими специальными навыками, вы по-прежнему нужны нам, хотя бы в качестве дополнительных рабочих рук. Мы можем выиграть эту войну, но нам необходима помощь каждого способного ее оказать.