Свидание с мечтой
Шрифт:
– Я очень благодарна вам за рекламу, – улыбнулась Милла.
Для нее было огромной удачей, когда Джонсы согласились продавать образцы ее выпечки в своем магазине до официального открытия пекарни. К их общему восторгу эксперимент удался. Милла получала прибыль, и с каждым днем все больше людей узнавали о ее продукции. Эта маркетинговая стратегия давала ей возможность выяснить, какие виды ее продукции пользуются наибольшей популярностью у потенциальных клиентов.
В общем, все складывалось замечательно. Городской совет одобрил ее бизнес-план. Она закончила делать ремонт, расставила оборудование, заказала большое количество муки, сахара и дрожжей и стала экспериментировать с рецептами.
На днях она повесила у входа в магазин и пекарню объявления о приеме на работу. Ей была нужна женщина с располагающей внешностью, которая стояла бы за прилавком и еще один человек, возможно, подросток, который помогал бы ей по утрам нарезать и упаковывать хлеб.
С каждым днем Милла все больше убеждалась в том, что у нее все получится. Она была тронута тем, что к ней заходили люди, чтобы похвалить ее выпечку и сказать, что они ждут с нетерпением открытия пекарни. Благодаря им она снова начала чувствовать себя частью этого города.
Поставив ее корзины на прилавок рядом с кассой, миссис Джонс произнесла с лукавой улыбкой:
– Тот красивый американец приедет на открытие?
При упоминании об Эде ее сердце учащенно забилось, несмотря на то что ей постоянно задавали этот вопрос.
Милла изо всех сил старалась не думать об Эде. Он прислал ей электронное письмо, в котором рассказал, что работает день и ночь, чтобы предотвратить захват его компании. Помимо этого, он вежливо спросил ее, как идут дела в пекарне, и она без лишнего энтузиазма рассказала ему о своих успехах. После этого они обменялись парой коротких сообщений, и на этом их переписка закончилась.
Милла сказала себе, что так и должно быть. Что у них нет причин продолжать общение. Они живут на разных континентах, можно сказать, в разных мирах. Родной город Эда – многокультурный мегаполис, в котором проживает более восьми миллионов человек. Она родом из провинциального австралийского городка, население которого лишь совсем недавно превысило четыреста человек.
Их ничего не связывает. Абсолютно ничего.
Кроме пары фантастических поцелуев.
Милла старалась забыть эти головокружительные моменты. К сожалению, пока ей это не удалось, но она будет прилагать больше усилий. Ей совсем не нужно, чтобы что-то отвлекало ее от бизнеса. Она должна быть сильной и сосредоточенной.
Миссис Джонс пристально смотрела на Миллу, ожидая ее ответа. Каким-то образом Милле удалось улыбнуться, как она делала всякий раз, когда ей задавали этот вопрос.
– Эд не вернется, – заверила она хозяйку магазина и почувствовала, как от ее сердца откололся маленький кусочек.
Джерри Кавено стоял у окна в кабинете Эда, засунув руки в карманы брюк, и с мрачным выражением лица смотрел на небоскребы Мидтауна.
– Значит, мы увернулись от пули, – сказал он, не глядя на Эда.
– Да, похоже.
Вчера вечером Эд чуть не прыгал от радости, когда осознал, что «Кавено Энтерпрайзис» вне опасности. Сейчас он мысленно готовился к разносу, который собирался ему устроить его отец. В конце концов, Джерри Кавено всегда приходил в кабинет своего старшего сына только для того, чтобы указать ему на его ошибки.
– Ты хорошо поработал, сынок, – добавил Джерри, продолжая любоваться панорамой.
Эд был потрясен. За тридцать пять лет его жизни это была самая высокая похвала, которую он получил от отца.
Все ли в порядке с Джерри? Может, он заболел? Или, может, это первые признаки старения? Эд гадал, что произошло, когда отец повернулся к нему лицом и произнес более холодным тоном:
– Расскажи мне все, Эд.
«Начинается», – подумал он, и от его приподнятого настроения не осталось и следа.
Отец пронзил его суровым взглядом голубых глаз.
– С чего ты взял, черт побери, что можешь проторчать столько времени в Австралии?
Эд вздохнул:
– Каждый работающий человек имеет право на выходные.
– Выходные? Ты что, издеваешься? – взревел Джерри. – Ты целую неделю неизвестно чем занимался в Сиднее, отключив свой чертов телефон.
– Послушай, папа, я признаю, что мне не следовало отключать телефон, – произнес Эд примирительным тоном. – Мне правда жаль, что так вышло. Но я вовсе не прохлаждался в Сиднее. Ты прекрасно знаешь, что я отправился в Австралию, чтобы поговорить с Миллой. Когда я ее нашел, я обнаружил, что она нуждается в помощи. Нашей помощи. Гарри плохо с ней обошелся. Из-за переживаний она потеряла ребенка. Я не мог не…
– Я думал, она отказалась от нашей помощи, – перебил его Джерри.
– Милла отказалась от денег Гарри, – спокойно ответил Эд. – Это не одно и то же.
Его отца это не убедило, и он продолжил:
– Милла не в Сиднее. Она вернулась в свой родной городок в пяти часах езды от Сиднея. Это глухая провинция. – Прищурившись, Эд внимательно посмотрел на Джерри: – Думаю, ты можешь это понять. В конце концов, ты тоже вырос в маленьком городке.
– Не вижу, какое отношение это имеет к делу, – сердито пробурчал его отец, но красные пятна, проступившие у него на шее, выдали его волнение.
Эд никогда не понимал, почему его отец стыдился своих провинциальных корней. Должно быть, в детстве он был счастлив, живя на ферме с любящими родителями. Все же, насколько было известно Эду, он приезжал в родной Мичиган всего несколько раз – на Рождество, День благодарения и на похороны родителей.
Джерри Кавено выбрал для себя жизнь в большом городе и посвятил ее бизнесу. Когда Эд был еще ребенком, отец ясно дал ему понять, что он, его старший сын, должен пойти по его стопам.
Исходя из этого, Эд решил, что ему не следует рассказывать отцу о планах Миллы. Тот вряд ли отнесется к ним с пониманием.