Свидание с Рамой (сборник)

Кларк Артур Чарльз

— Капитан Харрис вызывает Центральную. Прием.

Девис взял микрофон.

— Капитан Харрис, говорит начальник «Лунтуриста». Я знаю, все вы спешите отправить свои телеграммы, но здесь представители агентств, им не терпится поговорить с вами, хотя бы несколько слов. Прежде всего, не могли бы вы коротко описать, какая сейчас обстановка в кабине? Прием.

— Ну, что вам сказать… Здесь очень жарко, так что мы одеты легко. Но жаловаться не приходится, ведь благодаря этой жаре вы нашли нас. Да мы уже привыкли к ней. Воздух пока хороший, воды и продовольствия хватает, правда, стол, как бы это сказать, несколько однообразный. Что еще вы хотите знать? Прием.

— Спросите его о настроении на борту…

Как держатся пассажиры?… Нервы не подводят?… — раздался голос представителя «Трипланетных новостей».

Начальник «Лунтуриста» передал его вопросы, придав им более тактичную форму. Тем не менее они явно вызвали легкое замешательство на «Селене».

— Все держатся молодцом, — ответил Пат очень уж поспешно. — Конечно, нас волнует, сколько времени понадобится, чтобы вызволить нас отсюда. Вы можете сказать что-нибудь? Прием.

— Главный инженер Лоуренс сейчас в Порт-Рорисе, разрабатывает план спасательной операции, — ответил Девис — Как только план будет готов, мы сообщим вам сроки. Расскажите, пожалуйста, как вы проводите время? Прием.

Пат ответил на этот вопрос, и его ответ не замедлил вызвать на всех планетах усиленный спрос на «Шейн», зато, увы, заметно подорвал акции «Апельсина и яблока». Затем капитан рассказал о заседаниях суда, прерванных пока на неопределенное время.

— Это должно быть очень забавно, — сказал Девис— Но теперь вы не одни, можете рассчитывать на нашу помощь. Мы передадим для вас все, что угодно — музыку, пьесы, дискуссии. Только закажите. Прием.

Пат помедлил с ответом. Радиосвязь преобразила их жизнь — появилась надежда, установлен контакт с близкими. Но почему-то ему было даже жалко, что уединение кончилось. Чувство товарищества, которого не смог подорвать даже выпад мисс Морли, уже начало улетучиваться. Нет больше единого отряда, сплоченного борьбой за существование. Снова каждым владеют свои заботы и помыслы. Человечество опять поглотило их, как океан поглощает каплю.

Глава 16

От комиссий да от комитетов, считал главный инженер Лоуренс, толку не жди. Его взгляд был широко известен на Луне, потому что вскоре после очередного наезда уполномоченных Ревизионного комитета (они наведывались дважды в год) на рабочем столе главного появился листок с таким умозаключением:

«Комитет — место, где КОпаются, МИтингуют, ТЕмнят и Топят.»

Но этот комитет можно было терпеть: он отвечал придирчивым запросам главного инженера. Председателем был сам Лоуренс; протоколы, секретари, повестки дня отсутствовали. И он мог по своему выбору отвергать рекомендации комитета или принимать их. Лоуренс всецело отвечал за спасательную операцию, пока Главный администратор не сочтет нужным его сместить, — а это могло произойти лишь под очень сильным нажимом с Земли. Комитет играл роль генератора идей и технического справочника, он был, так сказать, персональным «мозговым трестом» Лоуренса.

Из двенадцати членов комитета только шесть физически присутствовали в Порт-Рорисе, остальные находились в разных точках Луны, Земли и космоса. Грунтовед на Земле оказался в невыгодных условиях — ведь скорость радиоволн ограничена, поэтому он был обречен все время отставать на полторы секунды от других участников заседаний, да еще столько же времени требовалось, чтобы его слова дошли до Луны. И грунтоведа попросили делать заметки на листке бумаги, перебивать только в крайних случаях, сберегая свои комментарии до конца совещания. Селекторная связь с Луной обходилась дорого, зато многие успели уже убедиться, что трехсе-кундная задержка усмиряет даже самых рьяных спорщиков.

— Для тех, кто еще не в курсе дела, — начал Лоуренс, как только закончилась «поверка», — коротко опишу обстановку. «Селена» лежит горизонтально, глубина

пятнадцать метров. Корабль невредим, все агрегаты действуют, настроение двадцати двух заточенных в кабине хорошее. Запаса кислорода хватит еще на девяносто часов — прошу каждого запомнить этот срок. Если кто-нибудь не знает, как выглядит «Селена», посмотрите вот на эту модель в одну двадцатую натуральной величины. — Он поднял со стола модель и повернул ее к объективу телекамеры сперва одной, потом другой стороной. — Она напоминает автобус или, если хотите, небольшой самолет. Ее отличает от них только устройство тяговой установки, включающее вот эти широколопастные винты с переменным шагом. Наш главный противник, естественно, лунная пыль. Кто не видел ее сам, не может представить себе, что это такое, Любое сравнение с песком или другими известными на Земле веществами окажется неудачным, она скорее напоминает жидкость. Вот образец.

Лоуренс взял в руки высокий цилиндр, на одну треть заполненный серым аморфным веществом. Он опрокинул цилиндр вверх дном, и пыль потекла вниз. Она текла быстрее, чем сироп, но медленнее, чем вода. Несколько секунд — и пыль опять собралась в столбик с гладкой и ровной поверхностью. С первого взгляда любой решил бы, что это жидкость.

— Цилиндр закрыт наглухо, — продолжал Лоуренс, — внутри вакуум, так что мы видим лунную пыль в обычных для нее условиях. На воздухе свойства ее изменяются, она становится гораздо более вязкой и ведет себя вроде очень мелкого песка или талька. Заранее предупреждаю вас: синтетическим путем не создашь образца, который обладал бы всеми свойствами оригинала. Для этого нужно несколько миллиардов лет сушки. Если вам понадобится для опытов, мы можем послать сколько угодно пыли, не обеднеем. Еще несколько замечаний. «Селена» затонула в трех километрах от ближайшей суши — Гор Недоступности. Возможно, пласт пыли под кораблем уходит вглубь еще на несколько сот метров, но вряд ли. И нет никакой гарантии, что не произойдет новое оседание. Правда, геологи считают это маловероятным. Добраться к месту катастрофы можно только на пылекатах. У нас их два, третий уже везут с Фарсайда. Пылекат поднимает или тянет на буксире до пяти тонн, платформа выдерживает отдельные предметы весом около двух тонн. Следовательно, мы не можем перебросить очень тяжелые механизмы. Вот как обстоит дело. У нас в запасе девяносто часов. Что вы предлагаете? У меня есть кое-какие мысли, но я хотел бы сперва послушать вас.

Наступила тишина; члены комитета, которых разделяло до четырехсот тысяч километров, напряженно думали, как решить задачу. Но вот заговорил главный инженер Эртсайда; его штаб находился неподалеку от Кратера Жолио-Кюри.

— Боюсь, за девяносто часов мы ничего не успеем сделать. Нужно создать специальное снаряжение, а на это всегда требуется время, поэтому надо сперва подать к «Селене» воздухопровод. Где у нее выведена коммуникационная сеть?

— В кормовой части, позади главного входа. Но я не представляю себе, как вы подадите трубопровод на глубину пятнадцати метров и присоедините к штуцеру. Не говоря уже о том, что трубу забьет пылью.

— У меня есть предложение, — вмешался новый голос — Пробурить сверху потолок кабины.

— Понадобятся две трубы, — заметил еще кто-то. — Одна — подавать кислород, вторая откачивать испорченный воздух.

— То есть нужен полный агрегат для очистки воздуха. Без него можно обойтись, если мы вызволим их до критического срока.

— Слишком велик риск. Лучше подать воздух и действовать без спешки, не думая об этих злополучных девяноста часах.

— Согласен, — сказал Лоуренс— И поручил уже своим людям подготовить все необходимое. Следующий вопрос: попытаемся поднять пылеход вместе с людьми — или станем извлекать людей по одному? Напоминаю, на борту есть только один скафандр.