Свидание с Рамой
Шрифт:
— Возвращение совершенно необходимо, — вмешался представитель Меркурия. Мы должны выведать о Раме все, что только возможно. Ситуация кардинальным образом изменилась…
— Кажется, мы догадываемся, что именно вы имеете в виду, тем не менее соблаговолите пояснить…
— С удовольствием. До сих пор мы полагали, что Рама необитаем или точнее, никем не контролируется. Но теперь мы не вправе более себя обманывать. Даже если на борту нет живых существ как таковых, кораблем могут управлять роботы, запрограммированные для выполнения определенной миссии, и, не исключено, весьма неблагоприятной для нас. Как ни прискорбно, мы должны принять во внимание требования самозащиты.
Поднялся хор протестующих голосов, и председателю пришлось поднять руку, чтобы восстановить порядок.
— Позвольте его превосходительству закончить! — провозгласил он. — Нравится нам эта идея или нет, но отнестись к ней следует серьезно…
— При всем моем уважении к делегату Меркурия, — произнес Конрад Тейлор тоном крайнего пренебрежения, — мы можем смело отмести все и всяческие домыслы о злокозненной интервенции. Существа, столь цивилизованные, как рамане, должны иметь соответственно развитую мораль. В противном случае они давно уничтожили бы сами себя, как мы едва не уничтожили себя в XX веке. Я с полной ясностью доказал это положение в своей недавно вышедшей книге «Характеры и космос». Надеюсь, вы получили дарственный экземпляр?
— Получил, благодарю Вас, хотя к сожалению, перегруженность другими делами не позволила мне пока продвинуться дальше предисловия. Тем не менее я вполне знаком с общей концепцией. У нас, к примеру, может вовсе не быть злокозненных намерений по отношению к муравейнику. Ну, а если мы хотим построить дом как раз на том же месте?..
— Но это ничуть не лучше ящика Пандоры? Это уж, простите, какая-то межзвездная ксенофобия!
— Господа, господа! Так мы с вами ничего не добьемся. Ваше превосходительство, вы можете продолжать…
И председатель сквозь триста восемьдесят тысяч километров пустоты устремил гневный взгляд на Тейлора; тот неохотно стих, подобно вулкану, выжидающему своего часа.
— Спасибо, — поблагодарил меркурианин. — Угроза, быть может, и маловероятна, но там, где на карту поставлено будущее человечества, мы не вправе допускать никакого риска. И, да будет мне дозволено сказать, нас, меркуриан, это касается в особенности, У нас оснований для тревоги, пожалуй, больше, чем у кого-либо другого.
Доктор Тейлор отчетливо фыркнул, за что опять удостоился гневного взгляда с Луны.
— Почему же больше? — спросил председатель. — А остальные планеты разве не в счет?
— Рассмотрим ситуацию в динамическом развитии. Рама уже пересек нашу орбиту. Предполагается, что он обогнет Солнце и вновь устремится в пространство. Но это только предполагается, а что, если он решит притормозить? Если тормозной маневр намечен, то произойдет он в перигелии, примерно через тридцать дней. Ученые моей планеты сообщили мне, что при соответствующем применении скорости Рама выйдет на круговую орбиту в двадцати пяти миллионах километров от Солнца. Заняв такую позицию, он будет господствовать над всей Солнечной системой.
Довольно долго никто, даже Конрад Тейлор, не проронил ни слова. Члены комитета предались тяжким думам об этом несносном племени меркуриан, достойно представленном здесь их полномочным послом.
Большинством людей Меркурий мыслился довольно точной копией ада — до сих пор, во всяком случае, никто не встречал чего-нибудь похлеще. Однако сами меркуриане гордились своей причудливой планетой с ее днями, более долгими, чем годы, с ее двойными восходами и закатами и реками расплавленного металла. В сравнении с Меркурием Луна и Марс казались совершенной обыденщиной. Разве только на Венере (если высадка там вообще когда-нибудь произойдет) встретит человек окружение более враждебное, чем природа Меркурия.
И тем не менее эта планета во многих отношениях была ключом к Солнечной системе. Ретроспективно такая оценка представлялась вполне очевидной, хотя прошло уже почти сто лет космической эры, прежде чем люди уяснили себе это. Зато впоследствии меркуриане никому не позволяли забыть о своем могуществе.
Задолго до того, как человек добрался до Меркурия, разительная плотность этой планеты наводила на мысль о присутствии там тяжелых элементов, но реально разведенные богатства повергли человечество в изумление и на тысячу лет отогнали призрак истощения залежей металлов, жизненно важных для цивилизации. И подумать только, что эти сокровища облюбовали себе место, наилучшее из всех возможных, там, куда Солнце посылает энергию вдесятеро щедрее, чем на стылую Землю!
Неограниченное потребление энергии — неограниченное производство металла. Таков был Меркурий. Его гигантские магнитные катапульты могли перебросить добытую руду в любую точку Солнечной системы. Предметом меркурианского экспорта являлась и энергия в форме искусственных трансурановых изотопов или просто в виде излучения. Предполагалось, например, установить на Меркурии лазеры, чтобы в один прекрасный день растопить льды Юпитера, но эту идею не очень-то приветствовали на других мирах. Технику, способную подогреть Юпитер, слишком легко было бы использовать для прямого межпланетного шантажа.
То, что люди не постеснялись высказать подобные опасения, красноречиво свидетельствовало об истинном отношении человечества к меркурианам. Их уважали за выносливость и инженерное искусство, восхищались упорством, с каким они завоевывали свой грозный мир. Но их не любили и тем более им не слишком доверяли.
И в то же время понять точку зрения меркуриан было бы в общем не сложно. Жители других планет шутили, что меркуриане подчас ведут себя так, словно Солнце — их личная собственность. Они связали себя с Солнцем своеобразными отношениями любви-ненависти: так викинги были некогда связаны с морем, непальцы с Гималаями, эскимосы с тундрой. Они испытали бы истинное горе, если бы что-то стало между ними и могущественной силой, которая повелевала их жизнью и направляла ее.
В конце концов молчание нарушил не кто иной, как сам председатель. Он все еще не забыл горячего солнца Индии, так что о солнце Меркурия не мог и подумать без дрожи. Правда, он считал меркуриан неотесанными техническими варварами, но к их заявлениям всегда относился всерьез.
— На мой взгляд, господин посол, ваши доводы достаточно вески, — вдумчиво сказал он. — Есть у вас какие-нибудь конкретные предложения?
— Да, сэр, Прежде чем мы решим, что следует предпринять, мы должны собрать факты. Мы знаем географию Рамы, — если применять этот спорный термин, — но не имеем ни малейшего представления о конструктивных возможностях корабля. И главным из всех вопросов представляется один; есть ли на Раме двигатель? Может ли он изменить орбиту? Хотелось бы слышать, что думает по этому поводу доктор Перера.