Свидетель тени
Шрифт:
Удерживаясь прилипающими конечностями, он быстро начал подниматься. На высоте двадцати футов он услышал стук шагов приближающегося патруля. Сто сорок семь, подумал он тревожно, и насколько мог, вжался в башню. Стража миновала поворот и маршировала уже поблизости.
Без всякой радости он вспомнил, как уже был однажды замечен на стене здания: он и Кейл свисали на веревке, а арбалетные болты и молнии зентов свистели мимо их ушей. Он лишь надеялся, что в этот раз обойдется без неприятностей.
Охранники шли уже прямо под ним, звон доспехов и редкие команды громыхали в его ушах. Затаив дыхание, он послал безмолвную молитву Хитрецу: не дай им посмотреть вверх, и больше никаких подколок с моей стороны, честное слово.
Хотя стена башни не освещалась, он знал, что заметить его будет несложно. Один единственный смекливый стражник, бросивший взгляд на башню и …
Они проходили под ним, и каждый удар собственного сердца для него казался барабанным боем. Его увидят. Не могут не увидеть.
И все же ему повезло! Они прошли, прошли мимо!
Он не дышал, пока они не скрылись за углом, затем облегченно выдохнул. Уже не открывая новый отсчет, он словно паук понесся по стене, пока не достиг близко расположившихся под самой крышей окон. Ветер трепал его рубаху и штаны, но заклинание не позволяло упасть.
Не осмеливаясь дотронуться до окон из боязни активизировать защитные заклятия, он перемещался от одного к другому, подводя лицо вплотную к толстому стеклу, и пытался всмотреться в него. Только аристократы могут позволить застекленные окна вместо ставней, и Джак проклинал за это лорда Соаргила. Сквозь дымчатое стекло каждого окна он видел только темноту. Любое из них могло оказаться спальней Соаргила, или комнатой стражи.
Придется выбрать одно и довериться Госпоже Удаче, решил он. При этом его воображение услышало звонкий хохот Хитреца в ночном ветре. Не в силах удержаться от ухмылки, он отодвинулся от окон и вскарабкался на красную черепицу крыши. Отсюда открывался такой вид на город, что он остолбенело застыл.
Селгаунт простирался перед ним, словно неимоверный ковер из каменных блоков, раскатанный неким невидимым гигантом. Куда только хватало взгляда, простирались неровные ряды, присыпанных снегом и накрытых покрывалом ночи строений. Точки факелов и жаровен горели на улицах даже в этот поздний час, неподвижные оранжевые светляки вмерзшие в море черноты. Повернувшись, он увидел отблеск звезд на гребнях волн в заливе Селгаунта. Грузовые корабли и ледоколы столпились в доках, лес мачт обрисовывался на фоне ночного неба и темной воды. Холодный бриз нес солоноватый аромат Внутреннего Моря. Он снова ощутил тоску по трубке. В следующий раз, твердо решил он. Теперь буду носить с собой трубку на любое дело.
Он позволил себе еще мгновение слабости и вернулся к работе. Усилием воли он прекратил действие заклинания липкости, освободив конечности от неудобного магического клея, и вновь достал из мешочка священный символ. Шепотом повторил заклинание, позволившее ему видеть наложенные чары, улегся на живот и осторожно пополз вниз головой по склону крыши, пока его голова и шея не очутились над стеной. Взгляд вниз тотчас вызвал головокружение, но он перетерпел его, оставаясь абсолютно неподвижным, пока его тело не восстановило ощущение равновесия.
“Так для тебя достаточно опасно?” выдавил он сквозь сжатые зубы. Ой, сообразил он, я же обещал не ехидничать. Пробормотав извинение Хитрецу, он сосредоточился на окнах.
Находясь так близко, он видел теперь, что все три горели оранжево-алым от многочисленных заклинаний. Там явно что-то важное, решил он.
Зацепившись ногами за черепицы, он освободил ладони для творения магии, и прочитал еще одно заклинание, на сей раз мощное заклятие, с помощью которого можно было попытаться развеять чужие чары. Завершив его, он ощутил, как поток энергии вырвался из его тела и ударил по заклинаниям, наложенным на окна. Его собственная сила встретилась с мощью творца защиты, кто бы он ни был. Наконец Джак вышел победителем: свечение вокруг окон погасло.
“Вот так” хмыкнул он. Прежде чем продолжить, он задействовал еще одно заклинание, на теперь уже незащищенных окнах, создав сферу тишины с центром на резном каменном подоконнике. Пока магия будет в силе, внутри этой области не раздастся ни единого звука.
Не без труда отодвинувшись, он встал, стряхивая напряжение с рук и ног. Взглядом с края крыши он нашел стражников, совершающих очередной обход. С его высоты они выглядели единым существом, змеящимся вокруг особняка. Он подождал, пока они пройдут. Изготовившись, потянул с пояса кинжал и сжал его зубами. Теперь действительно начнутся трудности. В последний раз прикоснувшись к счастливому камню, шепотом произнеся молитву Брандобарису, он улегся на живот, и пополз ногами вперед к краю крыши. Ноги свободно повисли в воздухе, заставив сильнее забиться сердце, но он продолжал ползти назад, медленно и спокойно. Изогнувшись, он пошарил ногой вдоль стены, в который раз проклиная свое телосложение, и наконец нащупал в ней надежную опору. Со всей осторожностью сместил на нее вес, теперь уже радуясь собственному росту и легкости, потом повторил операцию с другой ногой. Пальцы также нашли трещины в гранитных блоках. Сердце его подпрыгнуло, когда он, наконец, всем телом прижался к стене: ни веревки, ни заклинания, ничего. Сильный порыв ветра с залива может сдуть его. Он не осмеливался посмотреть вниз.
Сожги меня, мысленно обратился он к Хитрецу, но если тебе этого не хватит, я завязываю. Подавив смешок, — не самым разумным было бы трястись от смеха, кода под ногами добрая сотня футов пустоты, — он дюйм за дюймом стал сдвигаться вниз и влево, к центральному окну. Вскоре он уже оказался в радиусе действия заклинания тишины. Свист ветра неожиданно смолк, его собственное отрывистое дыхание стало неслышным, исчезло шуршание ног по камню.
Он опустился на широкий подоконник, и устроился на нем. Резкий всплеск ветра растрепал ему волосы и толкнул в сторону. Он дернулся к камню, восстановил равновесие и попытался успокоить колотящееся сердце. “Тьма”, прошептал он. “Тьма”.
Джак подождал, не шевелясь, пока не унялось сердцебиение. Успокоившись, он согнулся, ухватился одной рукой за подоконник, достал кинжал изо рта, и треснул рукоятью по окну. Без единого звука, толстое стекло покрылось паутинной сетью трещин, но выдержало. Ну же, проклятое, выругался он.
Еще один удар, сильнее, и стекло бесшумно разлетелось на сотни осколков. Он запрыгнул внутрь со всей поспешностью, на которую осмелился, осторожно, чтобы не порезаться об осколки. Все еще улыбаешься глупцам, Госпожа, подумал он, приземлившись, и постучал по счастливому камню. Спасибо.
Избранное им окно привело его не в зал или спальню, где неожиданный поток зимнего воздуха мог пробудить спящих, а в гостиную. Закрытая дверь из дуба располагалась напротив окна, слева манила двойная дверь. Мягкий свет просачивался сквозь полуоткрытые створки из комнаты за дверью.
Контрастируя с суровым внешним видом особняка, комната буквально источала аромат расточительного богатства. Пышный красный ковер покрывал большую часть пола. На нем стояли два мягких дивана и обитая кожей софа, окружая резной стол из тика с зеркальной поверхностью. В каждом углу было по бронзовому канделябру, выше самого Джака, с установленными, но не зажженными восковыми свечами. Очаг, покрытый искуснейшей работы резным мрамором, занимал восточную стену. Угли все еще светились. Ценные безделушки из золота и серебра валялись как на столе, так и на крыше очага, но Джак лишь удостоил их восхищенным взглядом: он пришел всего за одной вещью, чем-то личным, что нужно украсть из-под самого носа у лорда Соаргила.