Свидетель
Шрифт:
Рат даже не спросил, согласен ли он. Словно знал — согласен. А кто бы на его месте не согласился?..
Сколько раз потом повторялось такое? Ратников попытался подсластить пилюлю… Теперь он, Алекс Грин, имел все, что пожелает. Единственное, что не мог дать ему всесильный Рат — возможность забыть все это.
У-у-у…
— Что, больно? Где болит, спрашиваю!
— А?.. Нет, просто задумался. Пойду, ладно? За спирт спасибо.
— Дойдешь? А то давай, оставайся. Я ужин принесу.
— Дим, домой… Вот чудо-настойки накапай… И не будет сегодня больше, не беспокойся.
Он
— Времени сколько?
— Около пяти.
— Кристи вернулась?
— Да откуда я знаю? С тобой тут проваландался…
— Ну, до завтра тогда. На перевязку зайду…
«С Вексом бы поговорить. Только куда я сейчас, пьяный? Да и хреновато мне, если уж честно. Завтра, завтра с утра. Пока Крис не составит отчет, суда не будет. Интересно, вернулась ли она?»
Алекс толкнул дверь…
Матрас скинут с топчана, сундук раскрыт и его содержимое валяется тут же, на полу, истерзанное и истоптанное… Неизвестный, побывавший в комнате, даже не побеспокоился скрыть свои следы… Но ничего не взял. Не нашел? Поэтому и остался невидимым для него, Алекса. А искал-то — убийца, и искал кулон, больше нечего… Черт! Крис! Он же убьет и ее!
Глава 16
ТЕРРА НОВА
11 ноября. Станция Гражданский проспект — Мурино. Кристи
Уснуть Кристи даже не пыталась — просто одетая лежала, свернувшись калачиком, на неразобранной кровати. Ее била крупная дрожь, но вставать, чтоб укрыться одеялом, не было ни сил, ни желания. Плакать тоже не могла — глаза были абсолютно сухими. И в голове пусто… Временами она словно выпадала из реальности, и тогда в ее каморку приходили какие-то незнакомые люди, что-то говорили ей, что-то спрашивали. Потом также неожиданно исчезали, и перед глазами оказывалась все та же непроглядная темнота, и было непонятно: привиделось это ей или происходило на самом деле…
Один раз Кристи не выдержала, встала и вышла на платформу посмотреть, что там происходит. Но было тихо, никаких шумных компаний. И только когда она вдруг обнаружила себя лежащей, как ни в чем не бывало, на кровати, то поняла: все это — и шумная компания, и прогулки по ночной станции — ей просто снилось…
Из забытья ее вырвал резкий, тявкающий звонок коммуникатора. Кристи нехотя поднялась, и тело отозвалось на движение тянущей болью…
— Зайди!
Рат… Сердце бешено застучало, к горлу подкатил ком, а на лбу выступила испарина. Да что это с ней? Неужели страх? Кристи грустно усмехнулась: нет, это не страх. Ужас! Животный ужас! Ужас от того, что ей предстоит
Опять звонок, и опять Ратников:
— Тебя долго жать?! — и бросил трубку.
— Ты вчера что-то хотела мне рассказать?
Вот так, ни здрассти, ни… Сесть, конечно же, тоже не предложил. Обычная манера. То есть, надо полагать, перед ней сейчас прежний Рат. Что же, с одной стороны, это и неплохо.
— Дрезину до Мурина. И разрешение на встречу.
— Ты не сдурела? — Ратников вскочил со своего места.
— Мне надо там провести следственные действия.
— Ты сама-то понимаешь, что несешь? — голос начальника стал вдруг приторно-ласков. — Какие, к черту, следственные действия?
Ага, проняло! Этот тон мог означать только одно: Рат в бешенстве. Пустячок, а приятно!
Кристи едва помнила, как дошла до Резиденции: ей слышались шепот и смешки за спиной, казалось, что встречные прохожие показывают на нее пальцем. Но как только переступила порог начальственного кабинета… Все тут, казалось, вопило, напоминая о том унижении, которое женщина перенесла всего несколько часов назад. И еще эта улыбающаяся, довольная физиономия… Страх и стыд исчезли, уступив место ненависти.
— Ты, наверное, забыла, что у тебя сейчас нет ни твоего кабинета в конторе, нет района, за который отвечала! У тебя всего лишь четыре убогие подземные станции. Четыре!
— Мне надо. Без этого ты отчета не получишь.
Знала она, куда бить больно, знала. Рат был помешан на законности: никто не должен сомневаться в справедливости его власти. С самого начала — закон: наказание назначает только суд, и только в ходе открытых слушаний. И пусть судья сам Ратников, а все заседание — лишь прочтение ее отчета и выступление главного свидетеля обвинения, Алекса… Но это все равно — суд.
Вот! Проняло-таки: Рат одним движением резко смахнул со стола пепельницу. Ну, побесись, побесись…
— Убита моя дочь! Грин указал ублюдка! Что тебе еще надо?!! — теперь он уже орал. Кристи же любовалась: Рат больше не напоминал объевшегося сметаной кота, он покраснел, а глаза налились кровью.
А Ратников, меж тем, решил сменить тактику:
— Не дашь заключение — я его и без тебя уничтожу!
— Ты не сделаешь этого. И сам знаешь, почему.
Молчание. И уже спокойно:
— Сука! Какая же ты сука! — по тону было не разобрать, хочет Рат ее оскорбить или же говорит комплимент.
— Так я пошла за верительной грамотой?
— У тебя два дня. Завтра вечером отчет должен лежать у меня на столе. Координатору я позвоню.
Кристи повернулась было, чтоб уйти.
— Стой! Знаешь, что надо сделать, чтоб заставить человека посмеяться над собой? Обрить его наголо!
— Все? Я ушла.
— А я тебя еще не отпустил…
Кристи внутренне сжалась: очень уж похожа была эта фраза на ту, вчерашнюю… Резко повернулась к нему. Только бы не заплакать!