Свинцовый аргумент

Макеев Алексей Викторович

– Крячко – человек абсолютно честный, – взревел Гуров.

Они встали друг против друга и сурово посмотрели в глаза. Дацук не допускал и мысли, что Гуров может совершить неуставное действие, и поэтому гневно, обличительно пояснил свою позицию на случай, если полковник счел, что он ослышался:

– Тем более позор. Полковник!.. Оборотень в мундире, пятнающий честь нашей службы. Мне стыдно за ваше управление. Что до сих пор...

Майор запнулся. Гуров слегка наклонил голову, чтобы заглянуть в глаза собеседнику. Ему на мгновение показалось, что Дацук его побаивается. Он только не мог понять, насколько

силен его страх. Это было так мимолетно, что полковник даже с недоверием отнесся к тому, что увидел собственными глазами. Провести Гурова на сей счет было практически невозможно. Он тонко знал человеческую психологию. Сейчас он меньше всего ожидал такой реакции от человека, немало повидавшего на своем веку, и даже несколько смутился, урезонив свой деструктивный пыл.

– Леонид Аркадьевич, – вдруг тихо сказал он. – А какие у вас доказательства виновности Крячко?

– Я думал, что насчет доказательств мы уже разобрались, Лев Иванович, – ответил Дацук.

Они еще несколько секунд постояли, глядя друг другу в глаза, и медленно разошлись. Дацук обошел стол и встал у дальнего края, словно что-то забыл и никак не мог вспомнить, что же именно.

– С материалами дела вы мне, как я понимаю, тоже не дадите ознакомиться? Да их у вас и нет, – важно покачал головой Гуров и снова поднял на Дацука тревожные и вместе с тем спокойные глаза, обратившись к нему с просьбой: – Ну, хоть в одном-то вы мне можете помочь?

– Внимательно вас слушаю, – непреклонным официальным голосом откликнулся майор.

– Мне нужны имя и адрес погибшей.

Не выпуская из-за спины рук, Гуров сделал твердый шаг в направлении рабочего стола рубоповца.

– Сейчас, – по-хамски кивнул Дацук. – Ступайте в морг, полковник. Там и выясняйте.

Он сел к столу, наморщил лоб, но было ясно, что Гуров все же выбил его из рабочей колеи. Майор напрочь забыл, о чем думал две минуты назад. Выражение его лица сделалось крайне озадаченным и вместе с тем кислым.

– Одного я не пойму, – майор развалился в кресле, внимательно всматриваясь в черты лица своего визитера. – Скажите мне, Гуров, какое отношение вы имеете к этому делу?

– Будем считать, что никакого, – выдержав недолгую паузу, недобро ответил тот. – Однако Станислав – мой друг.

Дацук поднял брови.

– Ну, тогда я тем более не могу вам ничего открыть, – было видно, что он торжествовал. – Тайна следствия, так сказать. Сами понимаете. – Потом он еще немного поразмыслил, убедился в том, что Гуров дал ему вполне правдивую информацию, но для верности уточнил: – А в принципе...

Гуров не понял его вопроса, и тогда Дацук охотно пояснил ему суть высказывания, вновь выбравшись из-за рабочего стола и обойдя его по периметру. С заинтересованным видом майор присел на краешек крышки.

– Ну, вы друзья, – очертил он круг предлагаемых обстоятельств, выясняя что-то, совершенно не требующее объяснений, словно продолжая вести следствие. – Вы что, так обязаны ему, что ли? Зачем вы лезете не в свое дело? Почему вы так отважно защищаете его? Вы ведь понимаете, что своими действиями в конечном итоге добьетесь того, что дело могут вернуть на доследование, и тогда уже непосредственно к вам могут возникнуть некоторые вопросы?

– Да неужели? – хищно спросил Гуров. – Не шутите со мной, майор. Не советую.

Но Дацука это высказывание

нисколько не урезонило. Он уже мысленно дополнял дело новым фигурантом, чем не забавлял Гурова, как это было буквально пару минут назад, а раздражал.

– Почему вы пришли ко мне, Лев Иванович? Зачем вы задаете мне все эти вопросы? У меня, например, начинает складываться мнение, что вы хотели бы оказать влияние на ход оперативной разработки, – он демонстративно погрозил Гурову пальцем. – И это настораживает, Лев Иванович. Очень настораживает...

– Майор, мы не дети и знаем всю правду, – Гуров спокойно смотрел на то, как перед ним самым бесстыдным образом паясничает этот клоун, и у него перманентно возникало желание ткнуть шута кулаком под ребро. – Полковника Крячко подставили. Так ведь? Это видно из материалов следствия, и боюсь, что вы... Не хотите замечать очевидного, – выдохнув, Гуров немного расслабился. – И это печально.

– Вы меня извините, Лев Иванович, – Дацук уже устал от бессмысленного разговора, – но у меня дела. Если у вас есть жалобы относительно моих профессиональных действий, то это к моему начальству. Дверь напротив.

Гуров понял, что он выбрал слишком мелкий снаряд для того, чтобы пробить броню. Его встреча с майором изначально не склеилась. Надо было уходить.

– Ну что ж, Леонид Аркадьевич, – сказал полковник так, чтобы Дацук понял – это не последняя их встреча. – Разговор у нас с вами вышел содержательный.

– Рад вас огорчить, – с недобрым блеском в глазах усмехнулся тот.

– Держитесь крепче за свое кресло, Дацук, – с любовью, словно смакуя виноград, предостерег майора Гуров и шагнул к выходу. – Имейте в виду, оно уже немного пошатнулось под вами. Если я возьмусь за это дело, скажем так, параллельно, то обещаю вам в скором времени поднять вопрос о вашем служебном соответствии занимаемой должности. Или, вернее, о несоответствии. С этого дня берегитесь меня. Это мой вам совет. Как и вам, мне никто не запретит вести дознание в этом направлении. Всех благ.

– Я вас очень понимаю, товарищ полковник. А сейчас извините, дела. Всего доброго.

Гуров вышел из здания РУБОПа, на ходу набирая на мобильнике номер, а уже через несколько секунд до него донесся знакомый голос Регины Исмаиловны Израилит.

– Регина Исмаиловна? Гуров беспокоит...

Устроившись на водительском месте своего «Пежо», полковник спокойно закрыл за собой дверцу.

– Ой, Лева, какой ты умница, что позвонил. У меня есть чудесный сюрприз для тебя. Мне привезли потрясающее вино прямо из Иерусалима. Ты должен непременно его попробовать.

– Спасибо, Регина Исмаиловна. Обещаю вам. Но сейчас у меня к вам один очень интересующий меня вопрос. Мне просто необходима ваша помощь.

И Лев Иванович очень сжато, в общих чертах поведал женщине о совершенно нелепом и диком казусе, приключившемся со Станиславом. Регина Исмаиловна, как и многие другие, кто работал с Крячко лично, считала его воплощением честного человека и настоящего профессионала. Гуров уже лет десять знал эту женщину. Она была начальником отдела судебно-медицинской экспертизы Главного управления. Через нее проходили все переданные в суд материалы. С ней Гуров вплотную сотрудничал по нескольким делам, и со временем между ними сложились очень доверительные и даже товарищеские отношения.