Свинская история, или Приключения Рюхи и Тапы
Шрифт:
– Видишь, Сорока, до чего болезни доводят! Застудил лапы зимой – страсть как ломит! Теперь лечусь вот, желудями. Михалыч сказал, что жёлуди от лап – первое дело!
– Ой, не лапы, ой не лапы тебе лечить надо! – радостно заорала Сорока и пулей полетела в лес.
Она спешила по большому секрету поделиться с каждым встречным-поперечным потрясающей новостью: Волк сошёл с ума и ест жёлуди!
Серый поглядел в след улетающей Сороке и решил, что опасность миновала. Он недооценил вредную птицу и, как оказалось позже, совершенно напрасно. Пока Волк с многочисленными привалами тащил жёлуди ненасытному поросёнку, Сорока времени не теряла. Первым, кого она встретила, была Выдра.
– Слыхала, кума, Волчара-то
– Хм, Волк? Жёлуди? – недоверчиво переспросила Выдра.
– Жёлуди! Волк! – подтвердила Сорока. – Ну, мне некогда с тобой тут лясы точить, ещё никто не знает, надо успеть! Я первая увидала, ты так всеми скажи.
Выдра, переваривая услышанное, немного постояла, подумала и на всякий случай решила рассказать всё Зайчихе. Новость начала стремительнораспространятся по лесу. Тех, кто верил Сороке, она приглашала поглядеть на “психа’’ собственными глазами. Желающих оказалось в избытке. Спрятавшись в ельнике у лисьего двора, все взволнованно перешёптывались в предвкушении невиданного зрелища. Наконец, на тропинке показался Волк с мешком на спине.
– Смотрите, смотрите сейчас желуди жрать начнет – трещала Сорока, теребя всех. Звери притихли, ожидая обещанной развязки.
Но во дворе Волк подошел к загону и скрылся в нем, затворив калитку. Что там творилось – видно не было.
– Жрёт, жрёт, что ему там еще делать? Сейчас я сверху гляну. Сейчас я его касатика на чистую водувыведу! Сорока взмыла ввысь.
Вслед за ней полетели все, кто умел летать. Птицы облепили крышу сарая и избы, и пытались разглядеть, что происходит внутри загончика. То, что они увидели, было еще удивительней, чем они ожидали. У корытца с желудями стоял маленький поросенок и довольно чавкал. Волк, приговаривая «Рюха, Рюха» почесывал его за ушами. Потом достал веревочку с узелками и обмерял ею туловище поросенка, завязал узелок на новом месте и довольно похлопал поросенка по спине.
От внезапно свалившегося на неё счастья, у Сороки захватило дух. Какие там жёлуди? Маленький, беззащитный, пленённый поросёнок! Вот он – идеальный шанс расправиться с ненавистным Серёжкой! Медлить было нельзя, и Сорока затрещала:
– Вот, его на базаре видала! С Лисой был! Купили животную, и мучают ее теперь!!!
Птицы возмущенно и сочувственно загалдели.
– Что за шум, что случилось? – на крылечке появилась Липа. Она посмотрела на собравшихся.
– По какому поводу слёт?
– По поводу страдальческих мучений крохи невинной!– Сорока села на край загона, показывая на поросёнка. Сергей и Липа не знали, что и сказать.
В наступившей тишине внезапно раздался голос Дятла:
– А вроде и не мучают. Кажется, даже кормят…
– Дятел, ты чё? Совсем уже дятел? Достукался головой по деревьям!– Сорока постучала себя по лбу. Затем повернулась к зрителям, и выщипывая из себя перья, завыла:
– Ох, и мучают! Люто мучают! Свободы лишили! Доколе мы это терпеть будем?
Сергей, заметив, что вопящая Сорока не смотрит в его сторону, изловчился и схватил её за хвост.
– Липа! Поймал-таки гадюку! – радостно крикнул он.
Но Лиса, понимая, что сейчас, при свидетелях, не лучшее время сводить, счёты приказала:
– Немедленно брось эту гадость!
– Но как же… – обескураженный Серый держал трепыхавшуюся Сороку перед собой на вытянутой лапе, как букет цветов.
– Брось, Серёженька! Она не в себе, а может и заразная!
Волк тут же отпустил Сороку и принялся нервно вытирать об себя лапы. Помятая Сорока, как только доковыляла до калитки, заорала с новой силой:
– Нам за правду страдать – не привыкать! Здеся, оказывается, всех мучают! Я до самого Аркадия Гавриловича дойду! Попомните меня ещё!
Когда её крики и проклятия затихли вдали, зеваки стали потихоньку расходиться, попутно обсуждая увиденное, и вскоре во дворе остались только Волк, Лиса, да весело похрюкивающий в своём загоне поросёнок.
Липа вздохнула и сказала Волку
– Ну, теперь жди беды.
Глава 13
Сергей напрасно промаялся до вечера в ожидании неприятностей, потом плюнул на всё и завтра решил встать как можно раньше, чтобы не попадаться лишний раз на глаза кому не надо и не вызывать ненужных толков. Для этого он специально заночевал у Лисы, имевшей единственный будильник во всей округе. Предвкушение пробуждения от будильника внушало Серому неподдельное уважение к самому себе и придавало какую-то особую значимость его персоне. Да и на самом деле, как мог зверь, проснувшийся неизвестно от чего и неизвестно во сколько, сравниться со зверем, проснувшимся в назначенный час от звона будильника? Липа показала, как обращаться с часами и, постелив приятелю на лавке в сенях, отправилась спать. Сергей же трепетной лапой установил стрелку звонка на четыре часа и некоторое время тревожно прислушивался к тиканью, внезапно показавшемуся ему неровным. Нет, только показалось, и теперь можно было спать спокойным, уверенным сном. Но не тут-то было. За ночь он несколько раз вскакивал к будильнику, проверяя завод и время подъёма. И когда, наконец, будильник зазвонил, не выспавшийся, совершенно измученный Серыйуронил его на пол, пытаясь заглушить звонок, и вывалился из сеней на двор, попутно опрокинув ведро с водой. Липа, разбуженная этим шумом, подошла к окошку и успела увидеть, как Серый, пошатываясь, исчез в предрассветных сумерках. Несколько минут Лиса бесцельно ходила по избе, а затем решила, что вставать ещё рановато и снова прилегла. Однако спать ей пришлось недолго.
– Липа, выходи! – донёсся со двора голос Серого.
– Погляди, сколько всего принёс! Надолго хватит!
Досадуя, что не удалось толком поспать, Лиса выглянула во двор. Серый стоял у загона. Перед ним лежал мешок, наполненный, по крайней мере, раза в три больше обычного.
– И что там внутри?
Серый с готовностью продемонстрировал пшеницу, гречку, горох и даже кукурузу.
– Серёжа, ты где это взял? – спросила Лиса.
– В поле, мать, в поле! Зёрнышко к зёрнышку – вот этими вот лапами!
– Это на каких полях такие урожаи сейчас? На дворе-то июнь месяц!
– Да ладно тебе, досадливо поморщился Волк, – вечно ты со своими придирками! Стараешься, стараешься, а в ответ только и слышишь от тебя…
– Давай, давай герой, не стесняйся, рассказывай вести с полей.
Сергей вздохнул и начал:
– Пошёл с утра за едой для Рюхи. Туман, спать охота. Иду, зеваю, куда иду не ведаю. Вдруг в какую-то дыру провалился. Пощупалкругом – зерна невпроворот. Я самую малость-то и отсыпал. А чьё зерно – не знаю. Что я там, под землей, стал бы бегать и кричать “Чьё зерно? Чьё зерно?”
– Тебя хоть никто не видел?
– Никто! Да я сам себя не видел, темно было!
– Тащи-ка это всё быстренько в сарай, а на будущее запомни: брать чужое нехорошо!
– Конечно, нехорошо! – охотно согласился Серый. – А если тебя видят – совсем нехорошо! Едва он успел занести мешок в сарай, как в калитку постучали. Липа хотела открыть, но калитка, содрогнувшись под сильным ударом, распахнулась. В нее с трудом протиснулся Аркадий Гаврилович. Под густой щетиной перекатывались горы мышц. Взгляд маленьких, налитых кровью глазок не предвещал ничего хорошего… Сделав несколько шагов, он остановился, выбил огромным копытом кусок земли и замер, недовольно крутя хвостиком. За его могучей спиной толпились звери и птицы, но увидеть их было невозможно: казалось, Кабан заполнил собой весь двор. Он угрожающе навис над оторопевшими Волком и Лисой и пророкотал: