Шрифт:
Пролог
– Свистулька! – неслось ей вслед. А она, та самая Свистулька, Алёна Свистунова, закрыв ладонями мокрые от слёз щёки, бежала по коридору третьего этажа школы, подальше от грубых насмешек Дениса. Но чем дальше она убегала от них, тем громче они раздавались у неё в душе.
Забежав в уборную, она открыла на всю мощность кран, и, не в силах сдерживать слезы, заплакала, опустив голову на руки.
– Я – Свистулька, Свистулька, да, я Свистулька! Ну и пусть! Даже если обзовёшь
Глава первая.
Школа.
– Ну что же, ребята, – Нина Анатольевна повернулась к классу, закончив писать домашнее задание на доске, – подходит к концу наш последний учебный год, осталась одна короткая четверть. Надеюсь, вы все постараетесь, соберёте волю в кулак и закончите четверть лучше, чем три предыдущие.
Класс страдальчески заохал.
– Алёна Свистунова, иди к доске, – позвала Нина Анатольевна. – Ты приготовила любимый стих?
Алёна кивнула и поплелась на пятак позора.
– Борис Пастернак, – тихо сказала она. И после паузы, глубоко вздохнув, процитировала:
– Февраль. Достать чернил и плакать.
Кричать о феврале навзрыд…
Девчонки, переглядываясь, хихикали, ведь они приготовили стихи о любви, в основном, Есенина. Мальчишки крутили у виска, корчили рожи, а Алёне так сильно хотелось выразить эмоции в этом стихотворении, хотелось кричать:
– Где как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей!
Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт
И чем печальней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд!
Но только её голос набрал силу, как она глянула в зелёные глаза Дениса, и он упал практически до шёпота. Не получилось взлететь, не случилось надрыва, даже с любимым поэтом Алёна заведомо проиграла. Её спас звонок, весёлой трелью ворвавшийся из коридора. Класс зашумел, загромыхал стульями. Кабинет наполнился разговорами, смехом и прощанием с Ниной Анатольевной.
– Так, класс, – привлекла внимание Лерка Фролова, – что по поводу последнего звонка? Есть идеи?
– Я думаю, можно в парке погулять, пофоткаться на память, – выдала Танька Елина, ей вторила её закадычная подружка и подпевала, Сонька Потапчук.
– Да ну, фу… – протянула Дрёмычева. – Просто так шариться?
– А что ты предлагаешь? В кафе? – встрял Кирилл.
– А чего бы и нет? – ответил за Дрёмычеву Фролов. – Вон, Петров тамадой будет. Будешь, Вано?
– Да иди ты, – отмахнулся Петров, продолжая что-то списывать с Наташкиной тетради.
– Что, идей вообще нормальных нет? – уточнила Лерка.
– Может, на озеро? – предложила Наташа.
– Идея неплохая, только вода ещё холодная. – Сашка сел рядом с Леркой на парту, закинув ей на плечо руку. Та фыркнула, скинув конечность Мишина.
– А давайте, ко мне на дачу? – предложил Денис. – У нас там баня, домик. Только чур, грядки не топтать и цветы не рвать, мать вздёрнет.
Все оживились.
– Меня не пустят, – вздохнула Наташа.
– Ну, скажи, что все едут, – стали уговаривать её девчонки.
– Скажи родокам, что Свистулька тоже едет, – предложил Мишин, – сразу отпустят.
– Ты же едешь? – обратился он к Алёне.
Все обернулись на неё, в ожидании ответа. Алёна никогда не получала столько внимания от класса, никогда от неё ничего не зависело. А сейчас уважение класса и дружба с Наташей на кону…
– Я попробую у мамы отпроситься… – пролепетала она.
– О, наш человек, – воскликнул Мишин.
– Спасибо! – обрадовалась Наташа.
В последующие дни разговоры в классе крутились вокруг выпускного, нарядов, туфелек, украшений, вокруг поступления в ВУЗы, вокруг летнего отдыха. Алёна же становилась грустней и печальней день ото дня. Она переживала, что последний месяц видит Дениса. Он собирался в Питер, она – в Педагогический в их городке.
У Алёны нередко случались бессонные ночи, девушка часто плакала в подушку, но наутро была, как всегда, в порядке и глаза её искали упрямый чуб светлых волос, когда она входила в класс.
Последний звонок прозвучал как и положено, двадцать пятого мая. Денис нёс на плече маленькую девочку, которая трезвонила колокольчиком. Выпускники танцевали отрепетированные танцы, благодарили учителей, малыши рассказывали стихи, пели песни. Всё как всегда, на протяжении многих лет школьной жизни.
А потом выпускники успели и в парке погулять, и пофоткаться, поправляя яркие ленты на белых фартуках и чёрных пиджаках. И уже к пяти часам вечера стоять с рюкзаками в спортивных костюмах у ворот школы, оживлённо пересмеиваясь в ожидании заказанного микроавтобуса.
– Спасибо ещё раз, – Наташа радостно сжала Алёну в объятиях. – Так бы не отпустили. Ещё и с ночёвкой.
Алёна улыбнулась подруге, разделяя её радость. Впервые никто из класса косо не смотрит, даже, вроде, рады её присутствию.
Ехали весело, но не слишком и долго. Дачи начинались сразу за городом, минут через пятнадцать были на месте.
Ещё раз прослушали инструкции от Дениса и разделили сферу деятельности: кто баню топит, кто мангал разжигает, кто мясо на шампуры насаживает, кто салаты режет.
Алёна тайком трогала вещи в домике: вот отметки на косяке входной двери – наверное, отмечали рост Дениса год за годом; вот на вешалке в прихожей его старая куртка, Алёна прикоснулась к ней; вот его велосипед…
– Чего ты там, переоделась, нет? – в домик ввалилась Наташа.