"Свобода" на троих
Шрифт:
Это походило на шкатулку в шкатулке, на вторую кожу или на то странное чувство, когда чувствительными становятся кости, их будто ощущаешь отдельно от мышц и прочих тканей. Вот только сейчас мои «кости» словно состояли из чистого незамутненного светом мрака — гибкого и пластичного, но скованного рамками женской фигуры. Впрочем, и она, как выяснилось, не была препятствием.
В полуобморочном состоянии, балансируя на грани реальности, я видела, как смятой серебристой фольгой кружат вокруг нас странно деформированные рыбки. Причем, чем больше становилось этих блестящих скорлупок, тем яснее был мой взгляд, и легче переносилось подводное плавание без кислородного баллона и костюма для дайвинга. Я не захлебнулась, а благополучно выплыла, вдохнула полной грудью и… снова пошла ко дну, так как моего спасателя откинуло метров на десять в одну сторону, а меня — на столько же
Утонуть не дала чья-то сильная рука, поймавшая меня за шкирку и вздернувшая над поверхностью сильно неспокойной воды. Отплевавшись, разлепила мокрые ресницы и покосилась на спасите… льницу. Она легко левитировала над волнами, практически не касаясь их подошвами мягких туфлей и… светилась. Холодные голубые глаза женщины смотрели внимательно и… с любопытством. В который раз за время пребывания в этом мире, ощутила себя диковинным зверьком в зоопарке. Зверьком, которого выпустили за пределы решетки к вкусным и питательным… зрителям. Мысль попробовать свет аше-ары только зарождалась в моей слегка затуманенной голове, а просочившаяся сквозь кожу тьма уже дегустировала незнакомку. Вернее, пыталась, но невидимая стена мешала пробиться к такому аппетитному на вид свету.
Белое лицо женщины странно перекосилось, смазалось, выпуская наружу другие черты. На мгновение почудилось, что среди этих искаженных масок, сремительно перетекающих одна в другую, мелькнула и физиономия Кир-Кули. Руку, державшую меня, словно судорогой свело, но скрюченные пальцы намертво стиснули мой ворот, не желая выпускать добычу. Вот только ни она… в смысле, он… ни ЭТО двуликое существо, ни я не могли предположить, что в озерной баталии принимает участие и третья сторона.
Когда странная сила дернула меня вниз, оставив в белой «клешне» обрывок жилета, я даже вдохнуть не успела толком. Но смерть от утопления мне не грозила, потому что почти сразу вокруг раздулся слабо мерцающий пузырь, где помимо воды присутствовал и воздух. Я словно оказалась в экзотической ванной, причем не одна. Остролицее создание с пятнистой кожей и всклокоченными волосами сидело в этом же шаре напротив меня и молча изучало мою изрядно потрепанную и слегка коптящую тьмой персону. Существо смотрело синими-пресиними, как разведенные в воде акварельные краски, очами. Тьма же осваивалась, ощупывая пространство, но брезгливо обходила невкусного монстра с красивыми глазами, роскошным браслетом на запястье и смешными недоразвитыми крыльями за спиной.
Пузырь быстро опускался на дно, будто батискаф в морские глубины. Мимо стай перепуганных рыб, мимо потрескавшегося и покореженного шарту и… мимо темной стены обрыва… куда-то вглубь подземной пещеры.
— Приплыли, — обреченно выдала я.
— Еще нет, сейлин, — «мило» улыбнулось мне синеокое чудище, демонстрируя два ряда чуть заостренных мелких зубов. — Но уже скоро.
В то же время на поверхности…
Озеро бурлило и взрывалось фонтанами от пролетавших мимо цели снарядов. Со дна поднимался ил, превращая еще недавно кристально-прозрачную воду в мутную и вязкую. В такой и острое зрение было бы бессильно, потому единственное, что оставалось гаю Многоликому — это искать пропажу с помощью магии. По-прежнему в образе аше-ары из рода Кули, сильнейший парил над волнами, сомкнувшимися над головой сейлин. Информация, полученная от птицы, полностью подтвердилась. Девчонка и правда оказалась… необычной. Прикосновение ее тьмы было незабываемым. Если б не защитные чары, которыми окутывают себя практически все Повелители Времени, неизвестно, как бы закончилось знакомство с этой мелкой тварью.
Ментальные щупы, словно чуткие пальцы музыканта, скользили по дну, но ничего не находили. Сейлин словно сквозь землю провалилась! Может, течением уволокло под недобитый шарту, который бесформенным комом застрял в грязной толще воды? Или какое-нибудь животное заглотило? Вот бы была удача! Хотя… вероятней всего у девчонки был какой-то запасной план, и она банально сбежала, воспользовавшись суматохой.
У самой кромки воды в удушающих кольцах радужной плети извивался, силясь вырваться, Таас. Второй же посланник Сэн, выпустив угрожающего вида когти, раз за разом пытался спикировать на разноцветную шевелюру сильнейшего. Обе призрачные твари то расплывались туманом, то вновь обретали плоть, но избавиться от магических пут чародея не могли. Маг одобрительно хмыкнул — там вполне справлялись и без его участия.
Они все рассчитали и теперь без напряга осуществляли свой идеальный
По ноге «аше-ары», отвлекая от приятных воспоминаний, скользнул огненный шар, и, натолкнувшись на щит Многоликого, рассыпался красно-фиолетовыми искрами. Чужая магия, пусть и не повредила, но доставила заметный дискомфорт. Сильнейший тихо зашипел от раздражения и оглянулся. На берегу под аккомпанемент металлического звона и вопли плененного магической сетью киприна, «общался» с телохранителями гайи Белоснежной бывший предводитель стражей. При особо резких «доводах» из рубленной раны, раскроившей плечо мужчины, летела кровь. Ее алые брызги уродливыми пятнами оседали на одежде противников. Даже будучи раненым и в меньшинстве, Кир из рода Кули не уступал своим соплеменникам ни в мастерстве, ни в скорости, ни в силе. Зато заметно превосходил их в ярости, которая буквально светилась в ярко-голубых глазах блондина. Его дом, его сейлин, его жизнь… этому аше-ару определенно было что терять и за что сражаться! И гай Многоликий невольно порадовался, что находится далеко от места разборок, красно-фиолетовые отголоски которых долетали и до него.
Эйсард же магию не применял, зато прекрасно компенсировал ее виртуозным владением холодным оружием. Уникальный блок, поставленный на него главой ордена сильнейших, пока еще работал. Правда, ключевым словом тут было именно «пока». Удерживать долго силу седьмого уровня разъяренного мага жизни не могло ни одно даже очень искусное заклинание. И, словно вторя мыслям Многоликого, берег «взорвался» голубым заревом, осветив на миг застывшую фигуру Кир-Кули. Оба его противника шарахнулись в стороны, но голодные языки пламени успели слизнуть с одного из них все фиолетовые нити силы. Белокожий телохранитель повалился наземь, его напарник, мгновенно сориентировавшись, подхватил друга воздушной петлей и отшвырнул прочь. Впрочем, сам он тоже не стремился продолжить бой. Оба аше-ара безрассудной смелостью не страдали, потому и поспешили ретироваться от вернувшего магию Кир-Кули. На их счастье, эйсарда куда больше интересовало содержимое озера, нежели добивание врагов. С разбега войдя в мутную воду, мужчина исчез из зоны видимости сильнейшего. Зато попал в зону действия его ментальных щупов.
А берег вместо лазури залило золотое сияние. На его фоне зловещими кольями смотрелись стволы покореженных во время аше-аровской драки деревьев. Полыхнувшее зарево не спешило таять, наоборот. И Многоликий отлично понимал, что эта яркая, слепящая, стремительно приближающая волна света ничего хорошего им не сулит. Пленник все-таки покинул застенки. Бездна!
Фальшивая аше-ара встревожено взглянула на друга, тот зашвырнул животных как можно дальше, раскинул над водой радужный мост и побежал на другую сторону озера. Туда, где было относительно безопасно. Туда, где в этой самой шаткой безопасности, ждала своих соратников гайя Белоснежная. Туда, куда подтягивались заметно вымотанные аше-ары. И, быть может, им всем удалось бы покинуть проклятое озеро, но… свет двигался быстрее. Холодный, хищный, голодный свет!
Магические щиты трещали, искрились, ломались, пытаясь удержать натиск чужой силы. Первым не выдержал радужный мост, разлетевшись под ногами своего создателя. Гай с разноцветными волосами, охваченный ореолом нестерпимо яркого света, полетел вниз. Но до поверхности воды добрался только обгоревший труп гая. К сожалению, для него и сотоварищей, бессмертие сильнейших в большинстве своем было лишь мифом. А уязвимость — тщательно оберегаемой тайной. Многоликий дернулся, меняясь в лице. Маска «аше-ары» поплыла, как горячий воск, открывая истинное лицо мага. Боль, страх, отчаяние… мужчина разрывался между желанием кинуться к погибшему другу и… убраться прочь с места смертоносного светопреставления.