Свобода от известного
Шрифт:
Но возвыситься над насилием — не значит подавлять его, отбросить его или сказать: «Что ж, — это часть меня, и с этим ничего не поделаешь» или «Я этого не хочу». Я должен видеть насилие, я должен его изучить, я должен очень тесно с ним соприкоснуться, но такое соприкосновение невозможно, если я его оправдываю или осуждаю. Даже осуждая насилие, самим фактом осуждения мы оправдываем его. Поэтому я говорю: перестаньте пока осуждать или оправдывать его.
Так вот, если вы хотите прекратить насилие, если вы хотите прекратить войны, то как много энергии, как много жизненных сил отдаете вы этому? Неужели для вас не имеет значения то, что ваших детей убьют, ваших сыновей призовут в армию, с ними будут грубо обращаться и превратят в пушечное мясо? Разве это вас не волнует? Бог мой, если это вас не интересует, что же вас тогда интересует? Копить деньги? Развлекаться? Принимать наркотики? Неужели вы не видите, что это насилие в вас самих губит ваших детей? Или вы воспринимаете
Если вы заинтересованы, попытайтесь вникнуть в это всем вашим умом, всем сердцем. Не усаживайтесь поудобней, говоря «что же, расскажите мне об этом». Я повторяю вам, что вы не можете внимательно следить за гневом или насилием, если смотрите глазами осуждения или оправдания. И если это не станет для вас жгучей проблемой, вы не сможете прекратить ни гнев, ни насилие. Итак, прежде всего вы должны учиться. Вы должны учиться смотреть на гнев так, как вы смотрите на вашего мужа или жену, на ваших детей. Вам нужно научиться слушать даже политического деятеля. Вы должны выяснить, почему вы не объективны, почему вы осуждаете или оправдываете; вы должны понять, что вы осуждаете и оправдываете, поскольку само осуждение или оправдание является частью социальной структуры, в которой вы живете, вашей обусловленности как немца или индуса, негра или американца, кем бы вы ни оказались по своему рождению со всей тупостью ума, проистекающей из обусловленности. Чтобы учиться раскрывать нечто фундаментальное, вы должны быть способны проникать глубоко. Если у вас грубое орудие, тупой инструмент, вы не сможете проникнуть глубже. Поэтому сейчас мы хотим сделать более острым наш инструмент, наш ум, который стал тупым от всех этих оправданий и осуждений. Вы сможете вникнуть глубоко, если ваш ум такой же острый, как иглы, такой же крепкий, как алмаз.
Не имеет смысла, развалившись в кресле, спрашивать: «Как мне сделать свой ум таким?» Вы должны хотеть, чтобы он стал таким, так же, как жаждете вы сейчас вашей следующей трапезы, и вы должны понять, что тупым и глупым делает ваш ум чувство неуязвимости, которое оградило вас стеной и которое является частью этого осуждения и оправдания. Когда ваш ум избавится от этого, вы сможете смотреть, изучать, углубляться — и придти, быть может, к такому состоянию, когда вы полностью осознаете всю правду.
Итак, давайте вернемся к центральной проблеме — возможно ли искоренить склонность к насилию в нас самих? Если вы говорите «Вы не изменились, почему же?» — это тоже одна из форм насилия. Я так не говорю, я не собираюсь убеждать вас в чем бы то ни было. Эта ваша жизнь не моя, ваш образ жизни — это ваше дело. Я спрашиваю, возможно ли для человека, живущего в любом обществе, полностью внутренне освободиться от склонности к насилию? Если это возможно, сам этот процесс приведет к совершенно иному образу жизни.
Большинство из нас принимает насилие как норму жизни. Две ужасающие войны ничему нас не научили. Они только создавали все больше и больше барьеров между людьми, между вами и мной. Но что делать тем, кто хочет избавиться от насилия? Я не думаю, что можно чего-либо достичь посредством анализа, кто бы его ни проводил — мы сами или профессиональный аналитик. Нам, быть может, удастся себя изменить, жить несколько более спокойно, несколько сильнее ощущать любовь, но это не даст нам целостного восприятия. Однако я все же должен знать, как вести анализ, так как в процессе анализа мой ум становится необычайно острым, и это качество остроты, внимания, серьезности делает восприятие целостным. Человек не в состоянии охватить все одним взглядом. Эта ясность видения возможна только если вначале человек видит все детали, а затем происходит скачок к целостному восприятию.
Некоторые из нас, чтобы избавиться от насилия, прибегают к представлению, к идеалу так называемого ненасилия: мы думаем, что, имея идеал, противоположный насилию, мы избавимся от действительного насилия, но это невозможно. У нас было неисчислимое количество идеалов, ими полны все священные книги, однако же мы все еще склонны к насилию, так почему же нам не взяться за само насилие как таковое, чтобы потом полностью забыть это слово?
Если вы хотите понять нечто действительное, вы должны отдать ему все свое внимание, всю энергию. Эти внимание и энергия рассеиваются, когда вы создаете фиктивный идеальный мир. Можете ли вы полностью изгнать идеал? Человек по-настоящему серьезный, стремящийся выяснить, что есть причина, что есть истина, что есть любовь, вообще не имеет идей, он живет только в том, что есть.
Чтобы исследовать сам факт своего гнева, вы должны отбросить всякое суждение о нем, ибо, как только вам приходит мысль о его противоположности, вы его осуждаете и поэтому не можете видеть таким, каким он является в действительности. Когда вы говорите, что не любите или ненавидите кого-то, это факт, хотя это и звучит ужасно. Если вы глядите на этот факт, полностью проникаясь им, он просто перестает существовать. Если вы говорите: «Я не должен ненавидеть, в моем сердце должна быть любовь», — то вы живете в мире лицемерия, двойного стандарта поведения. Жить полно,
Но можете ли вы видеть ясно факт насилия? Факт насилия не только вовне, но и внутри вас? Это означало бы, что вы полностью свободны от насилия, потому что не прибегали к идеологии, чтобы избавиться от него. Для этого требуется очень глубокая медитация, а не согласие или несогласие на словах.
Вы прочли ряд утверждений, но поняли ли вы их по-настоящему? Ваш обусловленный ум, ваш образ жизни, вся структура общества, в котором вы живете, препятствуют тому, чтобы вы увидели факт и освободились от него мгновенно. Вы говорите: «Я подумаю об этом, я разберусь, возможно ли быть свободным от насилия, или это невозможно. Но я хотел бы, я попытаюсь избавиться от него». Это одно из самых ужасных ваших заявлений: «Я хотел бы, я попытаюсь». Самое лучшее для вас не пытаться: или делайте, или не делайте. Вы полагаетесь на время, когда дом уже объят пламенем. Дом горит в результате насилия, царящего во всем мире и в вас самих, а вы говорите: «Дайте мне подумать об этом. Какая идеология окажется самой действенной, чтобы погасить огонь?» Когда ваш дом горит, обсуждаете ли вы цвет волос человека, несущего воду?
Глава VII
Прекращение насилия, которое мы только что обсуждали, не означает, что ум находится в таком состоянии, когда он пребывает в мире с самим собой и, следовательно, во всех своих отношениях с другими.
Отношения между людьми основаны на формировании представлений, что является защитным механизмом. Во всех наших отношениях каждый из нас создает образ другого, представление о другом, и отношения существуют не между людьми, а между этими двумя представлениями. У жены есть представление о муже, быть может, она этого и не осознает, но оно имеется, а у мужа есть представление о жене. У человека есть представление о себе самом, о стране, и мы непрерывно усиливаем эти представления, все время что-то к ним добавляя. Именно между этими представлениями и существуют фактические отношения. Действительные отношения между двумя или многими людьми полностью прекращаются, когда происходит формирование представлений, образов. Вполне очевидно, что отношения, основанные на представлениях, никогда не могут внести мир в эти отношения, ибо представления нереальны, а человек не может жить абстрактно. Между тем все мы именно это и делаем. Мы живем в идеях, теориях, символах, представлениях, созданных нами о себе и о других и вовсе не являющихся реальностью. Все наши отношения, по сути своей, основаны на этих формирующих образах, и поэтому они всегда порождают конфликт. Как же тогда для нас возможно пребывать в мире — и в самих себе, и в наших отношениях с другими? В конечном счете жизнь это движение в отношениях, вне жизни их вообще не существует, и если жизнь основана на абстракции, на идее или спекулятивном предположении, то такая абстрактная жизнь неизбежно должна создавать отношения, которые становятся полем битвы. Итак, возможно ли для человека жить спокойной внутренней жизнью без каких-либо форм принуждения, подражания, подавления или сублимирования? Может ли он создать в самом себе такой порядок, который стал бы основным качеством жизни, не зависящим от системы идей, создать внутреннее спокойствие, которое никогда ничем не может быть нарушено, — и не в некоем фантастическом, мистическом, абстрактном мире, а в повседневной жизни, дома и на работе? Я полагаю, что мы должны вникнуть в этот вопрос очень тщательно, ибо в нашем сознании нет ни одной точки, не затронутой конфликтом. Во всех наших отношениях, будь то отношения с самым близким человеком, соседом или с обществом, существует конфликт, конфликт противоречий, расхождений во взглядах, разделенности, двойственности. Наблюдая себя и наши отношения с обществом, мы видим, что на всех уровнях нашего бытия существует конфликт, конфликт больший или меньший, вызывающий поверхностные ответы или ведущий к катастрофическим последствиям.
Человек принимает конфликт как неотъемлемую часть повседневного существования, потому что он примирился с конкуренцией, завистью, жадностью, стяжательством или агрессивностью как с естественным порядком вещей. Принимая такой порядок вещей, мы принимаем структуру общества такой, как она есть, и живем по шаблону респектабельности. Большинство из нас находится в плену этого шаблона, желая быть предельно респектабельным. Когда мы исследуем наши умы и сердца, наш образ мышления, наши чувства и то, что мы делаем в нашей повседневной жизни, мы убеждаемся, что, пока мы приспосабливаемся к шаблону жизни, жизнь должна быть полем битвы; если мы не принимаем этого, а ни один истинно религиозный человек не может примириться с таким обществом, то мы полностью свободны от психологической структуры общества.