Свобода в изгнании. Автобиография Его Святейшества Далай Ламы Тибета.
Шрифт:
Большую часть времени я провел в Соединенном Королевстве. Я пробыл там десять дней и с удовольствием обнаружил подтверждение моей уверенности в том, что из всех западных стран Британия имеет самые тесные связи с Тибетом. К моему удивлению, я встретился с несколькими очень пожилыми людьми, которые смогли говорить со мной на тибетском языке. Оказалось, что они, а иногда их родители занимали в Тибете какие-либо посты в то или иное время. Одним из них был Хью Ричардсон, которого я видел последний раз около десяти лет назад, когда он приезжал в Дхафамсалу.
Будучи в Британии, я встретился с сэром Гарольдом Макмилланом, который произвел на меня очень большое впечатление. У него была исключительно привлекательная внешность, которая излучала одновременно и властность, и скромность,
Хотя в 1960 году я видел в индийской газете сообщение о том, что президент Эйзенхауэр высказал свою готовность принять Далай Ламу, если он приедет в Америку, запрос о возможности моей поездки туда в 1972 году выявил, что в получении визы могут быть некоторые затруднения. Конечно, мне было очень любопытно увидеть страну, о которой говорят как о самой богатой и самой свободной державе мира, но я смог поехать туда только в 1979 году.
По прибытии в Нью-Йорк, куда я попал вначале, я сразу же ощутил атмосферу свободы. Люди, которых я встречал, казались настроенными очень дружески, открытыми и непринужденными. Но в то же самое время я не мог не заметить, как грязны и неухожены некоторые районы города. И я очень огорчался, видя множество бродяг и бездомных, находивших приют в подъездах домов. Я не мог поверить, что в этой богатой и процветающей стране могут быть какие-то нищие. Я вспомнил, что говорили мне мои друзья-коммунисты о несправедливостях "американского империалистического бумажного тигра", о том, как он эксплуатирует бедных ради наживы богатых. Другим сюрпризом было открытие, заключавшееся в том, что в США, хотя я, как и многие жители Востока, считал Америку самой свободной страной, в действительности очень немногие люди знали хоть что-нибудь о судьбе Тибета. Теперь, когда я узнал эту страну лучше, я начинаю понимать, что в некоторых отношениях американская политическая система не оправдывает своих собственных идеалов.
Совсем не хочу этим сказать, что я не получил огромного удовольствия от этого визита или не увидел много вещей, произведших на меня большое впечатление. Особенную радость я испытывал, обращаясь к студенческой аудитории, где неизменно видел проявление доброжелательности. Несмотря на то, что я довольно плохо изъяснялся на английском языке, я неизменно встречал горячий отклик, хотя люди не всегда понимали все, что я говорил. Это помогало мне преодолеть свою робость говорить перед аудиторией на этом языке и способствовало укреплению уверенности в себе, за что я очень благодарен. Однако теперь я думаю, не повлияла ли эта снисходительность некоторым образом на потерю с мой стороны решимости совершенствовать свой английский язык. Потому что хотя я и принял такое решение, но как только я вернулся в Дхарамсалу, то обнаружил, что мое намерение куда-то улетучилось! В результате, я вообще предпочитаю говорить с немцами и французами, а также другими европейцами, зачастую говорящими по-английски не лучше меня, — с грамматическими ошибками и сильным акцентом. Меньше всего мне нравится говорить с самими англичанами, многие из которых поражают меня своей сдержанностью и официальностью.
С тех пор, как я совершил эти первые поездки в различные уголки мира, я не раз еще побывал там. Я особенно ценю возможность, которую дают путешествия, — встречаться с людьми самых различных слоев общества: бедными, богатыми, учеными, малообразованными, религиозными, или неверующими людьми. До сих пор я всегда находил подтверждение своей уверенности в том, что, куда бы ты ни поехал, повсюду люди в основе своей одинаковы, несмотря на некоторые внешние различия. Все они, как и я сам, хотят счастья, никто не хочет страданий. Кроме того, каждый высоко ценит добрые чувства к себе и в то же самое время обладает потенциалом проявления добрых чувств к другим. Помня это, я считаю, что всегда можно развивать дружественные отношения и понимание.
Вообще я обнаружил много такого, что произвело на меня впечатление в западном обществе. В частности, я восхищен западной энергией, созидательной способностью и жаждой знаний. С другой стороны, некоторые стороны западного образа жизни вызывают мою озабоченность. Одна из особенностей, которую я заметил, заключается в том, что люди склонны думать в плане "черное-белое", "или-или", при этом не учитываются факты взаимозависимости и относительности. У них существует тенденция упускать из виду области различных оттенков серого, которые неизбежно существуют между двумя точками зрения.
Другое наблюдение состоит в том, что на Западе есть много людей, которые живут очень комфортабельно в больших городах, но по существу изолированы от широкой массы человечества. Мне это показалось очень странным — в условиях такого материального благосостояния, имея в качестве соседей тысячи братьев и сестер, оказывается, множество людей способны проявлять свои истинные чувства только по отношению к своим кошкам и собакам. Я думаю, это указывает на недостаток духовных ценностей. Часть проблемы заключается здесь, вероятно, в том, что жизнь в этих странах пронизана духом конкуренции, по-видимому, порождающей страх и глубокое чувство незащищенности.
Это чувство отчуждения символизируется для меня тем, что я однажды увидел в доме одного очень богатого человека, гостем которого я являлся в одной из поездок за границу. Это был чрезвычайно большой частный дом, спроектированный так, что все в нем предназначалось для удобства и комфорта, оборудованный всевозможной бытовой техникой.
Однако, когда я вошел в ванную, то не мог не заметить две большие бутыли с таблетками на полке над раковиной. В одной были транквилизаторы, а в другой снотворное. Это служило доказательством того, что одно материальное процветание не может принести продолжительного счастья.
Как я уже говорил, обычно я еду за границу по приглашению. Очень часто меня просят также выступить перед какими-либо группами людей. В таких случаях мой подход к этому тройственный. Во-первых, как человек я рассказываю о том, что называю Всеобщей Ответственностью. Под этим я подразумеваю ту ответственность, которую все мы несем друг перед другом и перед всеми живыми существами, а также перед всей Природой.
Во-вторых, как буддийский монах я стараюсь внести свой вклад в установление гармонии и понимания между различными религиями. Как уже было сказано, я твердо верю, что цель всех религий состоит в том, чтобы сделать людей лучше, и что несмотря на различия в философии, а некоторые из них фундаментальны, все религии имеют своей целью помочь человечеству обрести счастье. Это не означает, что я пропагандирую какой-то сорт мировой религии или "суперрелигии". Просто я смотрю на религию как на лекарство. Для разных болезней доктор пропишет различные лекарства. Так что поскольку у разных людей духовные "болезни" не одни и те же, требуются и различные духовные лекарства.
И наконец, как тибетец и, кроме того, как Далай Лама я рассказываю о своей родине, народе и культуре всякий раз, когда кто-либо проявляет к этому интерес. Но хотя меня крайне воодушевляет, если люди действительно проявляют озабоченность судьбой нашей родины и страдающих соотечественников в оккупированном Тибете, и хотя это питает мою решимость продолжать борьбу за справедливость, я не считаю тех, кто на нашей стороне, приверженцами Тибета. Я считаю их приверженцами Справедливости.
Во время путешествий я подметил еще одно явление — это большой интерес, проявляемый молодежью к вещам, о которых я рассказываю. Полагаю, этот энтузиазм обусловлен тем фактом, что их привлекает мое неизменное требование абсолютной неформальности. Я со своей стороны очень ценю обмен мнениями с молодежной аудиторией. Они задают самые разнообразные вопросы обо всем на свете, начиная от буддийской теории пустоты и моих идей относительно космологии и современной физики и кончая сексом и нравственностью. Больше всего я ценю неожиданные и сложные вопросы. Они очень помогают мне, так как вынуждают обратиться к тому, что не пришло бы иначе мне в голову. Это немного напоминает диспут.