Свобода вероисповедания как конституционно-правовой институт

Россия в XX в. прошла сложный путь формирования отношения к религии и чувствам верующих. В период монархии государство возвело в ранг юридической обязательности указание религиозной принадлежности подданных, оставляя человеку свободу выбора исповедуемой религии, но не допуская возможности отказаться от исповедания религии, выбрать и тем более проповедовать атеистические убеждения. В документах полагалось указывать религиозное вероисповедание. Были введены категория государственной религии и органы государственного управления религиозными делами. Церкви поручалось выполнение ряда государственных функций (особенно регистрации актов гражданского состояния), а также предусматривалось участие

в идеологическом и духовном воспитании населения (обязательность преподавания религии в учебных заведениях, сопровождение государственных церемоний религиозными обрядами, введение категории армейских священнослужителей и т. п.).

Провозглашение социалистического государства в России сопровождалось, помимо прочего, принятием актов об отделении церкви от государства и школы от церкви. В частности, декретом ВЦИК и СНК от 31 (18) декабря 1917 г. "О гражданском браке, о детях и о ведении актов состояния" [1] и особенно декретом СНК от 2 февраля (20 января) 1918 г. "Об отделении церкви от государства и школы от церкви" [2] запрещалось принимать какие-либо местные законы и постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести либо устанавливали бы какие-то преимущества или привилегии по признаку вероисповедной принадлежности граждан. Церковь отделялась от государства, т. е. утрачивала статус государственной церкви, с упразднением государственного управления ею. Больше не требовалось указывать религиозную принадлежность в официальных документах. Становилось невозможным сопровождение религиозными церемониями государственных и иных публично-правовых мероприятий. Акты гражданского состояния поручались исключительно гражданской власти.

В законодательстве первых лет советской власти чувствовались, с одной стороны, необходимость считаться с тем, что подавляющая часть населения была верующей, с другой стороны, начало проявления враждебного отношения новой идеологии к религии. И поэтому вроде бы проявлялась терпимость к исповеданию религии, но вместе с тем религия настолько считалась личным делом гражданина, что все возможные публичные способы приобщения к ней запрещались. В частности, в связи с отделением школы от церкви нельзя было вести обучение религиозным вероучениям не только во всех государственных и общественных, но и в тех частных учебных заведениях, где преподавались общеобразовательные предметы (а разве мыслима школа, где бы их вообще не было!). Граждане могли учить и учиться религии частным образом. Не запрещался церковный брак, однако наряду с обязательным гражданским браком.

Особенно хотелось бы обратить внимание на следующее. Декрет 1918 г. провозглашал, что никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей. Однако допускались изъятия из этого положения с условием замены одной гражданской обязанности другой и в каждом отдельном случае по решению народного суда. В последующем в развитие данной нормы даже была предусмотрена возможность замены военной службы. Декретом СНК РСФСР от 4-января 1919 г. "Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям" [3] лицу предоставлялось "право по решению народного суда заменить таковую (воинскую повинность. — С.А.) на определенный срок призыва его сверстников санитарной службой преимущественно в заразных госпиталях или иной соответствующей общеполезной работой по выбору самого призываемого".

Показательна для того времени норма ст. 13 Конституции РСФСР 1918 г.: "В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы совести церковь отделяется от государства и школа от церкви, а свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами". Как видим, нормой вводятся понятия религиозной и антирелигиозной пропаганды, т. е. воинствующее начало соперничества, поскольку известно, что пропаганда — это активные действия. Между тем по отношению к религии, если уж это частное дело, лучше говорить о распространении взглядов, чем о пропаганде.

Казалось

бы, можно считать положительным то, что ст. 13 Конституции 1918 г. допускала пропаганду религиозных догм и взглядов, тем самым вроде бы приравнивая ее к антирелигиозной пропаганде. Но провозглашая религию частным делом, в качестве ее пропагандиста государство, конечно, видит отдельных граждан и конфессии. А кто же занимается антирелигиозной пропагандой? Хотя в норме Конституции прямо об этом не сказано ничего и можно предположить, что антирелигиозная пропаганда — дело как бы общественное, научное, в действительности это не так. Социалистическое государство по своей сути — атеистическое государство. Поэтому прежде всего именно оно само и будет заниматься антирелигиозной пропагандой. И конечно, в данном случае и те и другие пропагандисты попадают, используя спортивную терминологию, в разные "весовые категории". Государство может использовать весь свой мощный аппарат для популяризации взглядов, построенных на атеизме.

К сожалению, последующее развитие общественных отношений в стране показало, что государство в полной мере использовало свои возможности для того, чтобы принудительно обеспечить светский характер жизни людей, осуществления ими своих прав и выполнения обязанностей. О возможности замены военной службы на иные обязанности не вспоминали более 70 лет.

Впоследствии полностью подтвердилось то, что в отношении к пропаганде, связанной с религией, государство исходило из приоритета антирелигиозной пропаганды. Например, в ст. 52 Конституции СССР 1977 г. говорилось: гражданам СССР "гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести антирелигиозную пропаганду". Здесь уже нет никакой речи о возможности религиозной пропаганды, сказано только об отправлении культов. А тем же, кто не исповедует религии, дается право вести антирелигиозную пропаганду. И хотя речь идет о праве граждан, не стоит заблуждаться на этот счет: отражена государственная концепция отношения к религии. Не имеет принципиального значения и то, что в государственных органах отсутствовали структурные подразделения антирелигиозной пропаганды — как известно, данную функцию взяли на себя идеологические отделы правящей Коммунистической партии. К тому же в высших учебных заведениях гуманитарного профиля были курсы научного атеизма — обязательные или факультативные, а в школе (целиком государственной) антирелигиозная пропаганда пронизывала соответствующие предметы.

90-е годы в нашей стране стали временем не только демократизации общественного строя, изменения политической и социальной сущности государства. Произошли радикальные изменения в отношении к религии. 15 декабря 1990 г. ст. 50 Конституции РСФСР 1978 г. получает новую редакцию. В ней говорится, что гражданам РСФСР гарантируется свобода совести и вероисповеданий, включая право каждого человека свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения, исповедовать любую религию или не исповедовать никакой и действовать в соответствии со своими убеждениями при условии соблюдения законов государства. Религиозные объединения в РСФСР отделены от государства. Государственная система образования носит светский характер. Все религии и религиозные объединения равны перед законом. Запрещаются ограничения прав граждан, разжигание вражды и ненависти по признаку отношения к религии.

Как видим, в указанной норме речь о пропаганде вообще, тем более атеистической, уже не шла, говорилось о возможности выбирать, иметь и распространять как религиозные, так и иные убеждения (под "иными" надо понимать и на тот момент, и позже атеистические убеждения, поскольку распространение иных идей больше связано со свободой слова и правом на информацию). Вместе с тем были сохранены два постулата общего положения религии в государстве: отделение от государства и светский характер государственной системы образования.

25 декабря 1990 г. был принят Закон РСФСР "О свободе вероисповеданий" [4] , в целом имевший положительное значение в обеспечении прав и интересов верующих, в восстановлении подобающей роли конфессий в духовной жизни общества и нормализации отношений государства с ними.

Конечно, общественные отношения в целом и в связи с осуществлением вероисповедальных прав развивались непросто. Поэтому, естественно, новая Конституция Российской Федерации 1993 г. должна была уделить внимание этой проблеме.