Свободное падение

Гоуф Лоуренс

– Я тебе вот что скажу.

– Что? – спросила Паркер.

– Дай сигарету, и мы квиты.

– Я не курю. – Паркер покачала головой.

– Будь человеком, Саманта! – Грег, пошатываясь, подошел к ней. Его левое ухо висело на ниточке. Теперь оно отвалилось и лежало на ковре.

Паркер смотрела на ухо.

– Да дай же мне сигарету, черт подери? – Он топтался на ухе, оно размазалось по ковру.

– Я не Саманта, – сказала Паркер.

– О, конечно.

– Что с вами

случилось?

Грег улыбнулся.

– Я подрался с товарным поездом.

Паркер поверила ему. Она готова была поверить всему.

– Восемьдесят семь вагонов, – хвастал Грег.

Он плохо видел. Изображение было расплывчатым и нечетким: он слишком грубо содрал линзы, один глаз был совсем красный. Он прикрыл его ладонью, с удивлением уставился на нее, затем спросил:

– Да кто вы, черт подери? – и полез за своим пистолетом под разодранные одежды.

– Не смей! – завопила Паркер.

– Мой пистолет больше твоего, – хвастливо сказал он.

Дом снова затрясся, как от удара гигантского кулака. Дерево раскололось, и стекла задрожали. Грег снова опасливо оглянулся. Серьезный на вид парень бежал к нему через холл. Парень направил на него пистолет и заорал:

– Стоять на месте!

Грег полез под куртку за своим «магнумом-357». Он пытался спустить курок, когда Уиллоус и Паркер схватили его и сбили с ног.

На лужайке перед домом Оруэлл справился наконец со своей сломанной молнией и побежал к дому. Из темноты вышел Ферли Спирс. У Оруэлла от изумления открылся рот.

– Все в порядке, это я, – сказал Спирс.

– Господи, что это у тебя с горлом? – уставившись на него, спросил Оруэлл.

– Ничего, а в чем дело? – Он дотронулся до шеи, там действительно что-то мешало. – Это еще что за аллергия? – Он осторожно ощупал шею, потом с силой потянул.

Раздался резиновый хлюпающий звук, и что-то оторвалось.

– Это что, какой-то пластырь? – спросил Оруэлл.

При свете, падающем от разбитой двери, Спирс рассматривал растягивающуюся резинку.

– Что с тобой, Эдди? Неужели не узнал, когда увидел, как раскрывается рана?

Уиллоус зачитал Грегу его права, пока Оикава обыскивал его и надевал на него наручники. Паркер вызвала «скорую». Спирс и Оруэлл присоединились к остальным. Спирсу возвратили пистолет и бумажник. Грег рассказал ему о домах, о том, как они летают и как это бывает здорово.

Встретившись глазами с Паркер, Грег сказал ей, что она исключительно красива. Она поблагодарила его за комплимент и нежно улыбнулась Уиллоусу.

Грег спросил ее, не работает ли она случайно в банке, кредитном союзе или трастовой компании.

Глава 24

Бар

закрывался в час. Мартин Росс опрокинул свой шестой или седьмой мартини, поискал в кармане ключ от комнаты, проверил на нем номер, подписал счет за выпивку и оставил невероятно щедрые чаевые. Он вошел в лифт, доехал до своего этажа и остановился около морозилки. Никакой коробки не было, поэтому он взял в горсть с полдюжины кубиков льда и понес к себе в номер. Здесь он открыл бар-холодильник и, опрокинув в стакан бутылочку водки в две унции, положил лед.

Он думал о Гарсия Лорке Мендесе, а потом о бродяге и его нечеловеческом крике, когда ему отрубили руку.

Он думал о том, как быстро умер панамец, о животном страхе в его глазах.

Он думал о своих карточных долгах, как Мендес сумел позаботиться о них и в то же время сделал так, что он увязал в долгах все глубже и глубже.

Он долго думал о том, как жадно, голодными глазами смотрел тот на Саманту, когда встретил ее в первый раз.

Он думал, как его дочь смотрела на панамца.

Потом, когда Саманта ушла, Мендес тяжело упал на колени, взял Росса за руку и просил разрешения выйти вслед за ней. Мартин Росс не хотел, чтобы ему отрубили руку, поэтому он не сказал – нет. Вскоре ему уже не было нужды отмывать панамские деньги, этим занялась Саманта.

Когда Мендеса убили и портфель с ежемесячным отчетом был похищен, Росс запаниковал, а Саманта осталась спокойной. Она уверяла его, что листы с электронными таблицами совершенно бесполезны. Просто колонки. Она сказала, что теперь все деньги принадлежат ей.

Он рассказал ей о мачете. О том, что Мендес – мелкая сошка, а машина огромна, что скоро появится замена и деньги должны быть на месте.

Саманта посмеялась над ним: для банкира у него слишком богатое воображение.

Саманта, видимо, была уверена, что Мендес был единственным панамцем на всем белом свете.

Ко времени, когда раздался телефонный звонок, Росс кончал третью по счету бутылочку водки, а потеря координации движений замедлила быстроту, с которой он пил. Он упал на кровать королевских размеров, дотянулся до трубки и промямлил:

– Хэлло.

– Папа, это ты?

Росс подтвердил.

– Ты пьешь? – спросила Саманта.

– Немного.

– Я должна была поехать в Вислер навестить друзей, но не поехала.

Росс пытался переваривать информацию, угадать, что это означало.

– Я решила все рассказать полиции.

– О чем, дорогая?

Неожиданно у Саманты изменился голос. Может быть, впервые в жизни она была неуверенной в себе, уязвимой и совсем иной.

– Ты знаешь. Обо всем…