Свободный город

Эта повесть названа так не потому,

что я её не закончила,

а потому, что конца ей нет.

Каков же этот мир? Что же в нём такого фантастического и интересного, чтобы мгновенно захватывало дух? Ответ банален донельзя – ничего. За столь продолжительное время в нём не произошло никаких изменений. Всё те же мировые державы, которые считают себя самыми главными, всё те же 5-6 стран, которые так не считают. И множество стран-банкротов, достойные того положения, в котором находятся. Человек, изрядно загрязнивший природу, пытается её обуздать и подчинить своим постоянно растущим материальным потребностям. Из-за такого желания многие люди уже и забыли, какое оно – чистое небо над головой, река с прозрачной водой и натуральная пища, выращенная на земле без химикатов. Множество нищих, мало богатых и совсем нет благополучных. Тех, которых такой мир полностью бы удовлетворял. Ни один человек, если его вызвать на откровенность, не мог назвать себя счастливым.

Что поделать, такие уж были буйные времена, где нужно убить человека, чтобы понять, что он живой. Когда наносили такую боль сердцу, как будто это и не живой человек. Людям, как куклам выкручивали руки, выворачивали наизнанку души, разбивали сердца. Нужно было утратить прежнюю чувствительность, чтобы выжить в таком мире, стать равнодушным, простым, как все. Стать неживым, стать никем и много из себя строить, хотя, по сути, ты уже давно перестал что-либо собой представлять.

Кто же такие живые люди? Вероятно, это те, которые способны чувствовать либо хорошее, либо плохое. Те, кто делали плохое и чувствовали то же самое, называли себя богами, они сумели создать свой собственный кукольный театр с людьми бесчувственными и неживыми, которым давно было на всё наплевать. И всё же в этом кукольном театре, где марионетки выполняют все пожелания высшей власти, и эти боги управляют ими через ниточки порока, разврата и законного зла; нашлось место и доброму живому человеку.

Он был высокого роста, спортивного телосложения, не лишённым сексуальной привлекательности молодым человеком лет двадцати восьми. Круглый овал лица и немного отросшие бакенбарды, волосы светло-русого цвета. Он носил очки, но не из моды, а потому что плохо видел. Подобрал он их мастерски, со вкусом, как и всегда подбирал себе одежду и обувь, а такой талант не купишь. Пальцы на его руках были длинные и тонкие, как у визионеров. С радостью можно констатировать тот факт, что он (добрый живой человек) остался не один, но таких, если собрать по всему миру, будет один маленький посёлок городского типа и не более того. И поскольку всех добрых живых людей, как бы специально разбросали по свету, то этот молодой человек чувствовал себя одиноким. Настолько одиноким, что он привык разговаривать сам с собой, потому что больше не с кем поделиться тем, что его гложет. Звали этого молодого человека Савелий, родители его давно умерли, и вырос он в детском доме. В таком месте, куда, если и попадал живой человек, то его тут же ломали и убивали, превращая в шаблонную куклу, но Савва выстоял и не сдался. Или потому, что был замкнутым, или потому, что душа победила тело. Савелий рос умным мальчиком, а умные, как ни крути, были нужны этому миру. И его заметили, он поступил в институт и там добился таких успехов, что продолжил карьеру учёного. Учёные вообще были редкостью в этом мире, а в этой стране, так и подавно, ведь немногие в таких условиях способны сохранить здравый рассудок. И поэтому высшее начальство решило: «Пусть сначала поработает, а там будет видно, что с ним делать: на свою сторону привлечь или отпустить в небытие». Он работал в паранормальных сферах, а туда даже боги боялись заглянуть.

Что же изобретал Савва? Оказывается, он работал над созданием людей, причём не привычным всем способом, который напоминал лотерею, а абсолютно предсказуемым, чтобы можно было вложить в человека те качества, которые хотелось. Роль родителей сводилась к минимуму, воспитывать детей не надо, и были бы они именно такими, какими их хотят видеть. Не появлялось бы людей с патологиями, о врачах можно было забыть, а также о старости, ведь у таких людей смерть не наступит никогда.

Идея, конечно, хорошая, но «скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается». Понятно, что для проведения дальнейших исследований нужны были дополнительные вложения, обученный персонал. А где всё это брать? Тем более в стране-банкроте, да и идея Савелия, сродни революции в области генетики, ведь тогда много шарлатанов останется без работы, не будут покупать лекарства, не будут обращаться к врачам. Власти с недоверием отнеслись к этим экспериментам и под разными предлогами, прибегая к хитрости и подлости, они всё это свернули, а Савве дали медаль, тем самым, показав, что он больше не нужен стране, и наука для него закрыта. Помимо медали ему выдали ещё и сертификат о том, что он такой умный, и обеспечили денежным пособием, небольшим, но жить небедно на него можно. К тому же, он не пенсионер и не инвалид, он вполне мог бы ухватиться за какую-нибудь халтуру вроде офис-менеджера, администратора, супервайзера; в конце концов, заняться бизнесом по продаже чего-нибудь банального, но повседневного и нужного. Он мог бы построить себе дом, жениться, родить детей и ездить в отпуск в отдалённые уголки мира, где нет никаких людей ни живых, ни неживых. Но видимо на то человек и живой, чтобы не приспосабливаться к тому, к чему не нужно, чтобы не жить придуманными кем-то шаблонами и стереотипами, чтобы изменить этот мир, ведь он так несовершенен. Люди любили его, здоровались и сетовали на то, что опять власти не дали доделать ему гениальный проект.

Казалось бы, чего ещё хотеть? За свою короткую жизнь он успел снискать «либеральное» отношение богов и народную любовь, он был избран для науки, он хотел продолжить, он хотел доделать свой проект. И если страна, в которой он родился, исчерпала для него свой потенциал, то нужно переехать в другую, где о его проекте ещё не знают, и где бы Савва мог явно или даже тайно проводить свои опыты. Когда он узнал, что путь в науку для него закрыт, то стал готовиться к отъезду. Это было хлопотное дело, власти сомневались: выпускать его или нет, а другие власти не могли понять, а впускать ли его. После бюрократических проволочек, которые отняли у него много времени и денег, он всё-таки эмигрировал. Он наскоро распорядился своим имуществом на родине: что-то продал, что-то подарил друзьям-знакомым, что-то за бесценок оставил, взял с собой только лабораторные журналы, карманные приборы собственного изобретения и статую Будды – талисман. Со своей страной он попрощался без лишних сантиментов и сожалений, его тут ничего не держало. Он знал, что никогда не вернётся сюда.

«В Талмуде есть слова о евреях-странниках. Наверное, таким странником буду я…», – так сказал когда-то, его знаменитый тёзка Савелий Крамаров.

«Как же так могло случиться? Почему это случилось именно со мной? За что? – думал Савелий, сидя за столом в своём кабинете. – Я вообще ничего не понимаю. Ведь я же всё делал так, как хотел бы, чтобы делали мне. Я ведь, в самом деле, любил её. Любил её всю, любил её глаза: то весёлые, то грустные; то ласковые, то жестокие. Её глаза, плечи, её грудь, её роскошное тело. Мы были настолько родными, наши жизни так переплелись и материально, и морально. Мы были сплочены, мы были чем-то неделимым, одним целым миром. Мы раскрывались друг другу, казалось, что мы настолько близки, что уже невозможно оторваться друг от друга. Мы ревновали друг друга, мы сходили с ума, не спали ночами, несмотря на то, как проводили их: вместе или порознь. Но наши ночи вместе были лучшими, это были самые лучшие ночи в моей жизни. Я никогда никого так не любил, как её. Я всё делал для неё: зарабатывал деньги, снимал квартиры, посвящал ей стихи, делал научные открытия ради её жизни и здоровья. Я хотел, чтобы мы жили долго и счастливо. Разве это плохо? Кто сказал, что любовь – это плохо? Пусть она безумна, пусть я потерял силы в страданиях и совершенствовании. Но разве это имеет значение для большой и чистой любви? Ведь если человек любит, то он горы свернёт, он что угодно сделает.

Как так можно было поступить? Сказать мне в самый последний момент, что она любит другого, что она уже полгода живёт с ним, а я – всё. Я не нужен ей. Но как?! Ведь небольшой срок прошёл, как можно было разлюбить меня за такое короткое время? Значит, она просто использовала меня! Когда она узнала, что я не смогу продолжать карьеру в науке и отказался заниматься чем-то другим, чтобы увеличивать свой денежный капитал, то очень удачно подвернулся богатый и непривлекательный чмырь, который ни хрена для неё не делает!!! Ему нужен от неё только секс, ему только нужно гордиться своей непривлекательной сущностью, когда, проходя с ней по улице, люди оглядываются ему вслед. Да и секс! Он же совсем не такой, он лишён смысла, у них это просто животное наслаждение, для него это просто двухминутная разминка. А я не трахал!!! Я занимался любовью с ней, я любил её так, как хотел; так, как она желала. Неужели всю эту гамму чувств, катарсис, любовь и просто доброе отношение можно так просто продать за деньги?! Можно вот так вот за деньги унизить себя, позволить убить и пополнить недееспособную армию неживых людей? Теперь я понимаю: ей не жалко своей жизни ради денег…» – его ход мыслей прервал женский голос.

– Савва, всё готово к приходу гостей, всё именно так, как ты просил, – Савелий обернулся, на него смотрела девушка с ярко-красными волосами, она была в длинном белом халате с посеребрёнными узорами и глубоким разрезом, который обнажал её грациозную слегка смуглую ножку. Её тонкие руки украшали серебряные браслеты, на шее красовалось бриллиантовое колье, в ушах массивные серьги, усыпанные камнями, которые так и сверкали. Её лицо, как и всё её тело, было слегка загорелым, на нём не было каких-либо недостатков в виде прыщиков, волосинок, морщин, оно было отполированным, аккуратным, правильным. И действительно, не к чему было придраться. Одни лишь глаза изумрудного цвета сверкали не так ярко, как все украшения на ней. Они были другими: загадочными, зловещими, ядовитыми, как бы от другого человека. Её тело с глазами составляло хрупкую гармонию из консонансов и диссонансов. Плюс и минус, добро и зло, лёд и пламень, свет и тьма; те противоположности, которые вечно враждуют между собой, но не могут существовать друг без друга.

– Магда!!! – закричал Савва вне себя от ярости. – Сколько раз я тебе говорил, просил, не отвлекать меня от нужных мыслей! Не заходить без стука в мой кабинет!

Девушка сверкнула глазами и с ухмылкой ответила ему:

– Во-первых, я не знала, что мысли в твоей голове нужные, во-вторых, я могу позволить себе входить в комнаты без всяких стуков, ведь я твоя жена. Правда, Савва? – и её глаза наполнились доброжелательностью.

– Дрянь! Подделка! Бесчувственная кукла!

– Ты меня сам такой сделал. И именно такой, я нравлюсь тебе. Если ты говоришь, что я не такая, как тебе хотелось бы, значит, у тебя руки-крюки, милый, – и тут девушка сорвалась на крик. – Зачем ты меня создал?! Лучше бы ты меня вообще не создавал!!! – Магда развернулась и с гордостью ушла из его кабинета. Савва побежал за ней, силой дёрнул за плечо.

– Я тебя создал, потому что ты мне нужна, ты мне очень нужна.

– Да знаю я, что тебе нужно, – и Магда покинула его.

Где же ты, где же, Южная страна? Что в себе несёшь ты и где искать тебя? От холода укрыться, лёд сердца растопить. И над людьми глумиться, и деньгами сорить.

Нескоро опустился вечер на эту землю, на эту чуждую, пропадшую землю с непонятными законами и неписаными правилами. Впрочем, в этой стране Савелий был далёк от того, что сдерживало и ограничивало его. Сюда, с малым количеством вещей он приехал для того, чтобы обрести свободу. Сюда заманивали людей, им говорили: «Здесь и только здесь царит демократия. Делай, что хочешь, говори, что хочешь. Здесь и только здесь соблюдаются права человека. Мы богатая страна, а значит свободная. Нам не нужно вводить тоталитаризм, ведь мы итак неплохо живём, на широкую ногу. Пусть завидуют нам все те, кто против свободы». Но это была страна показной свободы, хотя, возможно, её жители просто не знали, что они несвободны. Ведь они куклы, они, как и другие жители планеты участвуют в массовом представлении кукольного театра, все они живут по сценарию без права на импровизацию. Но Савва был живой, поэтому, сменив страну проживания, он перестал стесняться своих намерений. Он теперь мог приглашать гостей, ведь он стал заслуженным учёным и пригодился государству, которое заботилось о жителях всей планеты, как никто другой.