Шрифт:
TURN ON
(включено)
Мы познакомились с ним в сентябре. В день, когда председательствовала Венера, виртуальный диск которой возвратился в свой дом после полугодового путешествия. В день, когда Князь Форматов, повелевающий признаками и адресами, покровительствовал всем безумцам.
Иначе говоря, была пятница.
Он позвонил в дверь — я открыл. Он спросил:
— У вас на руке четыре пальца или пять?
Ни «здрас-сте», ни «простите за беспокойство», ни чего-либо другого, по-детски неуклюжего. Пацану на вид четырнадцать-пятнадцать, и начинает разговор
— На которой? — уточнил я и показал ему обе руки сразу.
— И на той, и на другой, — ответил он. — У меня, например, четыре. А у вас?
У него, разумеется, было по пять пальцев на руках. Вообще-то я стараюсь не грубить детям без причины, это всегда возвращается к тебе же, а потому предложил:
— Давай пересчитаем.
И он пересчитал. Большой палец — нулевой; указательный — первый; и так далее. Мизинец — четвертый. Получилось четыре пальца. Я засмеялся и спросил, чего ему все-таки нужно. И тогда он начал объяснять…
Я пригласил парня в квартиру, потому что серьезные разговоры на лестнице не ведутся. Хотя, если честно, запросто мог захлопнуть дверь перед его носом. Разряд-хранитель уберег меня, дал мне терпение. Я усадил его обедать рядом со своей дочкой, разогрев еду на всех. Вот так и началась наша с ним история.
Или эта история началась позже, когда я вспомнил, что у меня действительно четыре пальца на руке? Или еще позже, когда мальчик ушел, оставив мне только свое бессловесное тело?
Он нашел Вход, показал, как открывается дверь. Психиатры, конечно, любят и умеют пугать людей, раздавая диагнозы вроде: «Острой психотической реакции» или «Синдрома Кандинского-Клерамбо», но вовсе не это останавливает меня, чтобы уйти вслед за ним.
Только одно меня останавливает — в его мире нет Бога…
ENTER
(вход)
0
…Он приближается. Опознавательных знаков нет. Свой или чужой? Начинает пульсацию — условленным кодом.
Все в порядке: можно покидать убежище, можно раскрывать себя. Навстречу безликой капсуле — к разлому в черном куполе. Корабль класса «Универсал» торжественно выползает из месива мертвой пластмассы, дает ответный импульс, включает бортовой знак «Плюс». Разоренные ангары остаются под брюхом.
Вокруг бывшее Депо — одно из сотен, — кладбище брошенных оболочек, каверна в больном теле Метро. Хорошее место для тайных встреч! Множество Узлов вокруг, в том числе межфрагментарных, множество Тоннелей, стянутых в эту точку пространства. Нищий, никому не нужный Фрагмент Галактики, в котором все ценное, что создано цивилизацией, сгнило еще до войны, который бессмысленно атаковать, равно как и защищать… Бортовая система безопасности непрерывно сканирует окрестности в тщетных попытках отыскать хоть что-нибудь движущееся. Пусто. Время, проведенное в ожидании — среди вскрытых, спрессованных в гигантские комья оболочек, — также позволило удостовериться, что никто не проявляет интерес к здешним трущобам. Все в порядке.
— Приветствую тебя, Ласковый, — говорит человек. — Я восхищен, ты прибыл с точностью до стотысячной.
Декодер фиксирует ответ гостя:
«Добра тебе, великий гип. Счастья тебе, здоровья…»
— Перестань, — морщится встречающий. — Какой же я «великий гип»?
«…и вечных побед, — заканчивает вновь прибывший. — Ты обязательно станешь великим гипом, я знаю, не пройдет и Единицы, как ты станешь гипом всего Метро».
Трудно привыкнуть к манерам этих тварей. Прирожденные убийцы, наполнившие нескончаемым горем трехмерное пространство. Яростные бойцы, раздавившие множество могущественных родов, подчинившие за каких-то пятнадцать биологических Единиц все Фрагменты, куда успели просочиться их капсулы по внепространственным волноводам-Тоннелям. И в то же время — наивные, идиотически чувствительные. Стремящиеся быть изысканно вежливыми. Дикари, к которым нельзя относиться всерьез. «Голый Народ». Смешно…
— Разумеется, я буду самым главным из гипов, — смеется человек. — Хорошо, что ты не сомневаешься в этом, Ласковый.
«О да. Ты дашь мне одежду, когда будешь Генеральным», — спокойно напоминает шпион. Он и правда не сомневается.
— Я дам тебе достойную одежду. Это так же верно, как и то, что Галактика стоит на Восьми Системах.
«У тебя нет более преданного друга, Мастер Узлов. Ты сделаешь меня руководителем отдела пленных».
Хорошо, что декодер не способен передать абоненту презрительную усмешку, ибо Голый Народ — обидчивый народ. Правильно, что изображение в канале связи заблокировано — по соображениям взаимной безопасности… Человек отвечает:
— Будет все, как я обещал. После победы нам не обойтись без твоей помощи, мой преданный друг. Однако к делу. Что заставило тебя покинуть прохладное лежбище в столь неподходящее время?
В самом деле, звероид по имени Ласковый впервые вызвал своего нынешнего хозяина по Всеобщей, запустив в бездны галактического Метро кодированный зов. Не дождался планового сеанса, и это очень интересно. Потому что Ласковый — шпион. Он действует среди врагов, собственно, он сам — бывший враг, полноценный представитель Голого Народа, он хорошо знает, чем встреча может кончиться, и все-таки, и все-таки…
«Да простит меня великий гип, я подверг его риску».
— Мы оба понимаем, кто из нас рискует больше.
«Мне меняют капсулу на новую. Очень скоро, через три-четыре тысячных».
— Ну и что? — удивляется человек.
«Старую капсулу заберут, — терпеливо объясняет шпион. — Вот эту, где я сейчас. Могут отправить на переработку всю целиком, а могут перемонтировать систему, система-то хорошая. Надо срочно очистить бортовую память, чтобы ничего не обнаружилось».
Собеседник наконец понимает:
— Что же такое ты сумел переписать, если пришлось бортовую память задействовать?
«То, что ты просил, Мастер. Оперативные карты Первой Атаки».
— Первой Атаки?
«Самой-самой первой, — без выражения подтверждает декодер. — Информация архивирована пятнадцать Единиц назад, архив вскрылся по ключевому слову «Узор».
Карты Первой Атаки. Боевая реликвия врага… Не может быть. Неужели удача повернулась к воину лицом? Столько сил потрачено, столько времени… Капитанский кокон содрогается: человек едва не вскакивает. Маска жестко обхватывает лицо. «Не может быть…»