Сводные. Паутина лжи
Шрифт:
Неверное Ника правда своей ложью и предательством убила во мне всё живое. Я ничего не чувствовал. Во мне больше не жила любовь, ненависти тоже нет. Буквально полчаса назад в любви признавался, а сейчас в сердце пробоина.
Улетел этой же ночью, лететь три часа. Прилетел ранним утром, добрался до гостиницы, сразу завалился спать. Впереди выходные, съезжу к отцу, погуляю по городу, а в понедельник выйду на работу.
Встречу с отцом назначил ближе к вечеру, в ближайшем кафе от гостинице. Он всё- таки на машине, столицу знает лучше, чем я, поэтому возможность выбора места было любезно предоставлено мне.
Пришёл раньше отца, занял столик в углу, чтоб можно было спокойно поговорить. Место довольно неплохое, кафе расположено в уютном и стильном отдельно стоящем знании. На первом этаже, просторный зал со столиками. Есть место для музыкального оборудования и танцев. Благодаря большому количеству окон, в зале достаточно светло, даже без дополнительного освящения. Не знаю конечно, как здесь кормят, но атмосфера приятная, играет тихий джаз, официанты снуют между столиками, принимая заказы.
— Привет сынок, — отец подошёл к столику, протягивая руку. Я встал, протянул руку, приобняв отца. Не видел его уже больше месяца.
— Здравствуй, отец. Как дела? Как здоровье? Работа?
— Всё хорошо. Егор, что-то случилось? — посмотрел на меня внимательно. — К чему такая необходимость приезжать в Москву для разговора?
— Я в командировке здесь, но не буду лукавить, разговор предстоит и правда серьезный, поэтому лучше лично, чем по телефону.
— Выкладывай давай, не томи, — взглянул нетерпеливо. — Надеюсь с девочками всё в порядке? — кинул обеспокоенный взгляд.
Даже не знал с чего начать.
— Ты на машине?
— Нет, меня Софа подвезла.
— Кто такая?
— Моя ассистентка, работаем вместе.
— Красивая? — спросил улыбнувшись.
Отцу только сорок семь, выглядел он замечательно. Даже седины на его волосах, не портили картину, а наоборот добавляли брутальности и опыта. У него отличная фигура, может дать фору молодому пацану, отлынивающему от спортзала. Я ему всегда желал счастья, если с Ириной так прискорбно вышло, он может ещё найти свою половинку.
— Обычная, — пожал плечами. — Хотел познакомиться?
— Я о тебе беспокоюсь.
— Вообще-то я женат, — продемонстрировал правую руку с кольцом на безымянном пальце.
— Может недолго, особенно после того, что я тебе расскажу.
— Всё-таки изменяет, — сделал вывод из сказанных слов, наделив мрачным взглядом.
— Я этого не говорил, разговор пойдет действительно об Ирине, он не касается её возможных измен. Здесь разбирайся сам, — повисла тяжёлая пауза. — Может закажем что-нибудь выпить? — предложил.
— Давай, — согласился отец. — Чувствую разговор будет длинный и не простой, — только кивнул.
Мы заказали коньяк и закуски. Когда заказ принесли, сразу выпили.
— Ну, давай сын, жги.
Я начал с самого начала, рассказал о своей любви к Нике, о наших отношениях, о её побеге, поисках, неоднократных разговорах с Ириной. Старался ничего не упустить.
— Деньги отправлять не прекращал. Правда делал это через Иру... Пиздец!.. Неужели она пошла на это? — отец негодовал. — Каждый месяц я переводил сумму денег на карту Ире, а она должна была перевести Нике. Она ведь потом отчитывалась, — обхватил рукой голову. — И почему у меня не возникло желание спросить у Ники, хватает ли ей. Я ведь ни раз не интересовался. Бедная моя девочка... Я плохой отец, — налил коньяка, выпив залпом.
— Бать успокойся, всё обошлось. Ника не голодала, преподавала английский язык, тем самым зарабатывала на жизнь.
Продолжил свой рассказ, дойдя до того момента, как Ирина оказалась в квартире.
— Об этом я тебе рассказывал. Она кричала, норовилась выгнать Нику, если та в течение трёх дней не приведёт отца ребёнка. Называла себя хозяйкой квартиры, — отец усмехнулся. Я тогда не стал ещё больше шокировать Ирину, а мог бы поведать, что квартира давно переписана на меня, Нику и Аню, в равных долях. Отец так решил, когда мы уехали учиться. Ника об этом пока не знает, поэтому я всегда ей говорил, что эта квартира такая же её, как и моя.
— Разве не ты отец ребёнка? — недоумевая спросил. Сердце выполнило кульбит, от напоминания о предательстве.
— Нет, — отрезал. — До этого мы ещё дойдём. После того, как выгнал Ирину, у нас с Никой состоялся тяжёлый и долгий разговор, где она наконец-то призналась о причине побега, — набрал воздуха в лёгкие. — В общем, Ирина сказала, что ты родной отец Ники, — отец, собиравшийся выпить, замер, потом отставил бокал, неотрывно сверля меня глазами.
— Что?...
— Я также спросил... Она там такого наговорила, придумала целую историю вашего знакомства на каком-то фуршете, ночь любви, и как следствие рождение Ники. При том, будучи замужем, она была полностью уверена, что отец именно ты. Так всё вывернула и аргументы привела неоспоримые.
— Абсурд, какой-то.
— Теперь твоя очередь.
— Не понял, — взглянул, нахмурив брови
— Я конечно убеждён, что это чистой воды враньё, но расскажи, пожалуйста, где ты был за девять месяцев до рождения Ники.
— Не веришь, — посмотрел с огорчением.
— Ни на минуту не сомневался в твоей верности маме, — отец посмотрел с облегчением. — Это ради Ники. Понимаешь, она год думала иначе, переубедить её будет сложно. Да, и в предательство родного человека непросто поверить. Как бывалый тебе говорю, — подчеркнул с горестью.
— Легко. Ника же в две тысячи четвёртом родилась, — качнул головой. — Тебе тогда два только было, ты, наверное, не помнишь. Мама, как раз заболела, мы каких только врачей не обошли, чтоб хоть какую-то надежду на выздоровление получить, — посмотрел вдаль сквозь меня, на глазах навернулись слёзы.
Маму помню плохо, с каждым годом кажется всё меньше и меньше, не от того, что я её любить перестаю. Наш организм так устроен, мозг постепенно стирает некоторые эпизоды из жизни, заполняя их новыми. А ещё мы почему-то плохие события запоминаем лучше, чем плохие. Уверен, что никогда не забуду её теплые и нежные руки, как она вечерами укладывала меня спать, перед этим дав попить тёплого молока с печеньем. Она чаще пела колыбельные, чем читала сказки. В трудные минуты всегда возникает неодолимое желание снова услышать голос мамы, такой ласковый и любящий, напевающий колыбельные моего детства.