Сводные. Паутина лжи
Шрифт:
— Что? — Ирина вскрикнула, скривившись в лице.
— Вот это новость! — папа подскочил с места. — Ну, вы молодцы! — обнял меня, Егора. — Поздравляю! Когда свадьба? Сын ты не тяни, дети должны рождаться в браке, — он был искренне счастлив, это было написано у него на лице, что не скажешь, про Ирину.
— Ты совсем дура! Такая же малахольная, как твоя мамаша, которая родила, зная, что... — зло посмотрев на меня, выплюнула Ирина. — А ты... — перевели взор на Егора. — Что ты в ней нашёл? Не кожи, не рожи... Она тебе ещё десятерых родит, чтоб тебя рядом удержать. Ха-ха. Ну, ты попал!... — брызгалась ядом. Я, как вкопанная сидела на своём стуле от ужаса, через раз моргая. Егор ушёл в комнату, Ариша проснулась.
— Закрой рот! — отец не выдержал, подлетел к ней, схватив на локоть. — Ты чё несёшь, ненормальная? Не смей оскорблять моих детей...
— А я не хочу больше молчать, — отдёрнула руку. — Я прекрасно понимаю, что мои дни в вашей прекрасной, — махнула кавычки, — семейке, сочтены. Думаешь я не знаю, что ты подал на развод, что у тебя, молодая баба в Москве? Мне всё известно. Этой, — кинула ненавистный взгляд на меня, — мать больше не нужна, у неё есть огромные бабки, за которые можно купить, хоть чёрта лысого.
Ирина ещё много говорила, оскорбления так и сыпались из её бранного рта. Всё стояли молча и в шоке, пока из комнаты не выбежала Аня.
— Ма-ма, — плача кинулась к Ирине. — Не уезжай, пожалуйста. Я хочу с тобой! — у неё началась настоящая истерика. — Мама! Мамочка! Забери меня с собой!
— Аня успокойся, — погладила по голове её. Папа подошёл, хотел взять её на руки. Она начала брыкаться, кусаться, плакать ещё громче. — Нет, не трогай меня. Это ты... ты... Всё из-за тебя, — она упала на пол, вцепившись в ноги Ирины, — не бросай меня!
— Ты чё ребёнку сказала, ссс... стерва?
— Правду сказала, что папа завёл новую молодую тётю, и скоро от нас уйдёт.
— Ты совсем больная, нет у меня никого. Чего не скажешь о тебе. Ты хочешь, чтоб я всё твоё грязное бельё при детях вытряс.
— Ой, делай, что хочешь, мне уже всё равно. Да и пора мне, у меня скоро самолёт, — взяла сумку, направилась к двери.
— Мамочка, пожалуйста, — мне удалось взять Аню на руки, немного успокоить. Увидев Ирину с сумкой, она опять начала плакать. — Можно мне с тобой... — от плача её начало трясти.
— Аня, я же тебе говорила, сейчас нельзя. Ты пока останешься с отцом, а когда я устроюсь, то заберу тебя. Мы же всё давно обсудили.
— Ты сказала ребёнку, что бросаешь её? — отец обратил на неё яростный взор.
— Конечно, я должна была предупредить. Она уже взрослая, всё понимает. — подошла к Ане, присела на корточки, стерев слёзы с её щёк. — Не плач, ты же у меня взрослая девочка. Я за тобой вернусь, обещаю. Слушайся папу. Помни чему я тебя учила. — Держу Аню, её дрожь передается, меня начинает трясти, чувствую, как ком в горле становится всё больше.
Ирина обняла Аню, поцеловала, подошла к папе, что-то шепнула ему на ухо. Лицо отца поменялось на глазах, отчетливо прослеживалась мимика печали и боли.
— Hosca kal! — [хошча кал] — кинула фразу у порога, которую никто не понял и покинула квартиру.
Эпилог
Егор
В течение следующей недели мы активно упаковывали вещи и наконец-то переехали на новую квартиру.
С Никой мы всё же сели и основательно поговорили. Объяснил ей, почему всё это время себя так вёл. Она призналась, что прочитала смс от Илоны и накрутили себе невесть что. Рассказал ей о Илоне, что меня с ней связывало и как она казалась в квартире.
Ситуация с беременной девушкой сама разрешилась, когда приехали смотреть квартиру. Когда подошли к подъезду, нам навстречу, вышла та самая беременная, под ручку с Жекой, из тринадцатой квартиры. Ника, увидев её напряглась, притормозила, собственнически схватив меня на руку.
— Это она, — кивнула в её сторона.
Девушка тоже её узнала, сразу встала в позу, выпятив вперёд огромный живот.
— Ты?... — истерично взревела.
Я заслонил Нику с коляску и протянул руку соседу, здороваясь.
— Познакомиться, это моя жена Вероника и дочурка Ариша. Жек, утихомирь свою женщину, она на людей кидается, — Женька неплохой парень, добрый, отзывчивый, всегда готовый прийти на помощь. Работает фельдшером на скорой, это он ставил уколы, когда я спину сорвал. Связался только не с той женщиной.
— Ты чё опять выкинула, Юль, — посмотрел на неё с упрёком.
— Ничего, Жень. Я думала, это твоя марамойка-медсестричка припёрлась, и сказала ей пару ласковых. Жень, я не знала, — он пошёл прямо, вырвав свою руку, она засеменила мелкими шажками, догоняя его. — Жень! Ну, Жень, подожди.
— Ты в какую квартиру звонила? — развернул к себе шокированную Нику, целуя в прохладные от мороза губы.
— Трин... Тринадцатую, — шепнула съежившись, поняв свою ошибку.
— Пошли, горе моё луковое, — открыл подъезд, пропуская её и закатывая коляску. — Наша квартира — номер шестнадцать, — вложил ей вторую связку ключей, с брелоком — ёжиком. — Смотри, следующий раз не перепутай, — щёлкнул игриво по её маленькому носику.
Отец с Ириной развёлся. Ни на одно судебное слушание она не явилась, брак был расторгнут заочно. Эта ситуация очень отразилась на Ане, она замкнулась, перестала разговаривать, стала плохо учиться, отказалась посещать рисование и танцы. Отец не стал настаивать, чтоб ещё больше её не травмировать и обратился с ней к психологу. Ему пришлось пойти на понижение должности, чтоб не ездить в командировки, и больше находиться рядом с Аней.
Я только спустя время спросил, что, уходя сказала Ирина. Он не охотно, но признался, что она намекнула, якобы Аня ему не родная. Мол, не уверена, кто её отец. Отец тогда сразу решил, никаких тестов не будет. Аня для него родная дочь и точка.
Как всё улеглось, мы с Никой поехали в наш поселок к родителям Светки. Конечно, надо было сделать это раньше, но погруженные в свои проблемы, как-то выпустили эту ситуацию из головы. Всё же считали своим долгом сообщить им о внуке.
Как выяснилось, о дочери они не слышали уже около года. Она не давала о себе знать, номер телефона заблокирован, в квартире, где она жила, обитали другие жильцы. Ермаковы даже обращались в полицию с заявлением о пропаже, но никаких подвижек в деле не было. Человек, просто исчез...