Сводные
Шрифт:
Вдруг на телефон пришла смс. Похоже, я все-таки разбудила Лею.
Но на экране горела смс от незнакомого номера.
«Ничего себе, никогда не видел таких номеров».
Я улыбнулась. Поскольку папа был генеральным директором новой сотовой связи, то у нас с ним были уникальные номера. Обычных людей они вводили в ступор, поскольку мой номер сплошь состоял из нулей и только в конце были две цифры: 02. Папа шутил, что я вторая после него в компании, но на самом деле это был год моего рождения. Две тысячи второй.
«Зачем
Ответ пришел моментально.
Кай: «Скучаю без матраса».
Я: «Удобно?»
Кай: «Если честно, не очень. Хочешь сама попробовать?»
Я: «Ты хочешь, чтобы я залезла в твой спальник?»
Кай: «Ну или пусти к тебе в кровать».
Кай: «Серьезно, балеринка. Это ужасно».
Кай: «Я сразу вспомнил, почему ненавижу походы».
Кай: «А еще я открыл окно. И теперь здесь даже комары».
Я: «У меня есть жидкость от комаров. Принести?»
Кай: «Подожди, я только оденусь».
Я: «Можешь не стараться. Без лосин я на тебя даже не взгляну»
Кай: «Поторопись… Я уже теряю сознание, они оставили меня без крови»
Я прижала телефон к груди, глядя ослепшими от яркого экрана глазами в потолок, а после, подхватив зеленую бутылочку, вышла в коридор. Должна ли я постучать? А если папа или Оксана услышат?
Я одернула себя. А что такого. Я просто проявляю вежливость.
Но дверь и сама распахнулась. И Кай затянул меня в комнату раньше, чем я опомнилась.
— Какой у тебя тут холодильник! — я поежилась в бесформенной длинной футболке.
Кай улыбнулся, окинув меня странным взглядом. О боже! Я скрестила руки на груди и велела:
— Это было подло! Теперь закрой окно, а еще дай мне что-нибудь набросить. Я замерзла.
— Я заметил.
Он дал мне батник на молнии, которым я могла кажется, обернуться дважды. Я подтянула ноги к подбородку и села в любимое кресло. Теперь обстановка в комнате совершенно изменилась, будто я никогда не читала тут книг и не зависала с телефоном.
Собранная кровать с голым каркасом стояла напротив окна, а возле окна был письменный стол и большой компьютерный стол. Шкаф с книжками остался на прежнем месте, но рядом поселился другой шкаф для вещей Кая. В углу лежали и полки, которые еще нужно было прибить к стене. Свет падал только с окна, в комнате не горел.
Кай вовсе не был раздет, как он пугал меня. На нем была тоже майка и боксеры. Он, очевидно, не стеснялся, тогда как я постоянно отводила глаза в сторону. Благо было темно.
В центре на ковре был действительно расстелен спальник.
— Мама ведь предлагала тебе разложить диван в гостиной, может, передумаешь?
Кай скривился.
— И спать фактически под дверьми их спальни? Нет уж, спасибо.
Я его понимала. Я в ту часть квартиры тоже не рискнула бы сейчас идти, когда Оксана с отцом закрылись в спальне.
— Ну давай, показывай,
Кай мигом накрывается спальником и становится больше похож на раздувшуюся беременную гусеницу, поскольку держит ноги согнутыми в коленях. А когда он их выпрямил, пальцы показались с другой стороны.
Он был слишком высоким для этого спальника.
— Похоже, это был детский спальник. Вот почему на кассе нас трижды спрашивали, уверены ли мы, что хотим его взять. Мы с тобой не похожи на тех, у кого уже есть ребенок.
Смеюсь, когда он шевелит пальцами на ногах.
— Да уж, так дело не пойдет! Придется взять одеяло, оно хоть тебе по росту?
Кай снова поднимается на ноги, а я резко перевожу взгляд в пол. Странно, почему? Ведь я видела много мужских ног в Академии на тренировках: подтянутых, крепких, с выделяющимися мышцами, волосатых и не очень, чересчур худых. Но тогда почему вид голых ног Кая так сильно меня смущает? Это всего лишь колени и икры. А выше я не смотрю.
Кай берет свернутое одеяло с кровати, которое было упаковано для переезда, и снова ложится.
— Вот теперь удобно. Сама-то не замерзла?
Тру ледяные ноги, но пальцы рук тоже холодные. Я часто мерзну, поэтому часто ношу носки и всегда включаю в квартире отопление выше среднего. Кай же устроил в своей комнате морозильник.
— Почему здесь так холодно?
— Открыл окно, люблю спать в холоде. Иди сюда.
Не будет ничего страшного, если я немного согреюсь под его одеялом? На мне его плотный батник, но он не помогает. А потом я перебегу в свою комнату, где меня ждут родные двадцать четыре градуса вместо выстуженных четырнадцати.
Опускаю ноги на пол и делаю два шага к нему. Откинув одеяло, Кай смотрит на меня снизу-вверх. С ковра перехожу на расстеленный спальник, потом сажусь. Двигаюсь медленно, едва сдерживая волны расходящейся по всему телу дрожи. Это от холода.
Опускаю голову на подушку, и Кай набрасывает на нас одеяло.
— У тебя даже зубы стучат.
Говорит он очень тихо и так близко, что щекочет дыханием шею. По коже бегут мурашки, а потом он вдруг притягивает меня ближе.
— Быстрее согреешься.
Его голос тихий и хриплый. Рядом с ним тепло, уютно и очень приятно, и мне так не хочется вылезать обратно. Даже, чтобы дойти до своей комнаты. Но как только согреюсь, я обязательно уйду.
— Лучше?
Нашла в себе силы только, чтобы кивнуть.
А как вдруг ведет пальцами по моим ребрам, а после по локтю перешел выше, к плечу.
— Какая же ты хрупкая…
Ничего подобного, могла сказать я, во мне аж сорок пять килограмм. Допустимый максимум для балерины, и если я поправлюсь хоть немного, обязательно придется садиться на диету, но слова застревают где-то в горле, а мысли испаряются из головы, стоит его пальцам скользнуть по моей спине.