Свои продают дороже
Шрифт:
Отвалившись на время от стола, устроили смотр подарков. Богатенький Сохадзе пожадничал, принес невзрачный газовый пистолетик, но, как истинный бизнесмен, подавал его дорого: это, мол, точная копия «вальтера», из которого застрелился Гитлер. А вот Барсуков потряс всех: охотничье ружье (третье на этот юбилей, отметила Татьяна), но какое! Австралийское, с барабаном величиной с хорошую кастрюлю. В кино из таких стреляют бронебойными снарядами.
— Девятый калибр. Слоновье, — тоном эксперта определил Сашка, нимало не беспокоясь, что в Австралии
— Погоди, дядь Володь, — засуетился Игорь, — сейчас у тебя комплект будет.
Племяш заставил дядю закрыть глаза, надел на него свой подарок — изукрашенную заклепками кожаную куртку — и подвел к зеркалу.
— Смотри! А кожа какая, дядь Володь! Чистая лайка.
Явно молодежного покроя куртка, похоже, досталась Игорю даром в его российско-сирийской фирме. Она скорее украсила бы жизнерадостного байкера, а тут все увидели в зеркале молодящегося старика, решившего побаловаться примеркой внучковой курточки. Пьяненький Змей, совершенно счастливый, повесил слоновье ружье на грудь, схватил сохадзевский газовик и выказал готовность пальнуть из того и другого, не сходя с места. Мужчины подхватили его и выставили за порог. Змей шарахнул из двух стволов. Его втащили назад и захлопнули дверь, чтобы газ не ворвался в дом.
— Дядь Володь, — усадив Змея за стол, начал Игорь, — а зачем тебе в Москве гараж, если ты живешь на даче?
Змей, который был ниже Игоря, посмотрел на него, как он умел, будто сверху вниз:
— А затем он мне нужен, Игорек, что этот гараж мой.
— Ну и будет он твой. Ты мне только позволь машину ставить, на время, а то совсем сгниет. А если ты когда и приедешь в Москву, так ведь в гараже и две машины поместятся.
— Нет, — сказал Змей, — там и без твоей жестянки тесно: подарки некуда складывать, все чуланы забиты.
Я же не прошу тебя взять мои подарки к себе в квартиру.
— Давай, — охотно согласился Игорь, — особенно если телевизор.
— Не, телевизоров подарили только два, мне самому мало. А так шлют военные железки. С Черноморского флота притаранили шестнадцатидюймовый снаряд. Пустой, конечно.
— Давай снаряд, — с пьяной покладистостью напросился Игорь.
Змей запыхтел и полез в карман за трубкой. Ничего хорошего это Игорю не предвещало: Змей обычно курил сигареты, а если начинал сосать трубку, жди скандала.
— А телевизоры ты не показал! — пошел на попятную племяш, хорошо изучивший своего знаменитого дядю.
Змей неохотно повел черенком трубки, мол, что их показывать, вот они. Оба телевизора стояли тут же, уже без коробок, но в пенопласте — ушастый «Сони» и маленький «Филипс».
Мужчины быстро сняли упаковку, вытянули усики антенн, и экран «Филипса» засветился первым. Змею вручили пульт, он забегал пальцами по кнопкам, перелистывая программы.
— И дециметры ловит, — подлизнулся Игорь.
Змей дошел до РТР. Показывали ток-шоу «Криминальный интерес». Во весь экран — лицо молодого ведущего с коварным прищуром.
— Давай к «тарелке» подключим, дядь Володь, — суетился Игорь, — может, Си-эн-эн поймает.
А Змей вдруг сказал, глядя в экран:
— Это мой сын, Дмитрий Владимирович!
Татьяна уставилась на Барсукова, который знал первую жену Змея и, понятно, их сына. Но Барсуков сам смотрел то на Змея, то на Игоря.
— Я его не помню, маленький был, — неуверенно сказал племяш.
— А я говорю: он мой сын! — Змей снова полез в карман за трубкой.
— Позвольте, — влез Викин Сергей, — он же Савельев! И отец у него адмирал, я знаю.
— Ага, — иронически поддакнул Змей. — Ты с этим адмиралом вчера в «Каре» выдул бутылку виски. Петра Кириллыча помнишь?
У Татьяны сердце оборвалось. Она-то думала, что эти морячки вчера уболтали, увели Змея. А Змей сам от нее скрылся'. Пил с человеком, который отбил его жену.
— Сын, сын! — взвизгнула Вика и кинулась к Змею. — А я и не пойму, почему я в него такая влюбленная! А он твой сын! Как он мне нравится, такой умница!
— Я и сам не знал, — улыбался польщенный Змей. — Они же остались во Владике, а у меня баротравма, передели в Москву…
Историю про баротравму Татьяна слышала сто раз.
Змей не мог успокоиться, что был боевым пловцом, капитаном третьего ранга, а стал каким-то майором и так, на сухопутье, дослужился до полковника. Любил носить морскую форму — в его «Воениздате» на это смотрели сквозь пальцы.
— Дядь Володь, — выслушав про баротравму, заметил Игорь, — а все-таки он больше не на тебя похож, а на мать.
— Нет! Нет! Нет! — прыгала Вика. — Вылитый Кадышев!
— Да нос-то не его, — заспорил племяш.
В кутерьме никто не обращал внимания на Татьяну, сжавшуюся на диване в комок. Люди, люди, что же вы такие гады и так плохо скрываете свое гадство? Игорь, племяш, зарится на гараж и недоволен тем, что появился прямой наследник. А Вика довольна: она-то уже не наследница, зато какая это шпилька Татьяне — сын, законный!
Змей вышел и принес карточку сына, еще первоклассника с октябрятской звездочкой. Татьяна застонала про себя: выходит, он хранил ее где-то недалеко, может быть, носил в кармане…
Все кинулись разбирать: похож, не похож — глаза, губы, уши.
— «Уши»! — злился Змей. — Я с его так называемым отцом двадцать лет не разговаривал. А вчера встретились на банкете и как бы даже помирились. Он мне открытым текстом сказал: твой сын.
Тем временем Сашка настроил второй телевизор, и сразу два змеесына заулыбались с экранов.
— Вот это сын, это наследничек! — подвел итог Сохадзе. — Ну, за твое отцовское счастье!
Откупорили шампанское, и все кинулись чокаться со Змеем. Вика вилась вокруг Змея, и ей тоже каким-то образом доставались поздравления. Она царственно кивала, как мать наследника. Ну, еще бы, змеесын — любимый телеведущий — ее забору двоюродный плетень!