Сволочь моей мечты
Шрифт:
А он сволочь!
Часть 3
Осенние листья хрустели под ногами. Кира завела кота, чтобы не быть одной, и сейчас бежала с работы, на которой засиделась допоздна, чтобы успеть до закрытия зоомагазина купить ему корм. Сначала она хотела назвать кота Кирилл, потому что эти сволочи, хоть ласковые и пушистые, но приходят и уходят, когда им вздумается. Но этот рыжий засранец оказался не таким, он был всегда рядом, ходил за ней, сидел с ней, ел с ней и спал с ней.
Не то, что настоящий Кирилл!
Поэтому она назвала его Лисом, ведь что он был быстр, хитёр и очень любил курицу. С ним стало намного веселей, но глядя в зеленущие глаза, Кира вспоминала карие и обманщика, которому они принадлежат.
На улице было ветрено, темно и очень скользко, потому что лужи замёрзли. А ещё замёрзла лестница у магазина, с которой Кира упала.
Корм своему пушистому засранцу она так и не принесла, а в машине скорой помощи только и делала, что просила её выпустить, иначе её любимый, но почти осиротевший сегодня кот умрёт дома с голоду. Фельдшеры покрутили пальцем у виска и порекомендовали попросить друзей покормить бедное одинокое животное.
Лёжа на больничной койке со свеженаложенным гипсом на лодыжке, Кира позвонила подруге, та коллеге, он в свою очередь своей сестре или знакомому брата, который нашел, кто сможет покормить кота и даже последить за ним пару дней, пока Киру не отпустят долечиваться домой.
Этот кто-то пришёл рано утром, как только начались часы посещений. Он стоял, распахнув удивлённо свои карие глаза, и не мог подобрать слова. Кира тоже не смогла. За два месяца с их прошлой встречи она забыла их все, даже те, которые долго заучивала и репетировала, чтобы высказать ему в лицо. Поэтому она просто вручила ему ключи от квартиры и попросила покормить кота. И всё. И больше ничего!
Потому что он сволочь!
Через два часа Кирилл вернулся с цветами, апельсинами, пончиками в пудре и паспортом. Чтобы Кира смогла ему доверять и не волновалась, что он исчезнет и не покормит кота утром, днём и вечером. А ещё лоток надо убирать и гладить его, когда он хочет на ручки.
На ручки хотела и Кира. А ещё всплакнуть, потому что ну как так можно? А?
Теперь она знала его имя, фамилию, адрес прописки и что он не женат. Между страницами паспорта лежала записка с номером его телефона на случай, если ей захочется ещё фруктов, цветов или поговорить с котом. Или с ним.
И она говорила. В больнице, пока он держал её руки в своих, и заглядывал в глаза, по телефону, когда соседи по палате пытались уснуть. Во сне, когда он снова и снова рассказывал безумную историю о том, как он опоздал сначала на «Сапсан», потом в аэропорт, потом на всю жизнь, не успев ей сказать главного.
Что он мужчина её мечты.
Когда Киру выписали, он вынес её из больницы на руках, усадил в такси и повёз домой, где открыл дверь своим ключом. Лис радостно бежал встречать их, громко рассказывая последние кошачьи новости, тёрся, пока на него случайно не наступили, но потом всё равно долго мурчал на коленях.
Дома было тепло, светло, чисто и на каждом столе стоял букет цветов в большой вазе. Полочка была отремонтирована, душевая насадка больше не текла, ножи были заточены, и оконная ручка на кухне больше не заедала. Лис был пушист, расчёсан, накормлен и, кажется, прибавил пару килограммов.
А Кирилл говорил, говорил, говорил, будто столько всего надо успеть рассказать. Почти как в их первую встречу. Готовил ужин и говорил, кормил кота и говорил, укладывал Киру в свежую постель и снова что-то без конца говорил. Будто на самом деле просто ужасно нервничает и не знает, что делать дальше. Что чувствовать дальше.
Поэтому Кира просто накрыла его губы своими, обвила руками шею и утянула с собой на постель. Хотелось только одного, чтобы он не размыкал своих рук, не разъединял их губ, не останавливал своих ритмичных движений, ласк и сладостных стонов. А она всё ещё боялась разжать свои руки.
Вдруг он опять исчезнет?
Только кричала, шептала и звала его по имени.
Я — это ты. Ты — это я.
Утром он не исчез, он спал на соседней подушке, мило хмуря брови во сне. Но Кире всё равно ещё долго казалось, что всё происходящее странный зацикленный сон. Она боялась, что он внезапно не вернётся, когда, поправив подушечку под её загипсованной ногой, уйдёт за чаем на кухню. Пойдёт кормить кота и растает как утренний туман. Выйдет в магазин и опоздает на поезд.
Но Кирилл теперь всегда возвращался. И неделю, и вторую, и месяц спустя. Он всегда возвращался. Даже после того, как Кира вернула ему паспорт и сказала, что он не обязан кормить её кота и готовить ей ужин. Но ему нравилось, и Лиса он полюбил, как и рыжий предатель Кирилла. Эта парочка подружилась не на шутку.
Они рассказали друг другу так много, что могли бы молчать до конца своих дней, но и это у них не получалось. Когда слова кончались, они звали друг друга по имени и держались за руки, сплетая пальцы. Целовали, гладили и ласкали друг друга, делясь чувствами через прикосновения и нежность, через желание и страсть, которая до сих пор кипела как в первый день. Тот самый, когда она поглотила их на застекленной лоджии в гостях у друзей. Только теперь к ней прибавилось нечто большее, нечто горячее, согревающее не только тела снаружи, но и сердца внутри.
И Кира начала потихоньку верить в то, что это надолго, а быть может, даже навсегда. Ведь не ушел он за стаканом воды до сих пор, не исчез в темноте танцпола и не остался на удаляющемся перроне. Вот он, здесь.
Пробежала галопом зима, припудривая снегом каждый пасмурный день и расчесывая тучи голыми ветвями. Задрожала весна в городских лужах и это случилось. Спустя ровно полгода с момента, как он покормил её кота, он не пришёл домой к ужину. Не позвонил и не снял трубку. Не ответил на текстовое сообщение. Даже не прочёл его спустя час, два и три.
И Кира всё поняла.
Ведь она так ни разу и не послушала, как бьется его сердце, даже порвав на его груди две с половиной рубашки. Не проверила. Успокоилась, расслабилась, привыкла к тому, что он всегда рядом.
Какая же она все-таки дура наивная, что верит до сих пор во все эти сказки про любовь. В который раз.
А в половине первого ночи Кирилл вдруг явился: взъерошенный, промокший, попавший под первый весенний дождь, но сияющий, будто его озарило благословение. Ничего не объяснил, а только улыбался своей лучезарной улыбкой, да карие глаза его блестели ярче обычного. А потом встал на одно колено прямо в прихожей и протянул кольцо.