Свой среди чужих
Шрифт:
Ничего. Глухой грохот крупнокалиберных пулеметов с севера, ухающие разрывы гаубичных снарядов, расчерченное разноцветными трассерами небо, зарево пожаров на горизонте.
Все, как тогда…
Из полуподвального окна отсигналили трижды тусклым красным фонарем, я нашарил фонарь на разгрузке, мигнул в ответ один раз. Код опознания надо помнить так, как помнишь свое имя и свое задание; без него запросто нарвешься на огонь своих же. При очаговой обороне в городе – запросто…
Выключил прицел, снял его и убрал – нечего батарейки зря жечь. Закинул
Перевалился через узкую щель в полуподвал, относительно целый. Сержант присел на колено у стены, высматривая что-то на улице…
– Что?
– Вон там, у противоположной стены, сэр… Мелькнуло что-то.
Еще, что ли, одна группа?
Сменил магазин.
– Почему тогда они меня не пристрелили, сержант? – высказал я мучившую меня мысль вслух.
– Не знаю, сэр…
Вот и я – не знаю…
Путаясь в каких-то трубах – котельная здесь была, что ли, переместились к ведущему наверх пролому, багрянеющему отсветом пожаров. Сержант принялся осматривать здания впереди, я стоял чуть позади с оружием на изготовку. Если откроют огонь – я ударю в ответ по вспышкам.
– Впереди посмотрел?
– Чисто, сэр.
– Как идем?
– Вон там бронемашина, подбитая посреди дороги. Броском – до нее. Вход – левее на двадцать.
– Там нас пулями не встретят?
– Нет, сэр. Посты дальше, в развалинах первого этажа. Там же – растяжки, но я знаю, как они стоят. И пароль знаю.
Растяжки могли и переставить.
Не доверяя сержанту, сам опустил на глаза ночник, осмотрел, что перед нами. К ночнику тоже нужны батарейки, но если что – обойдемся и без них, а вот тепловизор будет жалко, если сдохнет. С тепловизором ночь – твоя.
– На счет три. Я иду первым, ты – прикрываешь. Три, два, один…
Метнулся в пролом, под ногами захрустел битый кирпич, и тут буквально спиной почувствовал, что на меня кто-то смотрит – сверху и со спины. Кувыркнулся – как заяц от дроби охотников, прыжком завалился за машину, стоящую у самого тротуара.
Вовремя! Справа, со спины, перебивая друг друга, ударили сразу несколько винтовок, пули разорвали асфальт, прошлись стальным градом по остову машины. Засада! Еще одна засада в доме, стоящем напротив и правее торгового молла, видимо, прикрывающая первую засаду. И какая засада! Увидев, как погибла первая группа, они не стали делать глупостей, они не стали демаскировать свою позицию, они просто подождали, пока мы не пойдем к моллу – если мы подошли отсюда, другой дороги все равно для нас нет. А сейчас они отрезали меня огнем и ждут, кто же придет мне на помощь.
Хорошо рассчитали. Молодцы. Но и я к таким расчетам готов.
Не дожидаясь, пока одна из градом летящих пуль заденет меня, я нащупал справа на разгрузке заветный цилиндр, достал его, едва не оборвав карман, рывком выдернул чеку и бросил
Вспыхнуло – с нестерпимо ярким, режущим глаза светом полыхнул магний. Прибор ночного видения, сетчатка глаза – такая вспышка слепит все. Кто-то сразу заткнулся, кто-то продолжал стрелять, но уже неприцельно. Не дожидаясь, пока британцы придут в себя, я перекатился к капоту, уходя от пуль, и открыл огонь, ориентируясь по вспышкам выстрелов в четырехэтажном здании напротив.
Первым заглох пулемет – он давал более яркую вспышку пламени и сейчас лихорадочно бил левее того места, где я был, пулеметчика ослепило вспышкой, и он бил непрерывным огнем наугад, запарывая ствол и не давая мне подняться. Перевел винтовку левее, двумя быстрыми выстрелами погасил еще один огонек в оконном проеме. Азарт поднимался волной, делая неуязвимым.От молла по четырехэтажке лихорадочно застучал пулемет, поддерживая и прикрывая меня…
И тут – что-то разорвалось левее, в нескольких метрах, около кузова грузовика, пахнуло нестерпимым жаром. Словно локомотив разогнавшегося под гору поезда сбил меня с ног и прокувыркал по асфальту. Потом свинцовой тяжестью навалилась темнота…
Пришел в себя не сразу. Сначала появилась боль. Тупая такая, будто кто-то ритмично бьет меня большой киянкой – деревянным молотком по голове. Раз за разом, настойчиво и прямо по затылку. При каждом ударе перед глазами колышется красная пелена…
Не открывая глаз, приказал себе пошевелить пальцами ног. Осознал, что шевелятся – значит, не все потеряно. Потом точно так же пошевелил пальцами рук – шевелятся тоже и даже боли нигде нет, если не считать головы. Значит – пронесло, только контузия. Вытащили…
Осторожно сел, приходя в себя. Меня оттащили в подвал, или, возможно, это подземная стоянка, и положили на импровизированное ложе, состоящее из каких-то ящиков и спальника. Дали отлежаться – и спасибо.
Ощупал себя – пистолет на месте, в кобуре, винтовку забрали. Жаль, если пропадет, хорошее оружие. Впрочем – разжиться оружием в городе нынче не проблема, оно на каждой улице, подбирай и стреляй. Его нынче больше, чем стрелков…
Поднялся на ноги, оперся о ноздреватую бетонную стену, постоял так. Шатало, к горлу подступала тошнота…
Надо выпить.
Фляжку, которая была пристроена в нагрудном кармане, прикрывая область сердца, у меня забрать никто не догадался, хотя если бы знали, что там, – наверняка бы забрали. От первого глотка затошнило, едва не вывернуло прямо на месте, второй пошел уже лучше. Коньяк обжег рот, проскользнул подобно фокстерьеру в лисью нору.
Хватит…
Опираясь рукой об стену, я пошел искать командование…
Подвал. Большой, просторный, кое-где стены уже змеятся трещинами, но все еще держатся. Бухтит генератор, недобрым, зеленым светом светят химические источники, делая лица зелеными, как у упырей. Кое-где безжалостно светят переносные прожектора, из одного угла подвала второй не виден, большая часть его во тьме. Какие-то перегородки…