Свой в своей стране
Шрифт:
Долгий всхлип. Светлана спрятала лицо в ладонях. Потом выдохнула и снова посмотрела на Даниила. Теперь ее глаза стали гораздо яснее.
— Ч…что я могу сделать? — спросила она.
— Скажите, чем он увлекался в последнее время? Может, хотел куда-то поехать? Что-то увидеть? Это может быть всё, что угодно, даже чистая фантазия.
— В…вы из полиции? Но муж сказал, что они…
— Нет, — перебил Даниил, — я не из полиции. Поэтому могу работать гораздо эффективнее.
— Вы вроде детектива?
— Можно и так сказать.
—
— Аля всех прислала, кто хоть как-то может помочь, — ответил Даниил, — так что да.
— Ясно, — кивнула Светлана, — он очень ждал полёта на самолёте. Это должно было быть впервые для него. Мы собирались лететь в Сочи, но за неделю поездка сорвалась — мужу надо было работать сверхурочно, завод перезагружен заказами… — она всхлипнула и осеклась.
— Он очень расстроился, — сказал Даниил, и это не было вопросом.
— Да, — кивнула Светлана, — он, наверно, поэтому так отреагировал на нашу размолвку… до этого несколько дней он ходил подавленный… я старалась его отвлечь, но тут… подождите. А как это может помочь сейчас? Вы думаете, этот… — она сделала паузу и с заметным трудом заставила себя произнести: — человек. Он об этом знал?
— Да, скорее всего, — кивнул Даниил.
— Значит, он выслеживал… ждал возможности, а я… я… — она снова всхлипнула.
— Вы жили обычной жизнью. И не имели возможности залезть в голову тому, кто мог бы желать вам зла, — ответил Даниил.
С этими словами он поднялся и, не прощаясь, быстрым шагом вышел из кафе, где было устроено что-то вроде оперативного штаба. Что удивительно, хозяева заведения не то, что не протестовали против такого использования коммерческой площади — но, напротив, горячо поддерживали и снабжали тех, кто был занят в поисках, бесплатным кофе.
После этого я Даниила не видел, до самой темноты.
Как раз к тому времени подъехали водолазы. Не МЧС — просто какая-то частная контора, которые дружили с местным мотоклубом и отозвались.
Поначалу думали дожидаться рассвета. Но потом нашлись ещё добрые ребята, которые подогнали мощные прожекторы, тоже полностью за свой счёт.
Начали обследование берега.
Однако водолазам так и не удалось сделать ни одного погружения.
Сначала отреагировали собаки. Раньше им давали одежду мальчишки, чтобы они взяли след — но всего, чего удалось добиться, это найти место, где предположительно стояла машина подозрительного мужчины.
И вот они ринулись вперёд, в заросли декоративных камышей, которые высадили вокруг деревянного прогулочного помоста на берегу озера.
А потом из камышей показался Даниил. Он нёс мальчишку на руках, кажется, тот был без сознания.
Знаешь, мам, я себе язык прокусил, когда подумал, что будет, если сейчас окажется, что ребёнок мёртв, а я увижу глаза Светланы.
Никогда, больше никогда и ни за что не хочу переживать подобное.
Даниил положил мальчишку на деревянный помост и начал делать искусственное дыхание. Через несколько секунд ребёнок
Потом я увидел, как по помосту метнулась какая-то стремительная тень. Я раньше и не думал, что человек может перемещаться настолько быстро. Это была Светлана.
Она не кричала, не плакала, не причитала — просто мгновенным рывком преодолела пространство, разделяющее её и сына. И прижала его к себе.
Когда я подошёл ближе, то успел услышать, как ребёнок сдавленно говорил: «Мам… мам… мне дышать тяжело, не так сильно, пожалуйста».
Уже потом, когда все поисковики собрались вместе, Даниил сказал, что нашёл мальчишку связанным в наглухо заколоченном ящике, спрятанном под дальним помостом на берегу озера. И что тот мог бы погибнуть от удушья, если бы он опоздал на час-другой.
Народ начал обсуждать это обстоятельство, и большинство сошлось на том, что они имели дело с сумасшедшим сектантом, который решил принести жертву озеру с какой-то извращенной и одной ему ведомой целью.
Наверно, я бы тоже так подумал. Но позже, уже вечером, я услышал, как мальчишка (его звали Андреем) говорил с Даниилом. И это был очень странный разговор.
Мама в это время была рядом, она разговаривала с полицейским, который брал показания у всех, кто участвовал в поиске.
Пацан наотрез отказывался отходить от Даниила.
— Он может вернуться? — прошептал мальчишка своему спасителю на ухо, видимо, думая, что никто не слышит.
— Да, — кивнул Даниил и так же шёпотом ответил: — он может вернуться, если я не сделаю то, ради чего пришёл сюда.
— Почему ты не можешь просто долететь?
— Я тебе говорил уже: мы летели очень низко. Самолёты не могут летать так долго. Это опасно. Кроме того, есть вещи, которые я должен сделать по дороге.
— Ясно… — вздохнул мальчишка, — а ты точно не сможет потом остаться? Совсем-совсем?
— Не смогу, — ответил Даниил, — хотя и хотел бы.
Потом мне пришло в голову, что подслушивать чужие разговоры, тем более разговоры друзей — не хорошо. Я громко зевнул. Мальчишка посмотрел в мою сторону тревожно, и отстранился от Даниила. Тот тоже посмотрел на меня и лишь слегка улыбнулся.
Наверно, мне стоило поговорить с ним тогда. Объяснить, что слышал часть их разговора с мальчишкой. Спросить, что он означал.
Но тогда я не решился это сделать.
Из книги Андрея Тобольского «Покоряя пространство»
…в детстве мы видим мир иначе. Реальность ребёнка — она более гибкая, пластичная.
Постепенно, с возрастом, мы перестаём воспринимать вещи такими, какие они есть на самом деле. Мы впитываем стереотипы, которые цементируют наше мировоззрение. Многое из того, что существует в реальном мире, мы просто не видим и не воспринимаем. Потому что иначе нам бы пришлось пересматривать всю нашу комфортную и целостную картину мира, а это ой как не хочется делать.