Своя Игра
Шрифт:
Почему это не удивило меня тогда, шестьдесят лет назад…
Да многие аркаты уходили Зеркальным коридором, растворяясь в магическом поле Долины, когда их возраст достигал второй сотни. Говорили, что жизнь им стала в тягость.
Но не отец. Он был полон сил и желания жить. И не собирался уступать мне трон еще лет сто. Лет или тысяч?.. Не помню. Улыбающееся лицо отца помню, а слова нет.
Наверное, и это воспоминание уже хранит водопад…
Не самая лучшая моя идея. Но уж какая есть. Другой не дано.
Когда вода принесла ответ Биаты, а воздух ее дыхание и первый вздох моего сына, ко мне вернулась
Нет, не выбраться. Ша-рион не позволит мне это сделать. Ему хватило недели потешить свое самолюбие, наблюдая, как я метаюсь от одного арката к другому, и все, буквально все, принимают меня за безумца.
Неделя свободы. Относительной свободы, конечно. И следом клетка. На дни, месяцы. Может быть, уже годы…
Отсюда нет выхода. Я знаю, что закончу свою жизнь в этом каменном мешке.
Но меня пугает не это. Память… Потерянная память.
Они должны узнать. Биата. Грай. Мой народ.
Не поэтому ли Ша-рион упрятал меня сюда? Боялся, что я разрушу его новый мир?
А я разрушу. И не важно, что придется отдать все свои силы.
И всю память. По капле. По воспоминанию. В отчаянной попытке, что вода, единственная, кто еще откликается на мой зов, сумеет найти выход из этой ловушки и, соединившись с хрустальными струями Зеркального водопада, подарит правду всем, кто окунется в его воды.
К сожалению, отдавая силу и память, я теряю ее навсегда — лазейка в защите настолько мизерна, что другого выхода просто нет.
Но это не страшно. Ведь Биата останется со мной до конца. Ее улыбка будет самым последним моим воспоминанием.
ГЛАВА 8. Ночь алых ножей, или новая встреча с Красной Шапочкой
Барбариска
Слезы катились сами собой. Крупные, горькие, соленые.
Я уже давно бросила все попытки их удержать, уткнулась в плечо мужа, вцепившись побелевшими пальцами в его рукав, и лишь вздрагивала, когда одно воспоминание сменялось другим. Драгоценный неуклюже пытался меня успокоить — сочувственно пыхтел на ухо и, будто ребенка, гладил по голове. Нежно и осторожно. Но это, несмотря на стойкую уверенность в надежности его объятий, только расстраивало.
Он же был там совсем один. Грай Баратти. Бывший Со-основатель. Аркат, так и не ставший тиаром. Умирающий от голода пленник, отдавший жизнь, чтобы его потомки вспомнили правду.
И пусть только часть из показанного нам Лирэем — это истинные воспоминания Со-основателя, а остальное его собственные догадки и предположения, картинка все равно получилась жуткая. А полное эмоциональное погружение, которое и не снилось нашему телевидению, делало тебя практически участником тех событий.
Все вышло так, как Грай Баратти и спланировал. Отдавая ручью, мелькающему в трещинах стены, свою память, воспоминание за воспоминанием, он терял силы, а с ними и жизнь, но сумел пробиться. Улыбка Биаты, поймав его последний вздох, скользнула в воду, и любой, кто окунулся бы в водопад, увидел бы правду. Она должна была пробить барьер чужой лжи и разбудить собственную память аркатов, но, к сожалению, прошло слишком много времени — почти два с половиной миллиона лет — и новая жизнь, и новая история впитывалась в кровь теперь уже тиаров с молоком матери. Но и они бы поняли-почувствовали, что это правда. Для того пленник и вкладывал в заклинание всю свою силу, закрепляя собственной жизнью.
Но вот тут-то и вмешался Ша-рион. Именно он, согласно новой истории, и был тем,
Сковырнуть эту крышку у нас не вышло, да и приподнять получилось только чудом. Хотя и нельзя так говорить, но помогла болезнь, поразившая аркатов, подарив нам чудного ребенка, имя которого я до сих пор не знаю.
Интересно, а каким он был подростком? Стал бы нам помогать или тут же сдал своему братцу? И как мне его теперь называть — аркатом или тиаром?
Наверное, пока мы не вернули память всем, стоит использовать обычные для современной Долины термины, чтобы вконец не запутаться. Нам ведь еще из подполья выбираться и общаться с Шестнадцатым и его охотниками. И не хотелось бы неосторожным словом нарушить хрупкое равновесие. Тем более нам, как выжившим на Охоте, гарантируется неприкосновенность. Аж на целый месяц.
Ладно, это история будущая. Тут бы с прошлой разобраться, когда аркаты были еще аркатами — первой расой, появившейся в Калейдоскопе. Позже Создатели заселили свои миры куда более плотно. И это, видимо, обидело их первенцев, заставив спрятаться в Зеркальной долине. Или тому способствовали тиары, созданные магией аркатов лет за триста до самой Долины. Может, уже тогда они лелеяли свои злодейские планы, изолировав своих "друзей" от остального мира. Ведь для чего-то же была организована контролирующая все внешние связи Служба открытых территорий, где работали исключительно тиары. Да и многие ключевые посты во власти сосредоточились в их руках. За свои десять тысяч лет тиары не успевали устать от жизни, были куда активнее и энергичнее. Аркатов больше интересовали науки и искусство, создание артефактов или просто созерцание мира. Да и Долина, в создание которой тиары и капли магии не вложили, жила за счет силы их старших товарищей.
И только теперь стало предельно ясно, почему Лисс называл Эдигорана создателем и аркатом. Кстати, на прямой вопрос, почему сразу все не рассказал, наглый артефакт заявил, что, во-первых, не спрашивали, а во-вторых, за столько лет при не совсем целостной структуре он мог что-то и перепутать. Струсил, короче. Или его разлюбезные создатели не предусмотрели личностное развитие своего творения — иначе с чего бы Гиарлиссу ассоциировать себя с мальчишкой?
Кстати, а не совершили ли они такую же ошибку с тиарами? Жизнь и магию дали, а развитием моральных качеств не обеспечили. Но так ли это нам, к сожалению, уже не узнать. Зато стало предельно ясно, как были изменены стабилизаторы и для чего самоназванные аркаты нацепили на своих рабов кольца.
Грай Баратти зря переживал — стабилизаторы, которые он изобрел, были весьма полезной штукой, и не его вина, что их стали использовать во вред. Изначально ленты были предназначены для маленьких детей, еще не умеющих контролировать свою силу. Блокирующие силу кольца, которые использовались до этого, нархански не нравились детям — владея такой силой, не очень-то приятно чувствовать пустоту внутри себя. И если честно, я их понимаю — чертов сиболь, который нацепил на меня Ксантай, вызывал весьма неприятное ощущение гулкой пустоты. Но мне-то было проще — я с этим родилась, просто вернулась к привычному состоянию, и все. А может, и правильно — от моей неконтролируемой магии вред один. А вот деткам тяжело было.