СВС (Синдром Внезапной Смерти)
Шрифт:
НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского, токсикологическое отделение. Тарханова
– Хорошо, что Вы такая молодая, быстрее найдёте с ней общий язык.
– Как она?
– Физически удовлетворительно, промывание мы сделали, по этой части проблем нет, а психологически - очень плохо. Она в абсолютной депрессии, молчит.
Елена внимательно слушала заведующую отделением, спокойно ожидая главного.
– Мы ещё не вызывали психиатра. – Она замялась.
– Людмила Сергеевна, переходите к делу.
– К делу… - Заведующая посмотрела на посетительницу, и встретив неожиданно твёрдый взгляд, немного смутилась. «Правильно она поступила? Может быть, не нужно было влезать во всё это? Какие силы приходят в движение и как это может коснутся её? Только сейчас ей пришло в голову, испугаться, что она тоже может стать участницей этой ужасной истории. А разве она уже
глаза. У них обоих
абсолютно безжалостные глаза, хотя и здесь, есть сущностные отличия: у него глаза поддонка, который с удовольствием раздавит тебя, а у неё глаза циничного хирурга, который безжалостно вырежет всю гниль».
– Следом за пациенткой приехал её отчим, большой чиновник, и по размеру, и по положению, даже охрану сюда притащил. Поставил нас всех на уши, сказал, что ни о каком самоубийстве не может быть и речи, что он сам со всем разберётся. И мне уже звонил главврач больницы, чтобы я не регистрировала попытку самоубийства, а написала, что это ошибка в приёме лекарства. – Она опять замолчала, собираясь с духом. – Короче, он думал, что остался один в палате с пациенткой и говорил с ней о… - Она замялась, подбирая слова, потом решилась: - Он угрожал ей. Их разговор подслушала санитарка, которая была в соседней палате, там есть смежные двери, и она всё слышала. Он говорил, девушке, что она так просто от него не отделается. Говорил, что какой-то контракт не закончен, и он не даст ей сбежать от него, ни живой, ни мёртвой. Санитарка в шоке прибежала ко мне, а я к вам.
– Почему не в милицию?
– Потому что он и есть милиция, я навела справки - он бывший зам министра МВД какой-то кавказской республики, а сейчас сенатор, член каких-то советов при МВД, и прочее, и прочее. Санитарка, о том, что услышала, рассказала только мне, но и всё - дальше этого что-либо делать боится.
– Вы говорили с пострадавшей?
– Да, но она молчит.
– Вы её осматривали?
– А да, на теле есть характерные следы от верёвок. Она была связана, так же есть синяки и ожоги, похожие на ожоги от сигарет.
– Её изнасиловали?
– Наверное да, по крайней мере половой акт был. Пока она была без сознания, я вызывала гинеколога, она взяла пробы, и в заднем проходе были обнаружены следы спермы. Но девушка ничего не говорит об этом.
– Понятно, где она?
– В одноместной палате, вот в этой, мы стоим рядом.
– Правильно, что позвонили нам. Не дёргайтесь, и ничего не бойтесь. Я пойду, поговорю с ней.
Елена без стука открыла дверь и вошла в палату. При входе оказался маленький коридорчик с дверью в туалет, дальше комната с одной кроватью и столиком рядом с ней. Напротив кровати располагался небольшой телевизор на маленькой тумбочке, а за ним незаметная смежная дверь, за которой, очевидно, и подслушивала медсестра. На кровати, свернувшись калачиком, лежала девушка, которая никак не отреагировала на появление гостьи. – Спит? – Елена села рядом на стульчик и стала рассматривать её. – Совсем ребёнок, измученный ребёнок, хотя заведующая сказала, что ей уже двадцать два. Что ей пришлось пережить? Следы от верёвок, ожоги - какой кошмар.
– Вера, проснись пожалуйста, я пришла помочь тебе.
Девушка открыла глаза, и посмотрела на Елену пустым, равнодушным взглядом.
Елена наклонилась к ней близко-близко, и продолжила очень тихо, почти шёпотом.
– Прежде чем уйти. – Она приблизилась к самому уху. – Прежде чем умереть, ЕГО нужно наказать. Помоги мне наказать ЕГО.
– Кто вы? – Голос вялый и тихий, с трудом двигает языком, но взгляд немного сконцентрировался.
– Я охотник. Я выслеживаю и наказываю мерзавцев, вроде твоего отчима. Я знаю, что он делал с тобой ужасные вещи, и это не должно сойти ему с рук.
– Мне уже всё равно…
– А мне нет, и тем девушкам с которыми он будет продолжать делать это, тоже не всё равно. Его нужно остановить. Помоги мне.
– Чего уж теперь… Надю похоронили семь дней назад… Какая теперь разница?
– Расскажи мне что случилось.
– Вы не справитесь с ним. У него охрана, деньги, власть. Даже Бог его не наказывает…
– А мы накажем. Смотри мне в глаза и слушай: Два года назад в Екатеринбурге, посреди бела дня, возле двух девушек остановилась милицейская машина. Из неё вышел человек в форме и, показав документы, приказал им садиться в машину. Девушки, видимо что-то заподозрили, и отказались, тогда он силой стал заталкивать их туда. С одной справился, а вторая вырвалась и убежала. Повторяю, это был день, и это был центр города, вокруг куча прохожих и никто, слышишь - никто не вмешался, хотя они звали на помощь. Вырвавшаяся девушка побежала не куда-нибудь, а в ближайшее отделение милиции, думала там помогут. Сейчас, как же, так они и кинулись ей помогать… Вместо этого дежурный с ухмылочкой сказал ей, что это не их территория, и отправил в другое отделение, а те в другое. Пока она бегала по отделениям, её подругу привезли в служебный гараж управления милиции №3, где пять человек в форме, уже сильно на веселе, поджидали своих приятелей. Дальше все они по очереди, весь день и всю ночь насиловали несчастную. Даже, когда сами были не в силах, продолжали насиловать её бутылкой. Это продолжалось долгих двенадцать часов. На следующий день, её еле живую выбросили на обочине дороги, и пригрозили, что если она будет жаловаться, то ей подбросят наркотики, и посадят в тюрьму. Чудом она не умерла на этой обочине, спасибо подобрали какие-то люди, и отвезли в больницу. Когда она смогла встать с постели, она встала только для того чтобы надеть себе петлю на шею. Слава Богу не получилось, вовремя заметили, и спасли. И она выжила второй раз. Мы узнали об этом и, так же как к тебе сейчас, я пришла к ней в палату. Она не хотела жить, а я просила её помочь мне остановить насильников, показать, кто это делал с ней. Она в ответ, как и ты сейчас, говорила, что ей всё равно, и что ничего нельзя сделать. И всё же, я её убедила. Она показала их всех, включая того дежурного, который отфутболил её подругу.
Хочешь знать
, что с ними стало? – В глазах девушки появилась осмысленность, голос странной посетительницы проникал в неё через уши, глаза, и кожу. Он добрался до её вен, её крови, и до её сердца. Тихий голос, постороннего человека, пробил холод смерти, и стал обволакивать душу тёплой волной надежды, что справедливость есть. И есть возмездие. – Хочешь знать?
В ответ раздалось чуть слышное: - Хочу.
Лена взяла руку Веры и стала греть её в своих ладонях. – Смотри мне в глаза, и ты увидишь, что я говорю правду. – Она поймала взгляд девушки.
– Они все, слышишь – все, кроме дежурного, умерли, один за одним. Перед смертью каждого, сильно мучила совесть, связывала их и отрезала мужские причиндалы. Смотри-смотри мне в глаза, и ты увидишь всё это.
Вера смотрела в чёрную бездну, и действительно видела, как подонки ревели от ужаса, и умоляли простить их, как извивались, и корчились перед лицом возмездия.
– Что стало с девушкой?
– С ней всё в порядке, она жива, и ты сама можешь поговорить с ней. Она ждёт нас внизу в машине.
– Ждёт нас?
– Да, нас. Тебя и меня. Мы сейчас уедем отсюда в безопасное место.
– Уедем? Меня отпустят?
– Да, тебя отпустят.
Вера стала тяжело подниматься. – Голова кружится, помогите мне встать, пожалуйста, я поеду с вами. – Тарханова помогла ей одеться, отмечая про себя, и синяки, и ожоги на руках девушки. Они выглядели, даже, хуже чем она думала.
– А что стало с тем дежурным, который не умер?
– Он вывалился из окна, а перед этим разгромил всю свою квартиру, как будто дрался с кем-то, скорее всего, тоже с совестью. А когда понял, что совесть сильнее, то спасаясь от неё, решил полетать над городом. Только, вот незадача, жил он не высоко, на третьем этаже, так что летал не долго, и приземлился неудачно. С тех пор лежит парализованный – повезло.
Они направились к двери, как вдруг Вера остановилась:
– Постойте, сегодня, когда отчим был здесь, ему позвонили, и я поняла по разговору, что в его домик, где он обычно «развлекается» сегодня кого-то привезут. Я думаю очередную жертву.