СВС (Синдром Внезапной Смерти)

Бабулин Константин Леонидович

Неприятный тип сделал паузу,

и посмотрел на профессора. – Знаете, что на самом деле это оказалось? – Когда тот отрицательно покачал головой, продолжил: - Это оказалось местом изготовления лота, Дания Копенгаген, что-то врод

е маде ин… Я, когда от скуки, дочитал до конца описание лотов в каталоге, и увидел эту приписку, чуть со стула не упал. И теперь всех плохих ведущих называю «далее копенгаген».

Так

посмеиваясь, они пошли на выход, а Люба, стоявшая за витринкой, шумно выдохнула, и выждав немного, выглянула из своего укрытия, проверяя, действительно ли осталась одна. Затем подошла к рисунку, который уже вернулся на стену, и стала смотреть на него совершенно другими глазами. «Они уверенны на сто процентов… Вот так вот – я художник

уровня Саврасова. Слышали бы это наши…». Восторг и гордость переполняли её. «Я, слышите – Я, Любовь Александровна Воронина автор этого шедевра…» Она испугано зажала себе рот ладошкой, чтобы не закричать вслух во всё горло. Её распирало от гордости за себя. «Тихо-тихо, успокойся. А что такого? Почему я должна успокоиться? Я гений, и это факт. И я не хочу успокаиваться… Наоборот, я хочу чтобы все узнали об этом. И главное чтобы узнала ОНА. Позвонить ей? Похвастать? Интересная мысль. А что сказать? Что только что, какие-то хмыри проверили мой рисунок и признали его Саврасовым? Что готовы заплатить за него 100 000? Чего интересно, рублей?» Она открыла страницу каталога со своим рисунком и увидела рядом эстимейт 3000 – 5000 Евро. «Сколько это в рублях-то? Какой сейчас курс? Ну, пусть будет сорок, умножаем на 3000 и получаем 120 000 рублей, это уже больше чем сто, тогда о каких ста тысячах они говорили? О ста тысячах евро?» У неё закружилась голова, и она облокотилась плечом о ближайшую витрину, чтобы не упасть. «Господи это сколько же в рублях?» Сумма была настолько фантастической, что она никак не могла сосредоточиться на чём-то… Когда пришла в себя то увидела, что держит перед собою телефон и собирается звонить Халитовой.

«Зачем я это делаю? Что я ей кажу? Как она отреагирует, вдруг обидится, что я узнала её секретный бизнес? И что тогда? Не торопись, обдумай всё. Ну например ей можно сказать, что какие-то люди готовы торговаться до ста тысяч евро за мой рисунок – пусть знает. Пусть оценит… Оценит что? Ну не знаю, что-нибудь оценит. Скажет что я молодец, а заодно поймёт, что я на её стороне. А вдруг испугается, что я всё узнала, это ведь огромные деньги? Вдруг подумает, что я хочу свою законную долю?

Сколько бы это могло быть кстати? Ну, например, десять процентов, это десять тысяч евро. Сколько это в рублях-то? Четыреста тысяч? Ужас какой, у мамы зарплата тридцать пять, а у папы пенсия пятнадцать… Даа… Целый годовой доход, это было бы здорово. А почему десять процентов, а не двадцать или пятьдесят? И что? Я сейчас позвоню и буду торговаться со Светланой? Скажу ей, что хочу участвовать в прибыли? А если она пошлёт меня куда подальше? Скажет, что с такой крохоборкой не желает иметь дело. Что тогда? Скажет, раз такая умная – торгуй сама своими рисунками… О мой Бог, что же мне делать? Нужно с кем-нибудь посоветоваться. Марине позвонить? А что спросить у неё? Рассказать, что подслушала и спросить, как быть?». И тут, бешенная мысль, молнией сверкнула у неё в голове: – «Я сама завтра буду торговаться с этими жуликами, зарегистрируюсь и буду поднимать ставки, а потом позвоню Светлане и расскажу, что не только всё знаю, но и готова помогать ей. И в доказательство своей преданности, скажу, что заработала для неё эти сто тысяч Евро. Тогда она меня оценит»…

Мастерская Тархановой

– Наши нашли девушку. Её держат в подвале, на Черёмушкинском рынке.

– Кто держит?

– Даги. Менты продали им её.

– И какой план?

– Две группы во главе с Ирэной будут вытаскивать её от туда сегодня.

– Ого, предстоит большая стрельба. В лоб нельзя идти, будет много крови.

– В лоб никто и не собирается. План такой: У них несколько точек по Москве, одна главная на Черёмушкинском рынке, вторая поменьше на Кузьминском, плюс несколько ресторанов и борделей под видом саун. На все точки в одно и тоже время, будут совершены нападения, что-то обстреляют, что-то подожгут, что-то взорвут. Черёмушкинский не будут трогать час. После того, как они кинуться всеми силами по остальным своим точкам, выяснять размер бедствия – наши нанесут удар по рынку в Черёмушках, заберут девушку и сожгут его. Всё должно выглядеть как мафиозная разборка.

– Круто, а мы?

– Наша цель – ресторан на Орджоникидзе «Жи». Сегодня ночью, выдвигаемся двумя группами, первая проникает с 5-го Донского проезда на территорию комплекса, где находится ресторан и забрасывает его бутылками с зажигательной смесью. Наша группа прикрывает, если за первой увяжется погоня, то мы убираем преследователей.

– Отлично. Ты сама была на месте? Где мы стоим, где первая группа? Как отходим?

– Да я была на месте, и мы всё согласовали.

– Почему меня не взяла?

– Потому что тебе был приказ не высовываться.

– А сейчас, что изменилось?

– Если начнётся стрельба, то лучше тебя никого нет, поэтому я настояла на твоём участии.

– Правильно настояла, а то я совсем засиделась тут.

– Зато Коровин почти готов. Готов?

– Да, почти. Кто руководит нашими двумя группами?

– Я.

– Во сколько всё начнётся?

– Ресторан работает до 24-00, мы выждем ещё два часа и в 2 ночи, как и все остальные отвлекающие группы, начнём. Там будет пять человек: три уборщицы и два охранника, так что, по идее, проблем быть не должно.

– В нашей группе прикрытия сколько человек?

– Трое, ты я и водитель.

– Кто водитель? Как всегда Лиза-лизавета?

– Нет, Заритова.

– Толстушка Земфира? Ты шутишь? Лучше уж тогда я поведу.

– Не такая уж она и толстушка, и не Земфира, а Зафира. Она справится, не придирайся, мы с тобой огневая поддержка. Не ей же пистолеты давать…

– Оружие ей тем более доверять нельзя, но и за руль её пускать не стоит. Там сложное место, одни переулки – заблудится. Она до утра там кататься будет…

– Угомонись, других вариантов нет, все остальные заняты в Кузьминках и Черёмушках

– А Света? Она нормальный водила.

– Она вместе с Верой далеко от Москвы, так что придётся иметь дело с Земфирой, тьфу ты чёрт, теперь тоже привяжется - с Зафирой.

– Плохо. Тем более что она сама из них же… Не перекинется в самый трудный момент на их сторону?

– Заритова не дагестанка, а чеченка, и это сильно не одно и тоже. Я тоже не русская, за меня не переживаешь?

– Как не русская, а какая?

– Татарка.

– Тоже мне иностранка, все русские немного татары, так что за тебя я не переживаю, тем более ты у меня на крючке.

– Чтооо? На каком крючке?

– А вот на таком. – Тарханова левой рукой быстро притянула Светлану к себе, а правую прижала к её промежности. Халитова охнула, но не отстранилась, наоборот лёгкими встречными движениями стала раскачиваться на руке Елены.

– Ещё, ещё. – Она сама усиливала нажим, крепче прижимаясь к Елене.
– Не убирай руку, только не убирай руку. – Раскачивания становились всё энергичнее, а движения бёдер сильнее. – Ооо как хорошо, хочу кончить так. Ещё, ещё.

Елена быстро отстранилась, поймала рукой край юбки своей подруги, подняла её, и запустила ладонь под тонкие кружевные трусики в самую горячую глубину Светланы.

– Дааа. – Светлана стала ещё быстрее двигать бёдрами навстречу руке Елены, чувствуя приближение мощного оргазма. – Войди в меня, пожалуйста, пожалуйста. Оооох ещё, ещё сильнее, прошу тебя, не останавливайся.

Тарханова, согнув средний и безымянный пальцы, вошла ими внутрь Светланы, и не вытаскивая их от туда, ещё больше ускорила движение ладони между её ног.

– Кончаю, кончаю, кон-ча-юююю. – Халитова сжала бедрами руку Елены и с протяжным стоном, стала дёргаться в мощном оргазме. Сжалась в последний раз, и повисла на руках Елены.

– Та с усилием удержала её и, нагнувшись, стала целовать её шею и губы.

– Тихо, тихо, тихо. Мммм, какая ты сладкая. Как я люблю, когда ты так кончаешь. Это предстоящая перестрелка тебя так заводит? – Шептала она в самое ухо подруге.

– Ты меня заводишь, а не перестрелка.

– Движения губ возле её уха, снова стали отправлять волны желания по всему телу.
–