Священный Альянс. Палачи и шпионы Ватикана
Шрифт:
Ошибкой Генриха IV была попытка объединить в 1610 году вокруг себя большие протестантские силы в недрах католической Франции и бороться против исторического врага — Испании. Папа Павел V направил галльскому королю недвусмысленное послание, в котором убеждал его придерживаться менее воинственной позиции в отношении Филиппа III. Ведь, в конце концов, Мадрид продолжал оставаться одним из основных источников финансирования католических авантюр, предпринимаемых Римом и Священным Альянсом, который к тому времени уже успел превратиться в мощную силу.
Традиция политических убийств как действенного орудия Священного Альянса для изменения политического курса Европы была продолжена, Генрих IV едва спасся в 1594 году, когда на его жизнь совершил покушение посланный Римом монах. В тот раз монарх отделался раной в руку: лезвие кинжала, которым действовал убийца,
Дени Лебей де Батиньи, высокопоставленный чиновник короля и председатель трибунала в Метце, написал в 1604 году трактат на семидесяти четырех страницах под названием Traicte de l'Origine des Anciens Assasins porte-couteau(«Трактат о происхождении древних убийц с кинжалом за пазухой») с субтитулом: «С описанием совершенных ими покушений и нападений на некоторых королей, принцев и сеньоров христианского мира».
Это было достаточно удачное исследование истории убийц и убийств. В замечаниях о происхождении « assasins» (убийц) они, ввиду отсутствия у Лебея де Батиньи исторических познаний, были описаны как домусульманская секта, которая, по утверждению автора, существовала уже во времена Александра Великого.
Но, несмотря на эти ошибки, как уверяет историк Эдвард Бурмен в своей книге «Ассасина: Священные убийцы ислама», Лебей де Батиньи решается на замечания и откровения, которые могут дать определенное понимание формы существования убийц в Европе XVII века.
Самая интересная часть произведения посвящена тому, какими методами эти убийцы расправлялись со своими жертвами, от мелких торговцев до самых высокопоставленных лиц. Чиновник Генриха IV проводит следующий анализ:
«Предоставим читателю самому сравнивать историю убийц с современными ему событиями и бедственными происшествиями, от которых люди поневоле страдали некоторое время. Потому что существуют, даже и в наши дни, религии, которые пользуются услугами убийц с кинжалами за пазухой (assasins porte-couteau), столь же вредоносных, как и те фанатики давно прошедших времен, которые, исполненные рвения, внушенного им вождями ложных верований, готовы убивать и королей и принцев, если только они не принадлежат их секте».
Одним из таких вождей мог бы оказаться папа Павел V. Еще будучи кардиналом Камило Боргезе и викарием Рима, он сумел раздобыть, с помощью посла Испании при парижском дворе, экземпляр изданного в Лионе сочинения Дени Лебея де Батиньи. Год спустя, уже превратившись в папу Павла V, он сделал из Священного Альянса организацию, которая специализировалась, в частности, н на избирательных убийствах.
Замысел Павла V состоял в том, чтобы создать внутри Священного Альянса объединение людей, готовых убивать и идти на смерть во имя веры и без колебаний выполнять приказания римского понтифика. Папу совершенно заворожила история fida’i [20] изложенная в сочинении Лебея де Батиньи. В представлении римского папы XVII века ревностному католику простительно былоидти на все, вплоть до пожертвования собственной жизнью, ради того, чтобы прервать жизнь еретика, а если этот еретик был власть имущим, противостоящим истинной игре или интересам папы, то очевидно, что католик-убийца лишь скорее попадет на небо. Папа Павел V был готов оплести сетью католических fida'iвсю потрясаемую смутами Европу.
20
Слово fida'i означает «самопожертвование». Это убийца, готовый для успешного выполнения своей миссии отдать жизнь за истинную веру — в данном случае католическую.
Павла V вдохновили также легенды, которые рассказывал Герхард Страссбургский о своем путешествии в Сирию в 1175 году с дипломатической миссией по приказу императора Фридриха Барбароссы. В одном из писем дипломат сообщал императору:
«На территории между Дамаском и Алепо есть секта, известная как heуssessini.Глава этой секты, принц Синан, которому подчиняются heyssessini,живет высоко в горах. Там стоят роскошные дворцы, надежно защищенные высокими стенами. Глава секты живет в окружении своих слуг, которых он научил разным языкам, таким, как латынь, греческий, романский, сарацинский и многие другие. Наставники приучают молодых с очень раннего возраста и вплоть до взросления слушаться любого слова и приказания властелина той земли; им объясняют, что если они будут так поступать, то он, которому подвластно все живое на земле, допустит их до радостей рая. И еще им говорят, что они не смогут спастись, если так или иначе ослушаются своего властелина. Заметьте, что с того момента, как их отбирают еще детьми, они не видятся ни с кем, кроме своих могучих наставников, и не получают других указаний до тех пор, пока их не призовут пред очи принца Синана, чтобы кого-то убить.
Когда они оказываются перед принцем, он спрашивает их, готовы ли они исполнять все его приказания, дабы знать, может ли он допустить их в рай. И тогда, в согласии с тем, чему их учили, без малейшего возражения или сомнения, они бросаются ему в ноги и страстно и громогласно заверяют, что выполнят все, что ему угодно будет им приказать. Затем принц вручает каждому из них позолоченный кинжал и посылает их убить какого-либо человека, которого он им укажет».
Пять веков спустя Павел V усматривал явные параллели в истории, рассказанной Герхардом Страссбургским в середине XII века. Папа был принцем Синаном XVII века, его паства из Священного Альянса — его fida'i, готовыми отдать свои жизни, выполняя приказания понтифика. Камило Боргезе видел себя старцем на горе Аламут, колыбели ассасинов.
Больше всего нравилось Боргезе то место, где рассказывалось, что, когда принц Синан скакал по полю галопом на своем коне, впереди него скакал человек, который кричал: «Бегите от того, кто несет в руках смерть королей и принцев!» Папа Павел V страстно желал быть этим принцем, владыкой убийц во имя веры, или, по крайней мере, олицетворять его.
И первым должен был погибнуть король Франции Генрих IV. До 1609 года внешняя политика этого монарха была мирной, но в начале 1610 года Генрих начал приготовления к вмешательству в дела Германии против католической династии Габсбургов. Это намерение вызывало во Франции возражения со стороны некоторых католиков.
Король уже много месяцев опасался покушения на свою жизнь и поэтому избегал празднеств и уличных шествий. И самые мрачные его предчувствия вот-вот должны были сбыться.
С утра 14 мая король встретился с герцогом Вандомским, послом Франции при мадридском дворе, и своим мерным государственным секретарем Вильруа. Во время прогулки по садам Тюильри Генрих IV признался герцогу Гизу, что знает, что скоро умрет — так ему предсказали звезды, которым король очень верил.
Перед тем как выйти из дворца, король прошел в свои покои, где нашел письмо без печати. Вскрыв письмо, Генрих прочел: «Сир, ни в коем случае не выходите сегодня из дворца». Король не обратил внимания на это предупреждение и отправился в город. Помощник начальника ми мной гвардии короля капитан Прален хотел сопровождать его, но Генрих IV отказался от его услуг и приказал капитану оставаться во дворце.
В карете вместе с королем находились его придворные: справа д’Эпернон, слева Монтальбан и Лафорс, напротив Мирабо и Лианкур. За каретой следовало несколько стражников верхом и несколько слуг пешком. Когда карета приблизилась ко дворцу Лонгвиль, король высунул голову из дверцы и приказал кучеру ехать к кладбищу Невинных. Посещение такого места было необычно для короля, но кучер послушно повернул лошадей. До этого момента никто не замечал, что какой-то крепкий с виду человек, вооруженный обоюдоострым кинжалом, следовал пешком за королевской каретой.
Через несколько минут карета замедлила движение при въезде в улицу Ферронери. Это очень узкая улица. Вдобавок несколько прохожих остановились, чтобы приветствовать монарха. Кучер понукал лошадей, но неожиданно карета короля оказалась зажата между телегой, груженной бочками, и другой телегой, груженной сеном. Пытаясь развернуться, карета попала колесом в колею и на несколько мгновений замерла.
Слуги пошли по другой улице, чтобы раньше добраться до кладбища, а стражники задержались перед группой людей, которые выкрикивали приветствия королю. Генрих IV, читавший какое-то деловое письмо, оперся рукой о плечо д’Эпернона. В этот момент человек, следовавший за экипажем короля, быстро приблизился, поставил ногу на подножку кареты и в лучшей манере fida’iударил Генриха IV кинжалом. Но король получил лишь неглубокую рану в грудь.