Святая инквизиция
Шрифт:
– Нет, не смейте!
Этот ангел, каким-то чудом пришедший на эту грешную землю, со слезами на глазах смотрел, на то, как на его глазах выносят приговор... Чудовищу. Моему собрату. Люциферу. Первому из нас. Первому, кого создали в лабораториях Инквизиции...
А она... Ангел, просто пыталась его защитить. Спасти. Потому что... жалела его. Потому что оказалась слишком чиста для всей этой завуалированной грязи. Фальши. Лжи.
Потому что именно она внесла в его генетику ошибку. Так же как и в ее. Она оставила
Но в отличие от меня, Люцифер смог нарушить ПРИКАЗ! И за это поплатился...
– Не вмешивайтесь, доктор. Вы же не хотите пострадать?
Холодный голос моего Хозяина заставил ее вздрогнуть. И оглянуться. Понять страшную истину... Понять весь ужас нашей Инквизиции... Моего дома.
Ты живешь, пока нужен. Пока способен подчиняться приказам и не ставить под сомнение политику современной церкви. О истинной роли которой уже забыли...
Раздался выстрел. Я сама нажала на курок. Своими руками.
Я стреляла в своего брата. Старшего. Единственного, которому я была дорога не как машина или ручной зверек, а как Лилит. Такое же создание, как и он. Может, еще Ей...
А она стояла перед ним. Прикрыла. Защитила. На какие-то жалкие минуты.
И ее темные глаза, смотрели на меня и Инквизитора с упрямой решимостью. Мол, не сверну. Не уйду. Даже и не надейтесь!
– Если вы немедленно не отойдете от этого... создания, то разделите с ним его участь, доктор... Вам так этого хочется?
Прости меня, наш Ангел. Наша создательница. Прости... Мы оказались слишком слабыми... Слишком преданными тому, кто приказал тебя уничтожить...
– Пусть будет так.
Я ничего не могу для вас сделать... Простите. Простите!
– Лилит. Уничтожь их. Я приказываю тебе.
Как больно... Почему вы оставили мне умение чувствовать? Сопереживать? Сожалеть?
И я... Я могу только пообещать вам, что ваша смерть будет быстрой. Это единственное на что я способна сейчас. Когда прозвучал приказ.
Два выстрела. В самое сердце. И ваша жизнь оборвалась.
А я с ужасом смотрела на ваши тела. На то, что я совершила своими собственными руками.
Прости меня, Ангел...
Это мой самый большой грех... За который я не жду прощения.
Потому что не заслужила. Не смогла защитить.
И поэтому я живу в... Аду на земле. А как еще назвать наш прогнивший и погрязший в интригах мир? Только Адом...
Ведь ангелы ушли из него, оставив нас здесь.
Они не могут вернуть в наши души свет так как раньше. В этот раз нам придется справляться своими собственными силами.
Искупить свои грехи самим...
Но чем дольше я живу, тем больше понимаю - это невозможно. Мы слишком низко пали. Превратились в настоящих демонов. Сами. Своими собственными силами. И нет нам уже прощения...
Хотя, я не знаю.
Я уже ничего не знаю в этом мире.
Только то, что мой ненавистный Хозяин обеспокоен каким-то художником да грядущим большим проектом, который должен явить всем мощь и незыблемость Инквизиции.
И я хочу убить того, кому будет поручено это дело. Чтобы не случилось непоправимого. Чтобы та картина, о которой мечтает Инквизитор, не увидела свет. Потому что... тогда жертва Ангела будет напрасной.
А этого... Этого я допустить не могу.
Но как встретиться с этой... девчонкой? Как?! Ведь за ней следит Полоз! Ведь она - его задание! Не мое...
Впрочем, я могу ошибаться. И эта девочка тоже всего лишь жертва. Агнец на заклании. Но это не важно.
Потому что все уже решено. И она станет той, которая создаст настоящий шедевр. И я, если мне прикажут, не смогу ничего сделать...
Но пока этого не случилось... Пока остается хотя бы один-единственный шанс...
Великая картина Инквизиции не должна быть создана. Не будет. И я позабочусь об этом! Или я - не Лилит, игрушка, умеющая сожалеть...
* * *
Я просыпаюсь от того, что в глаза мне бьет солнечный свет. Бледный и почти искусственный. Но он есть. А значит - я жив. Каким-то немыслимым чудом. Или обыкновенным? Не знаю. Но мне кто-то помог. Иначе я бы не лежал в мягкой кровати под стеганым одеялом с перевязанной раной, которая болит так, что искры сейчас из глаз посыпятся. Но это пустяки. Я привык терпеть и большую боль.
Еще бы! С этими... зверьми, и не такому научишься!
В частности - терпению. Огромному и молчаливому. Когда у тебя есть всего один выстрел. Когда на твоих глазах убивают твоих товарищей и друзей. Семью. А у тебя нет возможности даже спасти их.
Потому что в снайперской винтовке, которую ты держишь в руках, всего один патрон. А у тебя - выстрел. И ты просто обязан уложить им одно чудовище!
А вокруг тебя падает снег. Белый и холодный. Почти искусственный. Почти не настоящий. Он укрывает город, заметает потихоньку следы. Их, твои... Любые. Нужные и не нужные, важные и не важные.
Потому что это - снег.
И ты сам им присыпан как покрывалом. И тебя не заметить. Ни с верху, ни снизу. Даже Их совершенным зрением.
А кровь на снегу это... красиво. Как цветы, вдруг распустившиеся в этом грешном, изломанном мире!
Который простить невозможно. Даже Ему! Богу...
Да и зачем ему это? Ведь мы уже давно не его дети! А так, серединка на половинку. Нечто непонятное, странное и бессмысленное. Игрушки, которые уже никому не нужны.
Тем более, что даже дьявол от нас отвернулся. Мы ему уже не нужны. С уничтожением мира прекрасно справились сами, с грехами - тоже! Беспокоится не о чем.