Святая война. Начало

Плавильный Илья

Я вспомнил, как мы стояли перед спуском в долину, с раскрытыми ртами.

Зелёные-зелёные деревья до горизонта, спускаются вниз. В долину. Небо чистое, голубое и… солнце заливает во круг. Далеко внизу течёт бурная река… Кубань. В тот год было много дождей, и она полна воды. Бежит быстро, бурно переворачивая огромные валуны. В низу поляна с зелёной травой и небольшим озером.

– Да-а, красотища неописуемая!

– А теперь представь, что ты муравей, находящийся в самом низу долины. Способен-ли ты оценить и увидеть всю её красоту? После, того как ты впитал искры падших, ты стал

шмелём. Ты порхаешь с цветка на цветок. Ты уже видишь больше, осознаёшь больше, но до вершины понимания тебе ещё бесконечно далеко. – Харон присел на камень и достал большую книгу.

– Ты, благодаря своей искре, благодаря любви и самопожертвованию, впитав в себя энергию падших. Превратился в того шмеля и увидел мир по-иному, получив возможность попытаться спасти своих родных и свою землю… До сих пор идёт война между теми, кто остался с Творцом в сердце и теми, кто отверг его. Извечная борьба идёт во множестве миров…

Харон взглянул на небо, к чему-то прислушиваясь.

– Ну я думаю хватит на сегодня информации. Когда придёт время мы снова увидимся. У вас три месяца. Потом вторая печать разрушится. И в ваш мир хлынут сонма нечисти. Его будет уже не спасти. Запомни ты не один. Развивайся, молись, не теряй веру в НЕГО… Вас много разбросано по свету. И у каждого теперь есть работа, побороться за свой мир. Доказать, что вы имеете право на существование. Объединитесь и докажите.

Старик замолчал. Открыл книгу и стал торопливо её листать, что-то в ней выискивая. А я сидел придавленный прессом информации, которая совершенно меня не радовала.

Харон, наконец что-то найдя в книге хмыкнул. Убрал книгу. Взял посох и легонько коснулся им меня.

– Ну что ж, посмотрим, ЧТО из этого получится!

Глава 3

…Вами получен уникальный класс: Сумрачный охотник.

Уникальные навыки класса: Метаморф, Регенерация, Щит.

Доступно уникальное, основное оружие: полуторный меч.

Доступно уникальное второстепенное оружие: два коротких клинка.

Доступны уникальные доспехи: лёгкие доспехи.

Постоянная прибавка к характеристикам: + 3 (Л), + 3 (ДС) – действует постоянно, не даёт бонуса при выборе умений.

За смешение искр, с вашей наречённой, в результате самопожертвования. Вам присвоены увеличенные характеристики:

Физическое сопротивление (ФС): 10 (изменение, уплотнение кожного покрова, подкожного жира)

Сила (С): 14 (изменение, уплотнение костной ткани и мышечных волокон)

Ловкость: (Ловкость, Скорость, Реакция) (Л): 18 (изменение, уплотнение межкостных соединений, жил, нейронных связей в мозгу, нервной системы)

Дух (Д): 10 (влияет на все сопротивления, духовный щит)

Дар Создателя(ДС): 12 (влияет на внутреннюю силу, использование искры, доспехи, оружие)

Присваиваются два особых умения класса:

Хамелеон: (Ведун научился скрываться от взглядов, однако внимательные противники не попадутся на такую уловку. Ведун, выполняющий любое действие, кроме перемещения, в том числе использование предметов и участие в бою, вновь привлечет к себе внимание. Если ведун начинает бой, будучи незаметным, первый удар автоматически становится критическим или ударом сзади.)

Оглушающий удар: оглушение 4 секунды (Ведун наносит обездвиживающий удар. Жертва не получает урон, но становится оглушенной на некоторое время.)

Начат процесс изменения тела…

Я открыл глаза и заорал. Всё мое тело рыдало от боли, прося пощады. Голова и мышцы болели, глаза слезились, а суставы выворачивало.

– Изменение тела завершено успешно.

Боль отступала, а я стал вспоминать, что со мной произошло. Харон, печати… Ведун? … и поэтому способен воспринимать информацию мира, который меняет меня. Хотя могли бы и не так больно менять – садисты. Это всё Харон – он мне сразу не понравился.

Так, а где это я? Моё, многострадальное туловище, в одних трусах, лежало на обычной, простой кровати. Небольшая комнатка, в которой я находился, была белой. В прямом смысле этого слова. Стены были побелены от пола, до потолка. Потолок деревянный и то же в побелке. Полы стелены широкими некрашеными досками. Окна маленькие, рамы выкрашены в голубой цвет, в углу стоит старомодный комод. На нём лежат церковные свечи и стоит икона Христа. Вдоль стены, напротив кровати, располагался старинный шкаф. Дверь, в соседнее помещение или комнату, отсутствовала. На косяке верёвка и занавеска.

– Фигасе, ретро! – обалдевал я. – как у бабушки с дедом, в деревне.

Кряхтя начал вставать, голова немного кружилась, бок и рёбра болели. Второе помещение оказалось большой комнатой. Слева стояла русская печка, справа ещё одна, застеленная кровать. Прямо по курсу, у окна, стоял большой стол, а справа зеркало и маленькая тумбочка. За печкой находилась ещё один выход, но уже с добротной дверью. Наверное, в сени – пришло воспоминание.

Подойдя к зеркалу, я отпрянул в испуге от него. На меня смотрел, седой я. Ну вернее не седой, а пепельно-белый. Волосы изменили цвет. Наверное, от пережитого… Хотя …

От затылка, через левую сторону челюсти и шею, до верхней части груди, тянулись четыре шрама. Шириной сантиметра по два, каждый.

– Да чтоб тебя вши заели! Привратник сраный!

Всё тело стало заметно крупнее, хотя рост, как мне кажется, остался тот же. С правой стороны груди, красовался ужасный шрам. Вернее, туева хуча шрамов. Это если в лобовое стекло автомобиля, ударить кирпичом, то примерно будет похоже.

– А как – же регенерация? Хотя живой, уже хорошо.

Нога, которую жевал бес, тоже выделялась шрамом.

Тут я услышал, как открылась дверь в сенях, и звук шагов. Не успел обернуться, как на меня, с радостным криком, набросилась жена.

– Илюшка! Ты очнулся! Я молилась за тебя! Родной, как ты меня напугал! – со спины меня обнимала жена.

– Да Катюшенька, я тоже тебя люблю. Только видишь, как меня разукрасили, да и волосы…

– Это всё ерунда! Главное ты жив! Остальное не важно.

Я обернулся, что бы тоже обнять жену и упал. Вернее, мы упали. На меня смотрела, помолодевшая лет на десять, жена. Зелёные глаза, грива каштановых волос и главное у неё снова появились веснушки. Её глаза улыбались, на щеках были слёзы.