Святочный киберпанк, или Рождественская ночь-117.DIR
Шрифт:
Пелевин Виктор
Святочный киберпанк или Рождественская ночь-117
Виктор ПЕЛЕВИН
СВЯТОЧНЫЙ КИБЕРПАНК
или
"РОЖДЕСТВЕНСКАЯ НОЧЬ-117.DIR"
Не надо быть специалистом по так называемой культуре, чтобы заметить общий практически для всех стран мира упадок интереса к поэзии. Возможно, это связано с политическими переменами, случившимися в мире за последние несколько десятилетий. Поэзия, далекий потомок древней заклинательной магии, хорошо приживается при деспотиях и тоталитарных режимах в силу своеобразного резонанса - такие режимы, как правило, сами имеют магическую природу и поэтому способны естественным образом питать другое ответвление магии. Но перед лицом (вернее лицами) трезвомыслящей гидры рынка поэзия оказывается бессильной и как бы ненужной.
Но это, к счастью, не означает ее гибели. Просто из фокуса общественного интереса она смещается на его далекую периферию -
Последнее, пожалуй, удивительнее всего. Ведь по своей природе компьютерный вирус не что иное, как бездушная последовательность команд микроассемблера, незаметно прилепляющаяся к другим программам, чтобы в один прекрасный день взять и превратить компьютер в бессмысленную груду металла и пластмассы. И вот этим программам-убийцам дают имена вроде "Леонардо", "Каскад", "Желтая роза" и так далее. Возможно, поэтичность этих имен есть не что иное, как возврат к упоминавшейся заклинательной магии; возможно, это попытка как-то очеловечить, одушевить и умилостивить мертвый и всемогущий полупроводниковый мир, проносящиеся по которому электронные импульсы определяют человеческую судьбу. Ведь даже богатство, к которому всю жизнь стремится человек, в наши дни означает не подвалы, где лежат груды золота, а совершенно бессмысленную для непосвященных цепочку нулей и единиц, хранящуюся в памяти банковского компьютера, и все, чего добивается самый удачливый предприниматель за полные трудов и забот годы перед тем, как инфаркт или пуля вынуждают его перейти к иным формам бизнеса, так это изменения последовательности зарядов на каком-нибудь тридцатидвухэмиттерном транзисторе из чипа, который так мал, что и разглядеть-то его можно только в микроскоп.
Поэтому нет ничего удивительного, что компьютерный вирус, полностью парализовавший на несколько дней жизнь большого русского города Петроплаховска, был назван "Рождественская Ночь". (В программах-антивирусах и компьютерной литературе его обычно обозначают как "РН-117.DIR" - что означают эти цифры и латинские буквы, мы не знаем.) Но название "Рождественская Ночь" нельзя считать чистой данью поэзии. Дело в том, что некоторые вирусы срабатывают в определенное время или определенный день - так, например, вирус "Леонардо" должен был совершить свое черное дело в день рождения Леонардо да Винчи. Точно так же вирус "Рождественская Ночь" выходил из спячки в ночь под Рождество. Что касается его действия, то мы попытаемся описать его как можно проще, не углубляясь в технические подробности - в конце концов, только специалисту интересно, в какой кластер "РН-117.DIR" записывал свое тело и как именно он видоизменял таблицу расположения файлов. Для нас важно только то, что этот вирус разрушал хранящиеся в компьютере базы данных, причем делал это довольно необычным способом - информация не просто портилась или стиралась, а как бы перемешивалась, причем очень аккуратно.
Представим себе компьютер, стоящий где-нибудь в мэрии, в котором собраны все сведения о жизни города (как это, кстати сказать, и было в Петроплаховске). Пока этот компьютер исправен, его память похожа на собранный кубик Рубика - допустим, на синей стороне хранятся какие-нибудь сведения о коммунальных службах, на красной - данные о городском бюджете, на желтой - личный банк данных мэра, на зеленой - его записная книжка, и так далее. Так вот, активизируясь, "РН-117.DIR" начинал вращать грани этого кубика сумасшедшим и непредсказуемым образом, но все клетки при этом сохранялись и сам кубик тоже. Если продолжить эту аналогию, то антивирусные программы, проверяя память компьютера на наличие вируса, как бы измеряют грани этого кубика, и если они не изменяются, то делается вывод, что вирусов в компьютере нет. Поэтому любые ревизоры диска и даже новейшие эвристические анализаторы были бессильны против "РН-117.DIR"; неизвестный программист, вставший по непонятной причине на путь абстрактого зла, создал настоящий маленький шедевр, удостоившийся скупой и презрительной похвалы самого доктора Лозинского, высшего авторитета в области компьютерной демонологии.
Об авторе вируса ничего не известно. Ходили слухи, что им был тот самый сумасшедший инженер Герасимов, по делу которого впервые в практике петроплаховского горсуда был применен закон об охране животных. Дело это было громким, так что напомним о нем только в самых общих чертах. Герасимов, человек от рождения психически неуравновешенный и к тому же относящийся к той немногочисленной прослойке нашего общества, которая не поняла и не приняла реформ, ненавидел все те ростки грядущего, которые пробиваются к солнцу сквозь многослойный асфальт нашего печального бытия. На этой почве у него и развилась мания преследования: для него самым главным символом произошедших в стране перемен почему-то стал бультерьер. Возможно, это связано с тем, что в шестнадцатиэтажном доме, где он жил, многие обзавелись собакой этой популярной породы, и, спускаясь в лифте, Герасимов много раз оказывался в обществе трех, четырех, а иногда и пяти бультерьеров одновременно. Кончилось это тем, что Герасимов, распродав свое немногочисленное имущество и войдя в серьезные для человека его средств долги, тоже приобрел себе бультерьера.
Соседи сначала очень обрадовались такой перемене, произошедшей с Герасимовым. С первого взгляда казалось, что она свидетельствует о серьезном желании человека приспособиться к изменившимся обстоятельствам и начать наконец жить в ногу со временем. Но, когда выяснилось, какое имя Герасимов дал собаке, любители животных из его дома были просто шокированы. Дело в том, что он назвал своего бультерьера "Муму". По вечерам Герасимов стал ходить на прогулки к близлежащей реке и, бывало, подолгу простаивал на берегу, глядя в середину потока и напряженно о чем-то думая. Муму резвилась рядом, иногда подбегая к хозяину, чтобы потереться о его ногу и поглядеть ему в лицо своими доверчивыми красными глазками.
Собаководы того дома, где вил Герасимов, нашли, что эти прогулки носят явно демонстративный характер. Кончилось дело, как известно, судом; вмешался сам мэр Петроплаховска, бывший страстным любителем бультерьеров, и Герасимов был лишен прав на животное.
– Герасимову ненавистно все то, что олицетворяет Муму, - сказал на суде государственный обвинитель, - точнее, Муму олицетворяет все то, что ненавистно Герасимову. А ведь для тысяч и тысяч россиян бультерьер стал синонимом жизненного успеха, оптимизма, веры в возрождение новой России! Герасимов тянет свои лапы к Муму только потому, что они слишком коротки, чтобы дотянуться до тех, кого этот пес символизирует. Но мы требуем лишить его прав на животное не из-за этих убеждений, как бы мы к ним ни относились, нет - мы требуем этого потому, что бедному псу угрожает опасность!
Герасимов проиграл процесс. Муму, взятую под защиту закона, предполагалось отправить в элитарный спецсобакоприемник, где коротают свой век бультерьеры, питбульмастифы и волкодавы погибших капитанов бизнеса; деньги на содержание Муму и на специальную клетку, в которой собаку должны были отправить по почте, выделил лично мэр.
Возможно, поэтому и возник слух, что это Герасимов написал "РН-177.DIR", чтобы отомстить мэру. Нам эта версия представляется крайне маловероятной. Во-первых, программист, способный написать вирус уровня "Рождественской Ночи", вряд ли стал бы вымещать свою злобу и зависть к чужому достатку на ни в чем не повинном бультерьере - он, без сомнения, был бы достаточно состоятельным человеком, чтобы завести себе хоть десять бультерьеров. Во-вторых, Герасимов ни разу не появлялся в мэрии, а возможность заразить компьютер таким вирусом через "интернет" крайне сомнительна. И в-третьих, что само главное, в версии об авторстве Герасимова начисто отсутствует логика. Как говорил на суде обвинитель, Герасимов протянул свои лапы к Муму именно потому, что они были слишком коротки, чтобы тронуть кого-нибудь, кто мог как следует дать по этим лапам. Герасимов был слишком трусоват, чтобы решиться задеть кого-нибудь из имеющих реальную власть. А мэр Петроплаховска Александр Ванюков, больше известный в городе под кличкой Шурик Спиноза, такую власть, безусловно, имел. Кстати, эту кличку он получил вовсе не из-за своих увлечений философией, а потому, что в самом начале своей карьеры убил несколько человек вязальной спицей.
Ванюков был одним из трех человек, державших Петроплаховск. (Воображение так и рисует трех мускулистых атлантов, держащих на плечах ломоть земли, покрытый улицами и домами. Ограничимся рассказом о Ванюкове - просто никакого отношения к нашей истории они не имеют.) Ванюков контролировал, главным образом, проституцию, торговлю и наркобизнес; зачем ему понадобилось в дополнение к этим делам взваливать себе на плечи еще и обязанности мэра, никто толком не знает. Но представить, как у него могло зародиться такое желание, можно - должно быть, возвращаясь из бани в офис, он разглядывал серо-коричневые домики родного города сквозь тонированное стекло лимузина и случайно увидел плакат, зовущий всех на выборы мэра. Говорят, у Ванюкова была привычка теребить пуговицы - вот так он, наверно, поигрывал с какой-нибудь пуговицей на штанах или пиджаке и вдруг подумал, что гораздо лучше было бы отстегивать себе, чем какому-то мэру.