Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения
Шрифт:
Глядя вслед уезжавшему князю, боярыня выговаривала мужу:
— А ты не верил!..
Тот только качал головой:
— Да уж… глянулась наша Ладушка Владимировичу…
Повета немедля принялась распоряжаться:
— Надо приданое увеличить, чай не за простого боярина или купца пойдет! У нас маловато…
Илия возмутился:
— Чего?! Ты, баба, говори, да не заговаривайся! То, что Ладушка князю глянулась, еще ничего не значит! Он, небось, молод совсем, там князь Владимир решать будет!
Сама девушка не
Но ни на следующий день, ни даже через неделю князь больше не давал о себе знать. Боярин бухтел на супругу, мол, вот, расшлепала губы, где это видано, чтобы князь женился на простой девчонке! Сама Лада потеряла и сон, и аппетит, в ее глазах поселились грусть и слезы. Лучше бы уж совсем не появлялся этот Ярослав! Князь смутил девичье сердечко одним взглядом, оно ныло и ныло… Сестра старалась разговорить Ладу, но ничего не получалось.
Однажды они чуть не поссорились.
— Полно печалиться из-за этого князя! — Олене было больно видеть девичью тоску.
— Я не по князю…
— А то я не вижу! Чего ты по нему сохнешь, он же хром?
— Ну и п-у-усть… — неожиданно разревелась Лада. — Пусть хром, зато… зато…
А что зато, и сама не могла сказать. Олена прищурила глаза:
— Зато князь?
В ответ девушка замотала головой:
— Пусть хоть холоп был бы! У него глаза такие…
Олена пыталась вспомнить, какие у Ярослава глаза, и не могла. Глаза как глаза, ничего особенного.
— Какие?
— С-самые-е… красивые… — рыдания сотрясали Ладу.
— Ты влюбилась, что ли?
В ответ младшая сестра только закивала.
Чем тут поможешь? Был бы кто другой, так еще стоило попытаться, а тут князь…
Еще через неделю страсти в доме у Илии улеглись, немного успокоилась Повета, но приданым на всякий случай все же занялась. Лада тосковала, но старалась не подавать вида. Повздыхав, родители решили, что клин клином вышибают и дочь надо просто сосватать за кого другого. Будет хороший муж, пойдут дети, и забудет синеокая красавица хромого князя…
Прошла еще неделя.
Лада вместе с сестрой надраивали лавки в своей горнице: они не чурались простой работы, делали многое, что в других семьях было заботой холопок. Мать с отцом поощряли, тем более сейчас, когда работа могла отвлечь дочь от душевной маеты. На девушках простые домашние платья, рукава сорочек закатаны по локоть, чтобы не мешали в работе, в косах обычные ленты, в ушах скромные сережки…
Вдруг снизу послышался какой-то шум, на двор явно кто-то приехал, и этого кого-то бросились встречать все бывшие у крыльца. Лада замерла, уставившись на сестру. Рука невольно прижалась к груди.
Олена встревоженно вскинулась
— Что?
— Там… он!..
— Где там?
— Внизу, — почему-то шепотом добавила Лада.
— Я гляну, стой здесь! — метнулась к окну Олена. Но гости уже, видно, вошли в дом, на крыльце никого не видно. Пришлось спускаться вниз.
В доме боярина переполох — гости не простые, князь Ярослав с Коснятином и только что приехавшим своим кормильцем Блудом. С ними еще боярин Остромир. Куда как важные гости!
Илия согнулся в поясном поклоне:
— Проходите, гости дорогие! Проходите в дом, за стол!
Остромир рассмеялся:
— Ты, Илия, не спеши, мы не на один миг к тебе, мы по делу. По важному делу!
Едва гости прошли в трапезную, как туда вплыла хозяйка дома. Илия подивился супруге — и когда успела принарядиться? Повета несла себя важно, как большую ценность. Медленно, с достоинством поклонилась, повела полной белой рукой:
— Милости просим к столу…
Зоркий взгляд Поветы приметил все: и то, что Остромир наряден, и что Ярослав явно кого-то ищет глазами. Свершилось — с облегчением вздохнула боярыня, ей было жаль тосковавшую по князю дочку.
По терему и двору уже метались холопы, доставая из погребов всякую снедь, бросая на столы новые скатерти и ставя посуду, в поварне тут же зашкворчало и зашипело, по двору разнеслись умопомрачительные запахи.
Пришедшие чинно расселись по лавкам, хозяева остались стоять. Остромир усмехнулся:
— Чего же это мы сидим, а ты, боярин, стоишь? И боярыня тоже. Разговор долгий пойдет…
Илия чуть смущенно пожал плечами и присел, но почти на краешек, а Повета так и осталась стоять, соображая, успеет ли переодеться Лада, чтобы появиться во всей красе?
— У вас товар есть, у нас купец. И товар не залежалый, и купец наш хорош, — повел рукой в сторону сидевшего Ярослава Остромир. — Не сговоримся ли?
— Да ведь товар наш не всякому подойдет… — делано заартачился Илия.
— С чего бы? — Остромир тоже хорошо знал свое дело.
— Больно прост наш товар…
Некоторое время они пререкались, как и было положено. Ярослав сидел, выпрямившись и почти не слыша, о чем говорят. Лады не видно, неужто снова куда уехала? Ему не хотелось думать, что девушка еще раз может попасть в неприятность. Наконец он услышал слова Блуда:
— Будет тебе, боярин! Покажи дочь, посмотреть желаем!
Илия хитро прищурил глаза:
— А какую? У меня их две.
Ярослав беспокойно вскинул на него глаза:
— Ладу.
Никто не спросил, откуда князь знает имя девушки, все старше Ярослава, но хорошо помнили и свое молодое нетерпение, а потому постарались спрятать улыбки в усы.
— Ла-аду?.. — протянул боярин.
В разговор мужчин вмешалась Повета:
— Да ведь не одета она, в домашнем…
Блуд махнул рукой: