Святослав
Шрифт:
Цвитана обернулась к Микуле и согрела его приветливым взглядом. Это была еще молодая, красивая женщина в белой сорочке и юбке, состоявшей из двух кусков красно-зеленой ткани, стянутых поясом, и, как ему показалось, похожая на Висту. Цвитана, окинув Микулу внимательным взглядом, низко, в пояс, поклонилась ему. Так же поступил он: «Иная земля — иные обычаи…»
И только тогда они двинулись к землянке Ангела. Сам Ангел, правда, называл ее колибой. Как напоминала она Микуле их землянку над Днепром! Колиба была выкопана у самой горы, благодаря чему ее сделанная из хвороста, с земляной насыпью, лежавшая на
Даже приблизившись к колибе, Микула не понял, где они очутились.
В колибу вело несколько выкопанных прямо в земле ступеней. Когда Ангел отворил дверь, они сразу очутились в гриви-Це, где стоял ткацкий станок. За гривицей находилась просторная землянка с выложенными досками стенами, с очагом посередине, от которого к покровине. вел плетенный из лозы и обмазанный красной глиной дымоход.
— Клянусь Перуном, — сказал Микула, — как у меня дома! И все время, пока они сидели у очага, на котором варилась еда, и, запивая вином, ели, Микула оглядывал землянку: в одном углу — сундук и ларь для муки, в другом — деревянный помост-ложе, в третьем — дверка, ведущая в тесную клеть.
— А что это за кушанье? — спросил Микула, когда Цвитана поставила перед ним еще одну миску.
— Каша, — ответил Ангел.
— Что каша, вижу, — засмеялся Микула, — кашу едят повсюду, а вот из чего она?
Ангел подошел к клети, захватил пригоршню зерна. Микула взял одно на зуб.
— Доброе жито! — промолвил он.
— Аще много беден чловек, то суть его жито, — пояснил, как мог, Ангел. — Орну землю имам малко, тоя жито сею дваж всяко лето. Грецка жито суть, гречка…
— Гречка! — Микула громко рассмеялся. — Другарь Ангел, дани я нигде не брал и не возьму, а эту дань — гречку — дай мне.
Всадники, которые примчались из долины, привезли с собой и подали князю Святославу стрелу.
— Что это за стрела? — спросил он.
Ему рассказали о воине, который погиб на берегу Дуная от этой стрелы и, умирая, сказал, что под Киевом стали печенеги, а княгиня Ольга просит помощи у князя…
Князь Святослав, задумавшись, глядел на Дунай и горы. Уже близко, казалось, была победа над ромеями, казалось, за Преславой и горами станет он купно с болгарами против Иоанна и одолеет его. Но хитры, вероломны, коварны императоры ромеев! В то время, когда воям его предстоит еще один, возможно, последний бой, когда он идет против врага честно, с поднятым забралом, императоры действуют как и всегда -заходят со спины, загоняют нож под лопатку.
Не по своей воле стали печенеги под Киевом. О, князь Святослав знал их каганов! Они бродят, как псы, над Днепром, боятся русских людей и никогда бы не пошли на Киев и Русь. А если пошли, то, значит, их подкупили своими кентинария-ми императоры ромеев…
Невыразимая обида наполняла сердце князя Святослава. Но на вероломство императоров он мог ответить только одним -силой против силы.
— Сохраните эту стрелу для того, кто послал ее в сердце моего воя, — сказал Святослав. — Я слышу твой голос, Русская земля, слышу тебя, мать-княгиня! — закончил он.
И тогда Святослав повелел позвать к себе брата Улеба, воевод, тысяцких и всю стэршую дружину.
В глубоком раздумье стоял он с ними на берегу Дуная,
— Дружина моя! — начал князь Святослав и поднял глаза на своих соратников. — Много нашей крови пролилось здесь, дерзко боролись вой русские, ворог уже кажет нам спины, рукой подать теперь и до Византии, да справедливого суда на брани. Но императоры ромеев, по своему христианскому обычаю, совершили великую гнесь, позади нас вред сотворили. Получил я весть, что печенеги стали под Киевом-городом, княгиня Ольга кличет спасать землю Русскую, дать помощь Киеву…
Воеводы молчали, но их сверкающие взгляды, положенные на мечи руки, стиснутые губы говорили об их обиде и ненависти.
— Полагаю так, — продолжал князь Святослав. — Откладывать брани с императорами мы не можем. Станем здесь и будем стоять. Я же с малой дружиной поспешу к Киеву. Будем бороться обапол — вы тут, я там. Знаю, будет вам ослаба, дру-жино, но ведаю — станете насмерть, и супостат вас не одолеет. Не нам, а императорам ромеев пагуба будет.
— Делай, княже! — ответили все.
В ту же ночь, переплыв Дунай, князь Святослав с дружиной поспешил к Киеву.
5
Печенеги несколько раз пытались взять копьем Гору. Они рвались к стенам днем, подползали и лезли на городницы ночью, подтаскивали дрова и старались поджечь ворота.
В то же время они рыскали на своих конях по всей округе, грабили княжьи дворы в Берестовом и на Оболони, жгли боярские вотчины на Щекавице и Хоревице.
У Лыбеди, где сбилось печенегов столько, что негде было и коня напоить, на Подоле, а также и в предградье звучали зловещие, пронзительные голоса печенегов: напившись медов в княжьих и боярских медушах, они ходили пьяные.
От Лыбеди и Подола порой долетали и другие крики, от которых содрогнулись люди на Горе: печенеги мучили и убивали тех, кто не успел убежать на Гору и прятался в лесах и оврагах.
Так протекло много дней. Сначала у людей на Горе была надежда, что печенеги постоят под Киевом и вернутся в поле. Но те и не помышляли покидать Киев. И чем дольше они стояли, тем, казалось, их становилось все больше, — видимо, с поля подходили новые орды.
На Горе было трудно. Гридни день и ночь стояли на стенах, отбивали врага, укрепляли городницы. Уже многие были изранены, немало их лежало в земле подле ворот на Перевесище.
Гридням помогали ремесленники из предградья, смерды из Подола, — стоя на городницах у стен, они подавали камни, носили песок, готовили стрелы.
Не отставали и Полянские жены — их руки тоже пригодились, у многих из них был острый глаз, и они метко стреляли из лука.
А позлее люди стали страдать от голода и недостатка воды. Княжьи и воеводские клети все больше пустели. Чем жарче становилось, тем слабее струилась вода из источников у бере-стянских стен.
Немощна, больна была княгиня Ольга. Правда, она старалась, чтобы никто об этом не знал, и потому часто после бессонной ночи княгиня вставала, как и всю жизнь, до восхода солнца, спускалась в сени, беседовала с боярами и тиунами, советовалась с ними, как сделать, чтобы людям было легче.