Святославичи
Шрифт:
Конные дозоры торков донесли до своих кочевий весть о том, что русские рати вошли в степь. И торки стали спешно сворачивать шатры. На местах их стоянок русичи находились лишь теплую золу от очагов. Днем и ночью гнались дружины русичей за кочевниками и наконец настигли их во время отдыха. Обессилевшие торки почти не сопротивлялись: одни сдавались в плен с женами и детьми, другие бежали дальше в холодные осенние степи.
Плененных торков князья расселили в Поросье рядом с черными клобуками, наказав стеречь южные рубежи Руси.
Случилось это в 1060 году.
В тот
Смутно было на душе у Всеволода. Понимал он, что новый неведомый враг подступил к русским пределам, потому-то и поторопил братьев с походом на торков.
В январе 1061 года обрушилась бедой на переяславские земли кипчакская орда хана Искала. Вывел Всеволод в поле свою дружину, да враг был велик числом, так что с трудом пробился князь обратно под защиту стен Переяславля. В те зимние дни опоясали Переяславль пожары со всех сторон: кочевники жгли села и погосты. Посылал Всеволод гонцов в Киев и Чернигов, но не добрался ни один гонец до братьев его. Все дороги от Переяславля перекрыли степняки.
Записал позднее летописец: «Пришли половцы впервые на Русскую землю войною».
Русичи называли кипчаков половцами, обратив внимание на золотисто-рыжеватый цвет их волос. «Половый» на древнерусском означает светло-желтый, от слова «полова» - солома, мякина. Хотя основная масса половцев имела черные волосы и карие глаза, однако впечатление от первых знакомств с ними закрепило в памяти народной именно это название. Все становится понятным, если обратиться к древним авторам, современникам событий.
Так, арабский врач ал-Маврази, служивший при дворе сельджукского султана, писал, что кимаки (змеи) и куманы (ящерицы) потеснили племя шары (желтых), а те в свою очередь заняли земли туркмен, гузов и печенегов. Армянский автор Матвей Эдесский в своем труде сообщал, что народ змей изгнал из своей земли рыжеволосых кипчаков, которые двинулись на гузов и печенегов. Гузов русские называли торками. Это они изгнали из южнорусских степей остатки печенегов. За ними следом шли гонимые куманами кипчаки.
Долго делили степные пастбища и зимовья кипчакские и куманские орды. Они двигались к Дону и Днепру теми же тропами, какими совсем еще недавно проходили торки-гузы со своими кибитками и стадами. Постепенно куманы заняли земли западнее Днепра до самых границ Венгрии и Византии. Кипчакские кочевья располагались восточнее куманских на левобережье Днепра и по Дону до самого Лукоморья. Их территория легко определялась благодаря каменным изваяниям, которые ставили на местах своих зимовищ и летовок только шары-кипчаки.
Для Руси наступили тревожные времена.
После нашествия хана Искала от половцев не ждали ничего кроме зла. Конные русские дозоры постоянно находились в ближней
Прошла зима с трескучими морозами, стаяли снега, схлынули вешние воды. Пригрело солнышко. Зацвели березы.
Наступил месяц апрель, березень по-славянски.
Насилу дождался Святослав весенней поры, так не терпелось ему проучить Ростислава. Уже и дружина черниговская была готова к походу. Ждал Святослав гонца от Всеволода с известием о выступлении переяславской дружины.
Наконец вестник прибыл. Неутешительное послание привез он.
Всеволод сообщал, что не может он оставить земли свои без защиты, ибо вышла из степей половецкая орда хана Шарукана и разбила стан близ Переяславля. Торки, поселенные Всеволодом по реке Трубеж, волнуются, ведь у них с половцами вражда давняя. Просил Всеволод брата повременить с походом на Тмутаракань и поспешить с войском к нему. Если закатятся половцы, Всеволоду одному с ними не совладать, ибо пришли степняки несметным числом.
Отшвырнул Святослав грамоту брата и выругался.
Воеводы черниговские с удивлением глядели на своего князя Переяславский гонец стоял перед Святославом, ожидая ответа.
– Как не ко времени все это!
– вздохнул Святослав и глянул на гонца.
– Возвращайся. Передай Всеволоду, что в Страстную пятницу [41] буду у него с дружиной.
Сборы у Святослава были недолги, если уж и копья навострены, и кони подкованы, и дружинники только сигнала трубы ждут. Заколыхались по улицам Чернигова густые ряды копий, двинулись к воротам конные полки. Впереди реял княжеский стяг с ликом Спасителя. Горожане жались к заборам и стенам домов, глядя на уходящее войско.
[41] Страстная пятница - один из дней Страстной недели, последней недели Великого Поста (перед Пасхой).
На княжеском дворе епископ черниговский Гермоген сотворил молитву во славу русского воинства и на погибель поганых. Князь, бояре и воеводы дружно перекрестились и покрыли головы шлемами.
Святослав махнул рукой.
– На коней!
Князю подвели вороного жеребца с гладкой блестящей шерстью и белыми ногами. Жеребец всхрапывал и тряс головой, кося глазом.
Святослав похлопал любимца по крепкой шее и легко вскочил в седло.
На ступенях теремного крыльца стояли сыновья Святослава, его дочь и молодая княгиня.
В голубых глазах Оды прыгали злые огоньки, полные губы были недовольно поджаты. Она так просила мужа взять ее с собой в Переяславль, так умоляла! Но все было тщетно.
– Не на пироги еду, горлица моя, - сказал строго Святослав, - а Всеволода от поганых выручать.
Ода не стала даже прощаться с мужем, молча повернулась и ушла в терем. Ярослав убежал вслед за ней.
«Только за материнскую юбку и держится!
– сердито подумал про своего младшего Святослав.
– Ив кого такой уродился? »