Святой: гарпун для Акулы
Шрифт:
— Не спеши! — одернул рванувшего было вперед Серегина командир.
Тот недовольно сплюнул:
— Чего не спеши?! Работа яйца выеденного не стоит! Взорвем по-быстрому и делаем ноги.
Святой словно не слышал Коли.
— Посмотри запасной выход, — приказал он тоном, не терпящим возражений.
Кровь бешено стучала в висках, выдавая необычное волнение.
— Почти как тогда, в Оше! — не удержался от сравнения Серегин.
От этих слов недоброе предчувствие охватило Святого.
Для него Киргизия навсегда осталась бесконечной чередой вранья и предательства, за которые пришлось расплачиваться жизнью ни в чем не повинных людей.
Все так же медленно, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Святой подошел к груде металла, сваленного на бетонном полу. Вдруг он остановился и присел, что-то внимательно разглядывая. Святой дотронулся до едва заметного рыжего пятна, намертво въевшегося в бетонную пыль, потер его и поднес руку к фонарику. Кончики пальцев окрасились в темно-багровый цвет.
— Кровь? — спросил Николай, тяжело дыша после пробежки по складу.
— Похоже. Как думаешь, производственная травма?
— Навряд ли.
— Что с запасным выходом? — Святой брезгливо вытер руку о брезент.
— Внизу ни черта нет, зато в левом дальнем углу вдоль стены приварена лестница. Если только по ней? Хотя… — Серегин многозначительно цыкнул. Кажется мне, что ты напрасно все так осложняешь.
— Посвети! — попросил Святой, передав фонарик Серегину, а сам отдернул край брезента.
— Вертолет? — спросил Коля.
— Скорее части вертолета. Только вот того ли?
Святой прислушался. Тишина. Ни единого звука.
— Черт! Не нравится мне здесь. Слишком все просто.
Стоп! — Он снова что-то заметил. — Свети сюда!
На внутренней стороне брезента ясно читались три черные перекошенные буквы, выведенные кровью: «Али».
— Али? — Серегин перевел удивленный взгляд на друга.
В голове Святого молнией промелькнуло прошлое. Ош, турки-месхетинцы и Али. Тот самый Али, прикрываясь которым Банников когда-то продал оружие.
— Ничего не трогай! — прохрипел Рогожин. — Это дерьмо наверняка нашпиговано взрывчаткой. Слышишь?!
С улицы донесся низкий протяжный гул. Сквозь щель между воротами ударили косые лучи от фар, и несколько машин замерли у входа, заглушив двигатели. На мгновение вновь наступила тишина, только налетевший с моря ветер жалобно завывал высоко над головой под сводами ангара.
— Потуши фонарик, — торопливо бросил Святой.
Серегин и сам догадался, надавив на кнопку. Но фонарик отказывался слушаться. Его желтый мутный глаз предательски горел в темноте, указывая тонкой дрожащей полоской света на своих хозяев.
Святой ничуть не удивился. Он по собственному опыту знал породу вещей, отказывающихся подчиняться в самый неподходящий момент.
— Дай сюда? — потребовал Рогожин и добавил:
— Оставь взрывчатку и бегом к лестнице. Если надо будет — прикроешь.
— А ты? — Серегин чуть помедлил, с нескрываемой злобой косясь на ворота. — Мы даже не знаем, кто они?
— Вот именно. Самое время выяснить, какого хрена устроен весь этот маскарад. Ну, чего ждешь?!
Раскисший было Колька мгновенно пришел в себя и, сунув другу сумку с зарядом, на ощупь метаулся в дальний угол склада в поисках лестницы.
Святому понадобилась всего пара секунд, чтобы соорудить небольшой «сюрприз» на случай, если их с Серегиным захотят выкурить со склада. Пристроив за одной из колонн мешок со взрывчаткой, он поставил рядом на попа продолжавший светить фонарик, так что на полу образовался незаметный со стороны входа нимб. Святой не сомневался, что при желании сможет попасть в светящуюся мишень. Он остался очень доволен своей выдумкой.
В это мгновение хлопнуло сразу несколько автомобильных дверок — одна за другой, словно открывая сезон охоты.
— Святой! — позвал знакомый голос с улицы.
От неожиданности Рогожин вздрогнул, почувствовав, как неудержимая волна ненависти свинцовым шквалом захватывает его в тиски. Ядовито-сладкий ком подступил к горлу, выдавливая остаток воздуха из легких. Святой физически ощутил в это мгновение вкус предательства, может быть, еще более терпкий от того, что предал его человек, которого он успел похоронить.
— Скуридин, ты?! — крикнул с надрывом Святой, стараясь не выдать своего волнения.
— Я, командир!
Святой мог поклясться, что там, за воротами, Владик в эту минуту улыбался, оскалившись в своей лошадиной ухмылке.
— Не ждал встречи?
— Честно говоря — нет! Не люблю встречаться с мертвецами.
По ту сторону ворот раздался веселый хохот. Скуридин даже зачавкал от удовольствия, настолько пришлась ему по вкусу шутка командира.
«Он, наверное, здорово разжирел? — подумал почему-то Святой, плохо представляя, как сейчас может выглядеть Скуридин. — Разжирел и полысел! Заимел такую большущую отполированную до блеска плешь от лба до затылка!»
— Ну вот мы снова вместе. Святой! Теперь уже, кажется, в последний раз! Ты уж меня прости, но за пару лет после армии многое изменилось…
— Сколько он тебе обещал, сука? — прохрипел Святой.
— Банников?
Наступила короткая пауза — видимо, Скуридин закурил.
— Много. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Ровно столько, сколько вы все стоили: и ты, и Черкасов, и этот придурок Серегин.
За спиной Святого в темноте матюгнулся Колька.
— Значит, Банников жив?
— Точно. Это была его идея взорвать пустой склад, а вместе с ним и вас троих для убедительности. Тебя в особенности. Пока будут разбираться, «Черная акула» спокойно уйдет из Находки.
— Ты убедил Черкасова, что должен имитировать собственную смерть?
— Пашу убивать я не хотел. Он знал, что я жив. Поверил в рассказ про склад с вертолетом. Это я уговорил его выйти на связного и оставить сообщение. Но Паше показалось этого мало, и тогда он сам полез в ангар, чтобы убедиться.
— Он раскусил тебя.