Святой Камбер (Легенда о Камбере Кулдском - 2)
Шрифт:
Синил открыл глаза и увидел, что Каллен протянул потир Йораму, поклонившемуся и отпившему глоток. Затем Каллен повернулся, чтобы взять с алтаря другую чашу, и начал обходить собравшихся, подавая причастие. Йорам прислуживал, давая каждому отпить из чаши, которую держал, и каждый раз вытирая ее край.
Слухи оказались правдой. Синилу говорили, что иногда михайлинцы причащаются, нарушая обряд, но он думал, что так делается только в самом Ордене. Здесь же присутствовали и те, кто не был михайлинцем, и даже не монахи - Камбер, Рис, Гьюэр и другие
Но не время размышлять об этом. Пора уходить, пока его не обнаружили. Если все дело только в необычном способе причастия, королевская бдительность чрезмерна.
Синил огляделся, убедился, что никто не появился поблизости, и вдруг увидел надвигавшуюся тень. В испуге он втянул голову в плечи, бежать было поздно. Высокая фигура Каллена загородила луну, взгляд главы михайлинцев пригвоздил Синила к месту, он чувствовал себя птицей, угодившей в силок.
– Вы могли открыто присоединиться к нам, Государь.
– Голос священника был совсем не сердит.
– Вам незачем было стоять в темноте и холоде. Все братья во Христе - желанные гости у Его престола.
Синил в замешательстве даже пальцем пошевелить не мог, только видел и слышал. Слева от отца Алистера в полосе света возник Йорам, скрипели ремни кто-то развязывал полотнище входа в шатер, Джебедия и Джаспер Миллер отбрасывали парусину. Он оказался перед участниками полночной мессы.
Щеки заливала краска стыда. Король попался, как воришка на месте преступления. Что они подумают? Как поступят с ним?
Прерывая мучительные переживания, чьи-то крепкие недобрые руки ухватили Синила, подталкивая, повели вперед, к собравшимся в середине шатра.
Перед алтарем он опустился на колени, пристыжённо опустив голову и закрыв глаза. Синил слышал, что Каллен и Йорам продолжают раздавать причастие, доносились негромкие реплики на латыни, смотреть на обряд он не решался. Перед лицом Господа нарушил совершение священного таинства, оскорбил чувства, верующих, поймали, как злоумышленника, - и все он. У Синила комок встал поперек горла, когда кто-то - а это был Каллен - остановился перед ним.
– Egо te absolve, Синил, - позвал голос. Он почувствовал свет над своей склоненной головой.
– Добро пожаловать, - продолжал Каллен мягко.
– Разделите ли с нами причастие в утро битвы?
Синил открыл глаза, но не отважился поднять их выше колен Каллена.
– D-Domine, non sum dignus - удалось выдавить в ответ.
– Ты навеки священник, - прошептал Каллен.
Король вздрогнул, но, в страхе подняв глаза на Каллена, увидел в ледяных глазах тепло и ласку, то, что накануне он открыл для себя в этом человеке.
Каллен взял из чаши кусочек просфоры и протянул Синилу.
– Corpus Domini nostri Jesu Christi custodiat animam tuam in vitam aeternam, - Каллен умолк и опустил святой хлеб в дрожавшую руку Синила.
Тот кивнул, не в силах вымолвить ответ, и поднес руку ко рту. Этот обычный хлеб был самой чудесной вещью из всех. Переполняемый чувствами, он опустил просфору в рот. Рядом появился Йорам с чашей.
– Sanguinis Domini nostri Jesu Christi custodiat animam tuam in vitam aeternam, - произнес Йорам.
Когда он подносил чашу к губам Синила, тот наконец поднял глаза и не увидел в сыне Камбера ни тени гнева или недовольства. С глотком вина воспарила душа Синила. Он склонил голову и на несколько секунд впал в забытье.
Все остальные поднялись и поклонились королю, прощаясь. Когда Синил вернулся к действительности, Каллен и Йорам складывали алтарь и разоблачались. Слева, наклонившись к нему, сидел Камбер, а Рис молча стоял рядом. Четверо оставшихся в шатре исподволь изучали Синила.
Поднимаясь, король нерешительно их оглядел.
– Я проходил мимо и услышал голоса, - он запоздало извинялся.
– Я не мог заснуть. Не думал, что в столь ранний час у кого-то могут быть дела.
– Священники отслужат очень короткую мессу для людей, - неопределенно произнес Камбер.
– Существует обычай, что командиры слушают мессу раньше остальных, если не заняты приготовлениями к битве.
– Я и не знал, - пробормотал Синил.
– Вы не спрашивали, - ответил Камбер, - Мы не догадались, что вы захотите послушать мессу, а то пригласили бы вас. Однако вы, судя по всему, хотели бы присутствовать на службе вашего личного капеллана.
– Я не собирался подглядывать, но...
– Но Его Величеству было очень интересно, - сказал Каллен, поворачиваясь и жутко глядя на Синила.
– А когда он увидел, что это михайлинская месса, деринийская месса, он побоялся самого худшего.
Он сложил ризу и начал снимать стихарь.
– Ваше Величество удивлен или разочарован?
– Разочарован?
– Синил обиженно взглянул на полураздетого священника. Причащаться подобным образом.., это.., это было: Боже мой, Алистер, я думал, хотя бы вы поймете!
Каллен, оставшийся в нижнем белье, теперь одевался в кожаный костюм и кольчугу.
– Праведные слова, Синил. Но вы ожидали чего-то большего? Неужели преступного осквернения этого величайшего таинства, несмотря на единство нашей веры? Может быть, вы надеялись на это как на повод порвать с расой дерини и успокоить свою совесть?
– Что?
– Синил был потрясен.
– Значит, я прав?
– упорствовал Каллен.
– Да как вы смеете!
– вскричал Синил.
– Вы.., больше всех остальных вы виноваты в моем теперешнем состоянии!
– Это вы виноваты в своем состоянии!
– вмешался Йорам.
– Вы произносите благочестивые речи, но ваши действия говорят об обратном. Никто не принуждал вас к тому, что вы совершили.
– Никто не принуждал? Да как я, наивный священник, сорок три года знавший лишь монастырскую жизнь, мог отказаться. Вы и Рис вырвали меня из обители против воли, отняли жизнь, которую я любил, и отдали людям, еще более жестоким, чем вы сами!