Святой Камбер (Легенда о Камбере Кулдском - 2)
Шрифт:
– Простите, ваша милость, но для нас, людей, дела дерини являются тайной. Думаю, нам всем будет спокойнее, если рассказ Кверона подтвердит кто-то, например вы, ваша милость, если пожелаете.
Когда О'Бейрн сел, несколько священников согласно закивали и забормотали, одобрительно перешептываясь. Кверон поклонился, когда Джеффрэй снова взглянул на него, Передав плащ Гьюэру, он подошел к архиепископу и опустился на колени.
Когда Кверон смиренно склонил голову, зал умолк. С протяжным глубоким вдохом, готовясь к проникновению в мозг своего бывшего брата, Джеффрэй поднес пальцы правой
Потом Джеффрэй вздохнул, открыл глаза, заморгал, взял Кверона за руку и легонько пожал. Он оглядел комнату с совершенным спокойствием.
– Отец Кверон говорит правду, - негромко, с легким трепетом сказал архиепископ.
– Гьюэр действительно видел все то, что видели мы. Деринийское волшебство к этому не имеет никакого отношения. Мне остается только согласиться с Квероном, что это поистине чудо.
В зале возник ропот, но почти сразу утих - собравшиеся поняли, что Джеффрэй недоговорил.
– Кроме того, я узнал, - продолжал Джеффрэй, - и о других фактах, которые могут иметь отношение к данному делу. Я разрешаю отцу Кверону огласить их. Однако сейчас мне хотелось бы обратить ваше внимание на одну деталь, касающуюся канонизации Камбера.
Священнослужители переглянулись, некоторые подались вперед, а Камбер почувствовал, что каменеет. Неужели Джеффрэй собирался рассказать о втором "чуде", свидетелем которому стал Синил?
– От отца Кверона я узнал, что он и его братья провели дальнейшее расследование, - продолжал архиепископ, - нанесли несколько визитов в Кэррори, к месту захоронения Камбера.
Сидевший рядом с Камбером Йорам сжался в комок. Оба они поняли, что произойдет дальше. Речь шла не о Синиле, только эта тема была почти столь же страшна.
– Могила Камбера пуста, милорды, - сказал Джеффрэй.
– Кверон утверждает, что Камбер вознесен на небеса!
В этот момент зал взорвался множеством восклицаний, о таких чудесах с глубокой древности никто не сообщал. Это, вне всякого сомнения, указывало на святость Камбера. Только Йорам и сам Камбер не присоединились к обсуждению. Ошеломленный, Йорам застыл, его глаза округлились от ужаса. Отец смотрел на него с глубоким состраданием.
Когда шум затих, Джеффрэй полуобернулся в сторону Йорама. Взгляд Кверона, все еще стоявшего слева от архиепископа, последовал в том же направлении.
– Отец Мак-Рори?
– Голос архиепископа оборвал разговоры, - Судя по вашему лицу, вы не верите этому. Может быть, вам что-то известно об исчезновении тела?
Йорам поднялся, слишком подавленный, чтобы попытаться сделать что-то еще, кроме как держаться на ногах.
– Я.., не могу понять, откуда отцу Кверону стало известно об этом, запинаясь произнес Йорам.
– Мой отец был похоронен в фамильном склепе рядом с могилой его жены и моей матери. Если Кверон нарушил неприкосновенность его последнего земного прибежища...
– Его последнее земное прибежище не тронуто, - вмешался Джеффрэй.
– Вы не можете предложить другого объяснения существованию пустой могилы.
Йорам смотрел под ноги. В его глазах стояли непрошеные слезы, он слишком хорошо помнил предлог для перезахоронения тела Каллена и как впервые заговорили об этом.
– Я.., я перевез тело, - в отчаянии прошептал Йорам.
– Не понимаю вас, святой отец.
– Я сказал, что это я перевез тело, - повышая голос, повторил Йорам, глядя Джеффрэю в глаза.
– Убедительное объяснение, - Кверон обращался только к Джеффрэю, однако буркнул достаточно громко, и его замечание услышали все.
– Наверное, отец Мак-Рори может пояснить?
– Итак, святой отец? Йорам сглотнул и кивнул.
– Это.., было необходимо, ваша милость. М-мой отец просил об этом.
– Он просил об этом?
– воскликнул Джеффрэй, очевидно еще более заинтригованный.
– До смерти, ваша милость, - поспешил поправиться Йорам.
– Он.., беспокоился, что с его смертью (в свои шестьдесят лет он понимал, что это может произойти значительно раньше, чем он предполагал, в бою или по другой причине), что могут.., возникнуть трудности. Он боялся, что могила такого известного и противоречивого дерини, как он, может быть осквернена, продолжил он, стараясь говорить как можно убедительнее.
– Возможно, он опасался именно того, что происходит сейчас здесь, и не хотел, чтобы его бренные останки служили предметом поклонения. Я исполнил его просьбу, закончил он.
– И перевезли его прах в другую могилу.
– Джеффрэй продолжал.
– Что означает, святой отец, возможность увидеть его?
Йорам опустил голову. По тому, что осталось от тела Каллена, уже нельзя было угадать, кому оно принадлежало, но такие опытные дерини, как Кверон или Джеффрэй, могли точно установить, кто это был.
– Нет, ваша милость, не могу.
– Но почему?
– поинтересовался Джеффрэй.
– Может быть, потому, что вы никогда не перевозили тело и осведомлены о его судьбе не лучше отца Кверона?
Прежде чем Йорам успел открыть рот, чтобы ответить, Кверон взял инициативу в свои руки.
– Ваша милость, боюсь, добрый отец Мак-Рори стал жертвой своего сыновнего почтения. Не знаю, почему он пытался обмануть наше собрание, хотя считаю, что причина этому - подлинная любовь к отцу, чью святость он отказывается признать по каким-то ведомым одному ему причинам. Но я хочу сказать ему - либо представьте прах, либо придумайте что-то другое. Как я понял, он не может предъявить останки, потому что еще несколько минут назад не знал об их исчезновении!
Йорам опустил голову, не в силах опровергнуть Кверона. Разрушить его логику можно было, окончательно выдав себя. Он и так слишком много сказал. Даже теперь сын Камбера стоял на тонком льду - он только что принародно пытался солгать своему архиепископу, все это видели.
– Святой отец, прошу вас, будьте рассудительны, - голос Джеффрэя звучал почти примирительно.
– Мне хотелось поверить вам. Я понимаю, что вы должны чувствовать. Однако не могу позволить вашим личным переживаниям смешиваться с долгом этого собрания. Вы позволите считать ваши мысли, как сделал это Кверон, если я пообещаю хранить в тайне все, за исключением некоторых деталей? Это будет полезно в будущем, ибо, я уверен, рано или поздно это дело будет вынесено на обсуждение двора.