Святой Камбер
Шрифт:
Он принялся очищать раны и открыл мозг для контакта, о котором встревоженный Йоханнес даже не заподозрит.
Я последую туда, куда поведешь ты, – подумал он, взглянув на полуприкрытые глаза Камбера. – Лучше всего притвориться истощенным болью от ран и пережитым потрясением. Это вполне естественно, а тебе даст повод не показываться на люди, пока ты не подготовишься как следует.
Мозг Камбера ответил:
Я думал об этом, сынок. Сейчас мы достаточно убедительно исцелим эти раны, чтобы наш славный Йоханнес отдохнул от переживаний за жизнь своего несчастного хозяина. Клади
Рис выполнил просьбу. Целителю было очень непривычно, рана под рукой затягивалась безо всяких усилий с его стороны. Камбер тоже оценил странность ситуации, понимая в то же время разницу между подлинным исцелением и этим балаганом. Он мысленно попросил Риса перенести руку к меньшей ране. Первая уже сморщилась в узкую влажную полосу – полное «исцеление», когда Рис так утомлен, казалось бы неестественным.
Камбер откинулся на руки Йоханнеса, будто теряя сознание, и проверил мысли в беззащитном мозге слуги – тот искренне верил происходящему. «Исцеление» продолжалось, Камбер все более валился на Йоханнеса.
– Он совсем обессилел, – шепнул Рис, вытирая окровавленные руки о полотенце, и отодвинул таз с буревшей водой. – Я хочу, чтобы он заснул. Помоги уложить его в постель.
– Нет, – выговорил Камбер, зашевелившись и едва приподнимая голову, – Я должен увидеть моих людей. У нас много дел.
– О них позаботятся другие. Вам необходим покой, – объявил Рис и вместе с Йоханнесом он повел слабо сопротивляющегося Камбера к кровати.
Для большей убедительности Камбер продолжал упираться, пока Йоханнес полностью его не раздел и не облачил в чистую рубаху из мягкой белой ткани. На все протесты Рис отвечал непреклонно.
– Не надо споров, отец настоятель. Теперь вы должны спать. – Рис положил руку ему на лоб. – Не противьтесь, не втягивайте меня в пустое препирательство. Меня ждут раненые, я растрачиваю без толку силы, необходимые для них.
Бледные глаза закрылись. Казалось, больной уснул. Рис собрался убрать руку со лба, когда в его сознании зазвучал повеселевший голос Камбера:
Жестоко так обманывать воина! Если бы вместо меня был Алистер, для усмирения потребовалось бы больше сил. А теперь ступай и делай то, что должен. Я обещаю хорошенько отдохнуть.
Выполнить обещание удалось лишь после того, как у верного Йоханнеса не осталось ни одного надуманного повода далее оставаться возле хозяина. Сквозь прикрытые веки Камбер следил за его бестолковыми перемещениями, имитируя глубокое и мерное дыхание спящего всякий раз, когда слуга склонялся над ним. В конце концов Йоханнес потушил все свечи, кроме одной, и удалился. Камбер слышал, как он несколько минут болтал со стражниками, потом голоса стихли, и снаружи доносился лишь обычный шум военного лагеря.
Облегченно вздохнув, Камбер позволил себе расслабиться по-настоящему. Если повезет, его не потревожат до утра.
Он выровнял дыхание, привел мысли в порядок и потянулся всем телом, проверяя свое самочувствие в новой оболочке. Во всем, кроме лица и рук, он не нашел значительных перемен: они с Алистером оба были худощавы и высокорослы, хотя Алистер был, пожалуй, на дюйм повыше. Одним словом, различия
О лице вообще не стоило беспокоиться. При всем желании прежние черты могли быть возвращены только в результате сложных магических манипуляций и немалых усилий. Можно считать, что маска Алистера приросла к нему. Она будет оставаться на месте во сне и даже если он потеряет сознание. Кроме того, его маска подвластна только его воле, так что внешность не подведет.
Но вот манеры и привычки… Алистер Каллен был весьма оригинальной личностью и очень общительной. Джебедия и Синил значились даже не в первых строчках длинного списка близких к викарию персон. Конечно, к Камберу перешло то, что осталось от памяти Каллена, вернее, перейдет, когда появится возможность уединиться и поддержка, чтобы усвоить приобретенное. Теперь не время. Пока придется полагаться на свои воспоминания о настоятеле, прислушиваться к интуиции и ссылаться на последствия ранения и горечь потери. Ничего иного не было у Камбера, чтобы стать Калленом не только внешне.
В его нынешнем положении был, пожалуй, один плюс – Алистер Каллен, наиболее консервативный из всех дерини, никогда публично не пользовался своим могуществом. Если только он не был совершенно другим под кровом Ордена, в чем Камбер сильно сомневался. Кроме того, духовенство, особенно деринийское, стремилось к замкнутой жизни, храня себя от мира, почти как тайну исповеди. Епископство еще более отдалит Алистера от случайных людей. В общем, трудности Камбера кажутся преодолимыми, и даже от дерини возможно будет утаить истину. Когда память Алистера перейдет к нему, в любых мысленных контактах с собратьями он будет неуязвим.
Камбер задумывался над тем, как авантюрная затея начинает влиять на его собственное «я», о переменах в судьбе после посвящения в епископы, и вдруг услышал голоса снаружи. Нахмурившись, – он не ожидал никаких посещений среди ночи – Камбер обратился в слух. Противная дрожь пробрала его – там был голос Синила.
– Я знаю, он ранен, Знаю, что лорд Рис велел не беспокоить, – говорил Синил. – Но мне необходимо видеть его; Я не отниму много времени.
Воцарилась тишина, потом зашелестела отодвигаемая ткань. Камбер с закрытыми глазами молился, отвернувшись от входа. Он просил Бога избавить его от этой встречи.
Глава 9.
Я по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание, а другой строит на нем; но каждый, смотри, как строит.
Еще несколько секунд было тихо – Синил, должно быть, стоял у входа. Так и подмывало повернуть голову и убедиться в этом, но он боялся выдать, что не спит. А так Синил мог и уйти, не потревожив.
Наконец, когда неизвестность сделалась невыносимой, напряженный слух уловил почти беззвучные шаги по толстому ковру. Они приближались и замерли у изголовья, Камбер почувствовал прикосновение к своему плечу.