Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь
Шрифт:
Как раз к середине великопостных дней посыльный из Хан-неган-сити доставил сообщение, адресованное всем епископам.
Подписано оно было Урионом Бенефезом и семью другими кардиналами. В нем говорилось, что через шесть недель после пасхи в Новом Риме будет созван Генеральный совет Церкви, на котором должны присутствовать все епископы и аббаты, способные совершить путешествие. Цель совета – обсудить новое законодательство о конклавах.
– Только суверенный понтифик имеет право созывать Генеральный совет, – сказал Коричневый Пони и отказался поставить свою подпись. Олшуэн тоже отказался. Посыльный
Вушин прибыл на следующий день. Его тепло встретили Коричневый Пони, Чернозуб и желтая гвардия, но доставленное им сообщение носило несколько странный характер. Как и предполагалось, конклав собирается в Валане. По всей видимости, курия знала о предполагаемом созыве Генерального совета. Сообщение было выдержано в гневных тонах, а последний абзац угрожал отлучением от церкви любому кардиналу, который прибудет на это ублюдочное сборище в Новом Риме, «где раскольники и еретики попытаются возвести на Святой Апостольский Престол известного содомита». Документ был подписан Аменом, Episcopus Romae, servus servorum Dei [33] , но Коричневый Пони усомнился в подлинности подписи и в языке послания, которые принадлежали явно не Спеклберду.
33
Епископ Римский, слуга слуг Божьих (лат.).
– Дела становятся хуже некуда, – сказал Красный Дьякон. – Мы должны уезжать как можно скорее.
Глава 20
«Мы считаем, что для ежедневного обеда, проходит ли он в шестом или девятом часу, на каждом столе достаточно двух блюд, что учитывает и потребности больных; если же некто по какой-то причине не может есть, да оставит он свою трапезу остальным».
Весь этот год Чернозубу казалось, что он постоянно в дороге. На этот раз у них не было кареты до Валаны. Восемь человек с шестнадцатью лошадьми скакали по папской дороге на север. В нескольких милях от проселочной дороги, что вела к жилищу Шарда и в горы к Новому Иерусалиму, кардинал Коричневый Пони остановился, подозвал к себе Вушина с Чернозубом и объявил, что придется обогнуть весь этот район.
Чернозуб запротестовал.
– Милорд, единственный, из-за которого нужно ехать в объезд, – это я. Я могу, прикрываясь зарослями, двинуться на восток, проехать несколько миль на север и еще до темноты встретить вас на дороге.
– Нет, – сказал кардинал. – Я не хочу, чтобы видели хоть одного из нас. Вушин, направь человека к страже уродцев с посланием для магистра Диона. На самом деле оно не столько для мэра, сколько для Шарда, но тот подчиняется только приказам Диона.
– Почему бы не послать меня? – спросил Топор.
– Нет. Шард тебя помнит.
– Он помнит всех нас, – сказал Нимми. – Когда прошлой осенью мы ехали в аббатство, он выскочил с ружьем и стал стрелять.
Топор отъехал посоветоваться с монахами-воинами. Вернувшись, он сказал:
– Предлагаю Гай-Си. Он маленький, попасть в него трудно, и, кроме того, у него самая быстрая лошадь. Если он не сможет найти объездной путь, то подождет до темноты – и галопом прямиком в Проход козлов отпущения. Скоро выйдет луна.
Коричневый Пони кивнул
– Диону передай следующее: «На востоке открой ворота для Диких Собак и Кузнечиков. На западе шли подарки курии». Повтори, пожалуйста.
– «На востоке открой ворота для Диких Собак и Кузнечиков. На западе шли подарки курии».
– Отлично. Затем напомни ему, что именно мы с Нимми видели в руках у Ханнегана. Из аббатства я послал ему сообщение об этом. Если он получил его, то будет знать, что нужно делать. В завершение он снабдит тебя основательно груженным вьючным мулом. Покидай Новый Иерусалим с западной стороны и как можно скорее добирайся до Валаны.
Гай-Си спешился, отдал поклон кардиналу и уселся на обочине дороги.
– Он будет ждать до темноты, – сказал Топор. – Я тоже думаю, что так безопаснее.
Коричневый Пони посмотрел на Чернозуба.
– Почему ты так разочарован? – спросил он.
– Ничего особенного, милорд.
– Ты надеялся как-то выяснить, не находится ли Эдрия в доме своего отца?
– Я понимаю, что это бессмысленно. И опасно.
– Не переживай. Гай-Си может спросить у мэра о ней.
– И получит такой же правдивый ответ, какой я услышал от вас?
Коричневый Пони пожал плечами.
– Я не могу диктовать Диону, что ему говорить или делать, разве что речь идет о моем имуществе.
В первый раз кардинал упомянул о принадлежащем ему арсенале, но не это волновало Чернозуба.
– Милорд, мне бы хотелось, чтобы Гай-Си не упоминал об Эдрии при Дионе.
– Почему?
– Потому что, когда Гай-Си расскажет ему об оружии, которое мы видели в руках у Филлипео, он начнет думать о шпионах и предателях. А Эдрия как раз в это время убежала из дому. Мы знаем, куда она направилась, но мэр может этому не поверить.
Кардинал опустил глаза на сидящего Гай-Си.
– Слышал ли и понял ли ты это?
– Да, милорд кардинал. Я буду молчать.
– Увидимся в Валане. А теперь отъезжай на милю назад, где начинается сосняк.
Через три дня, вечером понедельника, 3 апреля, они разбили лагерь в полумиле к востоку от папской трассы. Стояла пасхальная ночь, полнолуние Святой недели, но солнце еще не село, и поскольку запасы пищи подходили к концу, Нимми отправился на поиски съедобных корешков и зелени, которая уже должна была пойти в рост, а Вушин, прихватив единственное имевшееся у них огнестрельное оружие, пошел поохотиться на какую-нибудь мелкую живность; воины кардинала собирали хворост и разводили огонь. Сам же Коричневый Пони, предельно утомленный долгой дорогой, маясь надоедливым кашлем, завернулся в одеяла и, положив голову на седло, еще до темноты погрузился в сон.
На берегу полузамерзшего ручья Чернозуб выкопал несколько прошлогодних клубней дикого лука; толку в них было немного, разве что пустить их на приправу, если Топор вернется с добычей. Конечно, стоял постный день, но, с другой стороны, они были в ситуации крайней необходимости, особенно кардинал, который так и не смог полностью оправиться после пребывания в кратере. Уходя от стоянки, Нимми старался определиться, глядя на закат, по первым высыпавшим звездам и, наконец, по далекому мерцанию лагерного костра. Он нашел юкку и, расковыряв острой палкой неподатливую землю, извлек несколько тощих клубней.