Святой

Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ

СВЯТОЙ

Фантастический рассказ

– Нет, вы не гомо сапиенс, Луи! Совсем наоборот...

– Хотите меня оскорбить, Милютин?
– осведомился Леверрье ледяным тоном.

– Отнюдь! То же самое могу сказать о себе и о любом из нас.

– Значит, с человеком разумным покончено. Тогда кто же я, черт возьми?

– Гомо инкогнитас.

– Человек неизвестный?

– Точнее, непознанный. Мы постигли глубины Вселенной, но так ли уж много знаем о себе? Мозг гения

и мозг кретина - даже под электронным микроскопом не обнаружишь разницы. А сколько таинственных явлений, связанных с нашей жизнедеятельностью, истолковано до смешного поверхностно!

– Вы всегда были чуточку мистиком, - сказал Леверрье назидательно.

– При чем здесь мистика?

– Писал же профессор Феллоу...

– Ох уж эти профессора, - перебил Милютин.
– Все-то им ясно! Впрочем, я не прав. И среди профессоров встречаются думающие люди. Но прошу вас, Луи, не произносите при мне имени Феллоу. С ним у меня связаны, мягко говоря, не слишком приятные воспоминания.

– Вот как?

– Помните мои опыты с пересадкой памяти? Тогда Феллоу назвал меня гробокопателем, посягающим на духовные ценности умерших!

– Согласитесь, что у него имелись для этого э-э... некоторые основания. В затее с пересадкой памяти действительно было нечто... нечто...

– Довольно, Луи! Бог с ней, с пересадкой. Будем считать ее моей творческой неудачей.

– Вот видите. Но эта неудача позволила вашим противникам объявить вас идеалистом: мол, Милютин отрывает духовное от материального, сознание от мозга.

– Я пробовал заменить одну материальную основу другой. Впрочем, не стану оправдываться.

– На самом деле, мы отклонились от темы разговора. Так что вы имели в виду, упомянув о таинственных явлениях? Телепатию?

– Обычное внушение.

– То есть гипноз?

– Не только. Возьмем исторический пример. Вы слышали о Луизе Лотто?

– Нет, - признался Леверрье.

– О, в конце девятнадцатого века она стала знаменитостью. Будучи религиозной до фанатизма, Луиза самовнушением вызывала у себя стигматы.

– Стигматы? Это еще что такое?

– Так называли кровавые пятна на руках и ногах - в местах, где, согласно Евангелию, при распятии Христа были вбиты гвозди. Представляете, в какой экстаз приводила Луиза верующих! Парижская Академия наук не смогла объяснить это явление, и церковь, воспользовавшись беспомощностью ученых, объявила его сверхъестественным. А между тем...
– Милютин рассмеялся.

– Что "между тем"?
– нетерпеливо переспросил Леверрье.

– Стигматы у Луизы Лотто появлялись совсем не в тех местах, куда римляне вбивали гвозди при казни распятием, а там, где их изображали иконописцы.

– И что с ней было потом?

– Ее причислили к лику святых. Святая Луиза... Постойте... Отчего бы вам тоже не сделаться святым? Получилась бы чудесная пара! Святое семейство: Луиза и Луи! Сам великий

Феллоу...

Леверрье насупился.

– Вы же просили не упоминать его имени!

– Мало ли что я просил!

Милютин внезапно вскочил со скамьи, на которой они сидели, и принялся вышагивать по аллее взад-вперед, что-то беззвучно бормоча под нос.

– А почему бы не попробовать!
– задорно воскликнул он, садясь. Знаете что, Луи, давайте проведем любопытный эксперимент!

– Над кем?

– Над вами, разумеется. Маленький опыт внушения.

– Я не поддаюсь внушению, - оскорбленно произнес Леверрье.

– Вот и отлично, значит вам не грозит участь Гордье!

– А кто он?

– Преступник, осужденный на смертную казнь. Пообещав легкую смерть, ему завязали глаза, слегка царапнули запястье и стали поливать руку теплой водой, внушая: у вас перерезаны вены, вы истекаете кровью...

– И что же Гордье?

– Умер. При вскрытии обнаружили анемию мозга, как при сильной кровопотере.

– Впечатлительная натура... К счастью, у меня железные нервы, - не без тревоги в голосе заявил Леверрье.
– Так что я должен делать?

– Ничего особенного. Помнится, вы занимались аутотренингом: "Мое тело тяжелеет, наливается свинцом..."

– Мне тепло... приятно... я засыпаю... засыпаю... за...

– Постойте!
– поспешно сказал Милютин.
– Не то вы и впрямь заснете. От вас требуется другое: убедите себя, что вы электрическая лампочка.

– Какая еще лампочка?

– Обыкновенная, ватт на шестьдесят. Больше вы вряд ли потянете.

– Вы с ума сошли!

– Сошел, конечно, сошел, - успокаивающе проговорил Милютин.
– Но все равно, окажите мне эту дружескую услугу. Повторяйте за мной: я лампочка... по моим жилам течет электрический ток... мне тепло... электроны движутся все быстрее... от меня исходит сияние... оно все ярче и ярче...

* * *

Две монашенки шествовали по саду Тюильри. В конце аллеи их внимание привлекли два странных человека. Один - высокий, смуглый, похожий на дьявола. Второй - низенький, полный, с венчиком жидких волос, обрамляющих макушку. Глаза его были закрыты, а вокруг головы, подсвечивая лысину, сиял нимб.

Монашенки замерли, затем, не сговариваясь, рухнули на колени.

– Идите с миром, - сказал человек, похожий на дьявола.
– Святой Луи сегодня не принимает. Он занят.

– Возликуем, сестра, - дрожащим голосом произнесла первая монашенка.
– Возблагодарим господа, ниспославшего нам чудо.

– Возликуем...
– эхом откликнулась вторая.

Оглядываясь и мелко крестясь, они помчались докладывать аббатисе о чуде святого Луи.

Леверрье очнулся.

– Я говорил, что все это ерунда! Надо же было придумать электрическая лампочка!

– Не все опыты оказываются удачными, - сказал Милютин.