Святые вожди земли русской
Шрифт:
Эдиссон, интересующийся своими открытиями, нисколько не интересуется географией, как знаменитые исследователи неведомых стран не интересуются, положим, искусством, которым только и дышат знаменитые художники или музыканты.
Святые, по складу своего характера, принимали к своему сердцу особенно близко какой-нибудь один вид людских несчастий. Пантелеймон-целитель был при жизни врачом, почему и изображается на иконе с ящиком своих лекарств в руке, и его искусству помогала его вера. Понятно, что в новом виде своего бытия, являющегося гармоническим развитием лучших свойств души, которые были сродни этой душе во время земной его жизни, он больше всего призирает больных и исцеляет
Святитель Николай, столь часто и при жизни, и по отшествии своем извлекавший людей из бед на море, сохранил то же попечение о плавающих и в небесную пору своего бытия.
Святитель Гурий Казанский, который, неповинно заключенный под землей, находил в себе силы переписывать азбуки для детей и потом чрез доверенных продавал их для раздачи вырученных денег бедным; понятно, не утратил он и теперь своего интереса к распространению грамоты, почему к раке его родители приводят детей, которые начинают учиться.
Святитель Спиридон Тримифунтский ознаменовал жизнь свою чрезвычайным человеколюбием и чудесами на помощь страждущим. Он остановил поток на пути своем, когда шел спасти неповинно осужденного. Он во время голода превратил змия в злато, чтобы дать денег голодавшему поселянину. Поэтому к нему и обращаются люди в денежных затруднениях.
Мученики Гурий, Самон и Авив почитаются покровителями брака вследствие помощи, оказанной им одной обманутой девушке. Благочестивая вдова София из Едессы выдала дочь свою Евфимию замуж за воинаготта. Увозя ее с собою домой, готт, возложив руку на гробницу мучеников Гурия, Самона и Авива, произнес:
— От рук ваших, святые, принимаю отроковицу, и вас беру поручителями и свидетелями перед матерью ее, что не сделаю никакого зла супруге, но буду хранить ее с любовью и почитать до конца.
Между тем, привезя молодую жену к себе домой, он сделал ее прислужницей остававшейся дома жены, тогда как прежде прикинулся холостым. Жена эта отравила ребенка Евфимии, а когда Евфимия отмочила в вине, поданном госпоже, шерсть, которою она вытерла губы своего умершего младенца и та от этого вина умерла, готт со своими родными заключил Евфимию в погребальную пещеру покойницы.
По молитве несчастной Евфимии, ей явились мученики Гурий, Самон и Авив, чудесно перенесли ее в свой Едесский храм.
Готт, считавший Евфимию умершею в гробнице, был послан в Едессу для охраны города. Здесь преступление его обнаружилось, и он был казнен.
Вот какое дивное заступление оказали мученики Гурий, Самон и Авив доверившейся им женщине, и вот почему христиане верят в то, что они имеют благодать охранять христианский брак.
Ах, как бы хотелось утвердить в людях эту веру, которая так облегчает жизнь, которая так удваивает и утраивает духовные силы, дает такое терпение в скорби, такое мужество и настойчивость в преследовании добрых своих целей, дает такую непоколебимую уверенность в будущее блаженство, в высокое призвание человека; веру в то, что нет жизни только земной, что земная жизнь есть только короткий миг в общем течении безграничного существования души, что нет двух отдельных миров: земного и небесного, что души людей, отшедших от земли, не забывают земных людей, видят их, беспокоятся о них, утешают их в опасностях, спасают от искушения, стараются помочь им жить для Бога, достичь того Царствия Небесного, которого сами достигли.
Если бы только вы верили необоримо и крепко, что вокруг нас собран громадный мир святых, из которых всякий только того и ждет, чтобы мы его призвали, чтобы мы дали ему участвовать в нашей жизни, чтобы начать свое благое на нас воздействие!..
Если
«Душа душе весть подает». Сегодня верующий помолился праведнику, почтил его, ничего у него не прося и не имея в данную минуту вообще ни к кому никакой просьбы. А завтра, или через месяц, или чрез год, или чрез многие годы у этого человека какая-нибудь тяжелая нужда — и святой, которого он почтил, без его даже просьбы спешит ему на помощь. Или грозит ему какая-нибудь внезапная и страшная опасность, о которой он и не подозревает, и тот же святой заслоняет его своей чудотворной силой.
Царь Алексей Михайлович чрезвычайно благоволил к Сторожевскому монастырю преподобного Саввы, верстах в пятидесяти от Москвы. Случилось читать переписку царя по делам этого монастыря, из которой видно, с какою заботою строил царь благолепие этого монастыря, лил для него колокола и украшал его живописью, как велико было стремление царской души посетить эту дорогую для него обитель.
Объясняется эта любовь царя к обители тем, что преподобный Савва спас царя в минуту смертельной и безвыходной опасности. Тешась медвежьей охотой в окрестностях Саввина монастыря, царь, как-то случайно оставленный другими охотниками, очутился лицом к лицу со страшным медведем, который, поднявшись на задние лапы, пошел на него. Царь прощался уже в мыслях с жизнью, как вдруг на медведя вышел старый инок и отогнал его. Прибыв затем в Саввин монастырь, царь узнал по иконе являвшегося ему старца — его спас преподобный Савва.
Так же замечательно спасение преподобным Саввой своего монастыря через два почти века от разорения французами. В двенадцатом году в Саввин монастырь пришел со своим отрядом пасынок императора Наполеона, принц Евгений Богарне. Ночью явился ему старец с приказанием охранять его обитель и за то обещал ему невредимое возвращение домой. Принц запретил своим солдатам что-нибудь трогать и поставил для охраны собора у дверей часовых.
Евгений Богарне принадлежал к немногим из военачальников Наполеона, благополучно вернувшихся из похода. Впоследствии сын его, принц Максимилиан Лейхтенбергский, женился на дочери императора Николая Павловича, великой княжне Марии Николаевне, посетил обитель преподобного Саввы и рассказал, со слов своего отца, об этом явлении преподобного Саввы принцу Евгению.
Основатель Кольско-Печерского монастыря на Крайнем Русском Севере, преподобный Трифон Кольский (скончался в 1583 году) был по делам своей обители в Москве. Он подал свою челобитную царю Ивану Грозному, когда тот с благочестивым царевичем Феодором шел в церковь. Царевич Феодор отличался чрезвычайной набожностью и чувствовал особое влечение к подвижникам. Его сердобольному сердцу захотелось тут же оказать какую-нибудь ласку дальнему иноку. Он выслал из притвора преподобному свою шубу, приказал передать ему, что спешит предупредить своею милостью милость царя и просит его шубу эту употребить на ризы.
Дело в том, что шубы знатных русских были в то время крыты великолепной парчой, и даже в патриаршей ризнице до сих пор хранятся ризы, сделанные из жалованных царями шуб.
Прошло немало лет. Феодор был царем. Русское войско осаждало Нарву. Феодор ночевал в шатре. Тут ему явился благолепный старец в иноческой одежде и сказал:
— Встань, государь, и выйди из шатра, иначе будешь убит.
— Кто ты такой? — спросил царь.
— Я тот Трифон, — отвечал явившийся, — которому ты подал твою одежду, чтобы твоя милость предварила другие. Господь Бог послал меня к тебе.